Легенды рябинового леса - Оливия Вильденштейн

— Она носила железо, — ответил Круз, как будто это объясняло, почему он не смог её поймать.

Наши взгляды пересеклись, но на этот раз ничего не произошло. Ни возникшего из ниоткуда желания, ни учащённого пульса, ни ненависти, ни любви, ничего. Он всё ещё был бесспорно красив, но он всё ещё был тем парнем, который мучил меня ради книги. Парень, который был помолвлен с девушкой, которая боготворила его. Я задавалась вопросом, видел ли он меня по-другому, когда не использовал каптис. Перестала ли я быть объектом вожделения?

— И она была быстрой, — добавил он, глядя на прозрачный напиток, который Кэссиди поставила перед ним.

Когда Каджика рассказал мне историю о том, как он стал охотником, он упомянул, что потребовались дни — даже недели — прежде чем он развил навыки охотника.

— Я думала, что их силам требуется время, чтобы вырасти.

— Я слышал, что они впали в спячку, чтобы увеличить свою мощь, — сказал Борго. — Возможно, более быстрое размножение — это следствие их сна.

В этом был смысл. Слишком много смысла.

— С ней кто-нибудь был?

— Нет. Она была одна. И когда я спросил её о Гвенельде и Каджике, она не знала, кто они такие.

— Значит, они создали её и бросили? Как она узнала, что нужно носить железо? Откуда она знала, как… — я наклонилась вперёд и прошептала: — убить фейри?

— Все замечательные вопросы, которые мы хотели бы, чтобы ты задала своему парню, — сказал Эйс, опрокидывая свой коктейль. Он облизнул губы.

— Перестань называть его моим парнем.

— Я остановлюсь, как только ты перестанешь вести себя так, будто он — дар Великого Духа женщинам.

— Как я создаю такое впечатление? — мой голос был резким. Слишком резким. Касс вместе с новым поваром посмотрели на наш столик.

— Ты носишь его ожерелье, — сказал Эйс отрывистым голосом.

— Это ожерелье Гвенельды.

— А маленькие палочки в твоём кармане? Это тоже от Гвенельды?

Я посмотрела вниз на палочки, которые торчали из моего кармана.

— Не могла бы ты, пожалуйста, позвонить ему, Катори? — спросил Круз. — Скажи ему, что если он создаст новых охотников, нам придётся принять меры.

— Откуда ты знаешь, что он этого не сделал? — спросил Борго.

— Мы не почувствовали этого… пока.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику.

— Какого рода меры?

— Мы аннулируем наше маленькое мирное соглашение, а затем убьём его, — сказал Эйс так буднично, что моя кровь закипела. Мне казалось, что она буквально кипит прямо в моих венах.

— И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты не убивал Холли? — прошипела я в ужасе. — Похоже, когда люди становятся для тебя помехой, Эйс, ты избавляешься от них, — я начала сползать, чтобы выйти из кабинки, но Эйс не сдвинулся с места. Я остановилась, прежде чем наши тела соприкоснулись. — Не мог бы ты, пожалуйста, выпустить меня из этой кабинки? Я ухожу.

Он остался на месте.

— Уйди с моего пути, Эйс, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

И всё же он этого не сделал. На этот раз, однако, я не остановилась, чтобы дать ему время убраться с моего пути. Я придвинулась ближе, пока моё запястье не соприкоснулось с его бедром. Он спрыгнул с банкетки и зашипел, когда струйки дыма повалили из его узких серых джинсов из дыры размером не больше сигаретного ожога. Он прикоснулся ладонью к штанине. С его руки вылетело что-то, похожее на пудру для лица, которую стряхнули с кисти. Это остановило ожог, но не помогло залатать дыру в его джинсах.

На его челюсти задрожал нерв. Он был зол на меня. Ну, я была зла на него.

— Если он свяжется с тобой, — спокойно сказал Круз, — пожалуйста, скажи ему, чтобы он остановился, иначе мы не сможем работать вместе.

Я кивнула, а затем взглянула в сторону Борго. Его губы изогнулись в мягкой улыбке.

— Спасибо, что выслушала, — сказал он.

Я снова кивнула, а затем быстро пересекла закусочную, не останавливаясь, чтобы поприветствовать кого-либо, хотя некоторые спрашивали, всё ли со мной в порядке. С моей стороны было не очень любезно избегать их, но мне действительно не хотелось разговаривать. Или остаться. Касс выследила меня. Она пыталась заставить меня остановиться и рассказать ей, что происходит.

— Я опаздываю на обед, — крикнула я, как будто это было подходящим оправданием.

А потом я бежала трусцой всю дорогу домой, размышляя о двух вещах: Каджика был силён, но мог ли он защититься от кровожадных фейри? И какого чёрта он или Гвенельда создавали новых охотников?

ГЛАВА 15. ОТПЕЧАТОК

Следующие несколько дней я провела, отсиживаясь дома, стирая, переставляя вещи в шкафу, гладя папины рубашки, переставляя обувь, готовя, пылесося, протирая и вытирая пыль.

Время от времени я останавливалась и смотрела на розовую лиану, обвитую вокруг надгробия Леи, или стояла неподвижно и слушала звон колокольчиков. Но это заставило бы меня задуматься о растущей напряжённости между охотниками и фейри.

— Кэт, милая, если ты продолжишь тереть это место, мне придётся положить новые половицы.

Папа присел на корточки рядом со мной в коридоре, который разделял наши спальни. В течение последнего часа я пыталась удалить жирное пятно с дерева, но никакая чистка не помогала. Я откинулась на пятки и сердито уставилась на пятно, которое просто не желало исчезать.

— Что с тобой происходит? — спросил он.

Каджика не отвечает ни на один из моих телефонных звонков. Эйс угрожал убить его. И моя книга всё еще у Стеллы. Это были те вещи, которые я отчаянно хотела ему сказать. Вместо этого я сказала:

— Я борюсь со стрессом.

— Ну, если ты закончила к ночи, могу я пригласить тебя куда-нибудь поужинать? Несмотря на то, что мне нравится твоя стряпня, в Раддингтоне открылся новый японский ресторан.

Раддингтон напомнил мне Каджику. Почему всё должно было напоминать мне об охотниках и фейри?

Сегодня вечером у меня будут новые воспоминания и новые ассоциации.

— Я была бы рада этому.

Папа встал и протянул мне руку. Я взяла её и позволила ему поднять меня.

— Нам нужно снова начать веселиться. Я чувствую себя так, словно кто-то нажал на паузу в моей жизни, когда Нова покинула нас, и я до сих пор не нашёл пульт, чтобы привести всё в движение.

Я изучала светлые глаза отца. Тёмные круги всё ещё портили кожу вокруг них, но, по крайней мере, они перестали постоянно розоветь от слёз.

Я переоделась в свои кожаные леггинсы и красную рубашку, которая была такой яркой, что почти ослепляла. Айлен