Русский серебряный век: запоздавший ренессанс - Вячеслав Павлович Шестаков

Историческая заслуга журнала «Мир искусства» заключается в том, что он широко пропагандировал на своих страницах современное искусство Запада. Здесь постоянно печатались статьи и репродукции произведений французских, немецких, австрийских, английских художников. Особенное значение в журнале придавалось искусству английских прерафаэлитов. Этот интерес к группе художников, поставивших перед собой цель обновить английское искусство, вывести его за пределы академического неоклассицизма не был случаен. Во многом он объяснялся той эстетической, художественной и стилистической общностью, которая была характерна для обеих групп.

Хотя обе группы существовали в разное время, в их искусстве проявилось много общего. Прежде всего, обе группы возникли под флагом известного радикализма, как бунт против академизма, культивируемого Королевской Академией искусств в Великобритании и Академией искусств в России. И прерафаэлиты и художники «Мира искусства» не были единой в художественном отношении группой; они использовали различные художественные методы, начиная от реализма и кончая символизмом и аrt nouveau. Характерно, что обе группы имели определенные художественные программы и для их выработки создавали художественные журналы: прерафаэлиты основали журнал «Герм», который, правда, просуществовал короткое время (вышло всего четыре номера с января по апрель 1850 года). Наконец, много общего сказалось и в стиле, и в иконографии, и в обращении к библейским и историческим сюжетов, и в поисках художественных синтезов, и в поддержке художественной промышленности, и в развитии национальных художественных традиций. Для обеих групп был характерен ретроспективный способ художественного мышления. Прерафаэлиты часто обращались к библейской истории или к истории Англии эпохи средневековья или Возрождения. В России А. Бенуа и К. Сомов вдохновлялись образами Российской или европейской истории XVIII века.

Основание этого братства относится к 1848 году. У его начала стояли три художника: Данте Габриэль Россетти, Джон Эверетт Милле и Уильям Холман Хант. Это были разные по своей творческой манере художники. Всех их объединяло неприятие академического классицизма, стремление к поискам новых форм в искусстве, обращение к дорафаэлевскому периоду итальянского Возрождения, где они находили простоту и естественность художественного мышления. В последующем к ним присоединились и другие художники, среди которых были Уильям Хант, который много писал как на библейские и шекспировские, так и на современные темы, Джеймс Коллинсон, скульптор Томас Вулнер, Уильям Михаэль Россетти, брат Данте Россетти, Фредерик Стивенс и другие.

Главным в движении прерафаэлитов было, пожалуй, неприятие современного искусства и стремление к его реформированию. Уильям Моррис, участник и историк прерафаэлизма, в своей речи в Бирмингемском музее в 1891 году говорил: «Эта группа никому не известных до той поры людей предприняла дерзкую попытку пробиться вперед и буквально вынудила публику признать себя; они подняли настоящий бунт против академического искусства, из лона которого рождались все художественные школы тогдашней Европы. В сущности, я полагаю, мы должны рассматривать бунт прерафаэлитов как часть общего протеста против академизма в литературе и искусстве»[133].

Следует с самого начала сказать, что это движение не было ни однородным, ни в достаточной мере программным. Во всяком случае, прерафаэлиты никогда не выпускали своих художественных манифестов и не ограничивали себя каким-то чрезвычайно узким кругом последователей или единомышленников. Членов братства прерафаэлитов объединяли прежде всего дружественные или родственные связи, а идейное или стилистическое единство вырабатывалось в процессе совместного творчества и выставочной деятельности.

В стилистическом отношении прерафаэлиты не представляли какого-то единого целого. Можно говорить о некотором тематическом единстве прерафаэлитов, об их интересе к литературным источникам или средневековым сюжетам. Но в манере письма, в способе интерпретации, в стиле все прерафаэлиты были разными художниками со своим видением мира. Поэтому творчество прерафаэлитов нельзя относить к какому-нибудь одному направлению или художественному стилю, например к символизму. В такой же мере в искусстве прерафаэлитов можно найти и элементы романтизма, социальный и бытовой реализм, и даже подходы к модерну. Противники прерафаэлитов из Королевской Академии искусств обвиняли прерафаэлитов в неумении рисовать, в неспособности правильно подбирать краски. Однако, существовала и обратная сторона – сторонники и покровители прерафаэлитов. Среди них был Джон Рескин, известный английский эстетик и историк искусства, получивший широкую известность своими книгами, посвященными итальянскому искусству и архитектуре. Начиная с 1851 года, он публикует несколько статей о живописи прерафаэлитов, высоко оценивая творчество Россетти и Ханта. В «Письме в Таймс» (1851), защищая прерафаэлитов от академической критики, обвиняющей их в ошибках в передаче рисунка и цвета, он говорит, что «ошибки чаще встречаются в работах Академии, чем у прерафаэлитов»[134].

Рескин высоко отзывается о живописи Россетти, отмечая яркость его колорита, основанного на использовании приемов старой миниатюры. Особую заслугу его Рескин видит в реалистической трактовке образов библейской мифологии, которое дает новое прочтение сцен из жизни Христа. «Великий поэтический гений Россетти дает мне право приписывать ему полную оригинальность почина в той сурово-материалистической и глубоко-благоговейной правде, которое английское «братство», одно из всех школ искусства, принесло к событиям из жизни Христа»[135]. Ту же способность к глубокому пониманию мифа Рескин обнаруживает и у Берн-Джонса, который, по его словам, овладел и греческой, и северной мифологией и слил эти мифологии «в одно прекрасное гармоническое целое с прекраснейшими преданиями христианской легенды»[136]. Одно из достоинств прерафаэлизма Рескин видел в том, что в нем происходит «переход афинской мифологии через византийскую в христианскую; переход этот вначале только почувствовался, но затем был прослежен и доказан проницательной ученостью Прерафаэлитского братства, преимущественно Берн-Джонсом и Уильямом Моррисом»[137].

В произведениях прерафаэлитов Рескин видел реальное осуществление провозглашенного им принципа «верности Природе». Правда, под природой Рескин понимал не неодушевленное, а живое, творческое начало. Поэтому для него правда природы есть высшая цель искусства и более всего он обнаруживал эту правду в творчестве прерафаэлитов, безотносительно к тому являлась ли темой их творчества современность или библейский миф. В 1853 году, вновь защищая прерафаэлитов от нападок критики, он пишет: «Прерафаэлизм имеет один, но абсолютный принцип, достигать бескомпромисной правды во всем, что он делает, черпая все, даже в детали из природы, и только из природы»[138]. Не случайно, поэтому, Рескин относит защищаемых им прерафаэлитов к реалистической школе в английской живописи, поскольку для него реализм – верность природе, понятой как главный предмет и цель искусства.

В своих лекциях об искусстве, прочитанных в 1880 году в Оксфорде, Рескин возвращается к оценке прерафаэлитов как представителей реализма. «Есть еще значительная и в высшей степени реалистическая школа у нас самих, которая стала известна публике в последнее время, главным образом благодаря картине Холмана Ханта «Свет мира». Но я убежден, что начало свое эта школа ведет от гения того