Чура - Ольга Богатикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Деда, - дрогнувшим голосом сказала я, - у мамы тоже был артефакт силы? Такой, как янтари Зои Леонидовны?
Петр Матвеевич удивленно поднял бровь.
- О! - грустно усмехнулся он. – Так это Зойкины цацки разбудили в тебе анатари. Я вчера все думал: как ты вообще об этом узнала?.. А по поводу Иры ничего сказать не могу. Не знаю, Аня. Помню только, что незадолго до своего отъезда она систематически Зойкины пороги обивала. Хотя, быть может, дело здесь было не в янтарях. Зоя к твоей матери, как к дочери относилась. Но судя по тому, что украшения отдала все-таки тебе, передавать непутевой Луковой такое сокровище явно не рискнула.
Эх, жаль, что обо всем этом нельзя расспросить саму Зою Леонидовну! Этой весной старушка умерла…
- Так мама знала, что является анатари?
- Да.
- Но откуда?
- От моего отца, твоего прадеда. Он ей подробно об этом рассказал. Когда чур для тебя готовил.
Дедушка бросил взгляд на висевшего у меня на груди медведя.
- Отец говорил, что для женщин нашей семьи чура становится особенным защитником. Для всех остальных это не более, чем оберег, а для вас – реальный страж. Честно говоря, я не совсем понимаю, как деревянная фигурка может помочь в случае опасности, но раз отец так говорил, значит, рациональное зерно во всем этом есть.
Я улыбнулась. Знал бы ты, дедуля, какой колос рациональности спрятан во всех этих семейных преданиях и суевериях! Однако рассказывать о нем я тебе сейчас не буду, поберегу твое слабое сердце.
Что ж, теперь понятно, почему мама, отправляясь в заграничную поездку, забрала с собой мою старую чуру - своего-то защитника у нее не было. Только был ли от фигурки толк? Ведь ту куколку прадед вырезал для специально для меня. Хотя мне самой, конечно, хотелось бы верить, что Ирина взяла чуру не с каким-то особым смыслом, а просто на память о дочери и родителях…
- Быть анатари – дело очень рискованное. За возможность увеличить свою мощь оборотни пойдут на что угодно: могут осыпать хранителя артефакта золотом и бриллиантами, а могут запереть в подвале и выпускать только во время ритуала силы. Кому как повезет. Вообще, для анатари самое лучшее – держаться от волшебных камней подальше, ведь если их поблизости нет, то от обычного человека его никто никогда не отличит.
Я усмехнулась.
- В моем случае, спрятаться не выйдет. Эти люди уже знают и кто я такая, и какую могу принести пользу. Гипотетически.
- Значит, при общении с ними тебе нужно проявить мудрость и смекалку, - грустно улыбнулся дед. – Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты жила спокойной мирной жизнью без всей этой чертовщины. Но, боюсь, теперь ты не сможешь себе этого позволить. Даже побег из страны – не выход. Спрятаться от оборотней очень тяжело, а скитаться по свету, подобно твоей матери, я не пожелал бы даже врагу.
Несколько минут мы молча ели суп. Я глотала ложку за ложкой, совершенно не чувствуя вкуса. Дед, судя по всему тоже.
- Ладно, - Петр Матвеевич доел остатки бульона и передвинул тарелку на край стола. – Теперь рассказывай ты. Про свое знакомство с оборотнями, про гарнитур и нового чудесного начальника.
- А что рассказывать-то? – усмехнулась я. – С оборотнями я познакомилась в музее, гарнитур ты видел сам. Что до нового начальника, то…
- … вы можете познакомиться с ним лично.
Мы с дедушкой вздрогнули и обернулись.
Рядом с нашим столиком стоял Сева.
- Добрый день, - вежливо сказал он нам. – Прошу простить меня за вторжение. Я – Всеволод Репьевский, тот самый человек, о котором вы только что говорили. Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Дедушка настороженно улыбнулся.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал он неожиданному гостю. – Мы будем рады. Верно, Анюта?
В ответ я только махнула рукой. Похоже, у Севы это любимая забава – обедать за чужими столами.
Репьевский сел на соседний стул, однако присоединяться к трапезе не стал – на вопросительный взгляд официантки лишь отрицательно покачал головой.
- Петр Матвеевич, - дедушка протянул ему руку, и Всеволод с чувством ее пожал.
- Приятно познакомиться с мастером живописи, - улыбка Репьевского была по истине очаровательной.
Во взгляде старшего Лукова появился интерес.
- Прошу извинить меня еще раз, - продолжил Сева. – Я случайно услышал окончание вашего разговора. Я так понимаю, вы в курсе того, насколько Анна интересная и значимая девушка?
- В курсе, - кивнул дед.
- О том, кем я являюсь, тоже осведомлены?
- Ну… в общем-то, да.
- В таком случае, буду с вами честен: Аня привлекает меня не только в качестве анатари. Поэтому я бы хотел стать не просто… ммм… деловым партнером для нее, но и другом всей вашей семьи. Понимаю, люди, подобные мне, обычно вызывают недоверие. Однако ни вам, ни Анне меня опасаться не нужно.
Дедушка перевел взгляд на меня. Я лишь пожала плечами.
- Это очень любезно с вашей стороны – предложить свою дружбу, - произнес Петр Матвеевич. – Но мы, старики, люди нетребовательные. Главное, чтобы хорошо было нашей внучке. Все остальное особого значения не имеет.
- В таком случае, за наши взаимоотношения я спокоен, - улыбнулся Всеволод.
Дедушка посмотрел на часы.
- Уже почти 14.00. Тебе пора возвращаться на работу, Анюта.
- Проводить тебя до остановки? – спросила я.
- Нет, я немного прогуляюсь, зайду в магазин. Бабушка просила купить хлеба и молока.
Он встал. Всеволод поднялся вслед за ним.
- Был рад знакомству, - сказал Репьевский.
- Взаимно, - кивнул дедушка.
Они пожали друг другу руки. Петр Матвеевич вручил подошедшей официантке какую-то купюру и неторопливо зашагал к пешеходному переходу.
- Зачем ты вообще сюда пришел? – поинтересовалась я у Всеволода, когда дед отошел от нас на приличное расстояние.
- Искал тебя, - ответил Сева. – Я привез в музей пару интересных вещиц, а мне сказали, что ты ушла обедать с импозантным пожилым мужчиной.
- Что за вещицы?
- Помнишь, я обещал передать Сокровищам и легендам что-нибудь взамен янтарного гарнитура? Вчера немного покопался в кладовке и нашел много всякого старья. Но так как я понятия не имею подойдет оно для экспозиции или нет, решил спросить твоего экспертного мнения.
