Как сбылись мечты - Ирина Вениаминовна Петрова

по спине и плечам, в голове не было ни одной связной мысли. Оля, что же ты со мной делаешь? Сердце бешено колотилось. Массаж превращался в ласку – Оля вспомнила, как правильно коснуться, чтобы легкость вернулась в мышцы.

Быстро и медленно, легко и глубоко, едва касаясь и не отрывая рук – Оля вложила в движения растущее томление и ожидание будущих прикосновений. Несмотря на тренировки, кисти начали уставать, движения были уже не такими ловкими и быстрыми. Оля поняла, что пора заканчивать массаж, и, намереваясь сделать завершающие движения, опустила обе руки к груди Сергея.

Казалось бы, он должен был разомлеть, но, почувствовав, что она заканчивает, Сергей снова вернул себе собранность, слегка приподнял голову и увидел Олино отражение в стекле – она за его спиной, голова склонена к его голове, руки, скользящие по ключицам. Отражение вспыхнуло в сознании, как образ на фотографии, и он не выдержал.

Оля почувствовала, что ее руки больше не свободны. Их накрыли ладони Сергея. Она мягко вздохнула, когда теперь уже его большие пальцы, легко удерживая, скользнули по косточкам на запястьях. Прохладные сильные ладони скользили по ее предплечьям, и все труднее было держать себя в руках. Оля чувствовала, что она больше не хозяйка положения, да и никогда ею не была. Просто Сергей чутко улавливал ее импульсы и никогда не переступал ту черту, которую она сама обозначила. Но сегодня в мягкой тишине начинающейся осенней ночи грань между сном и реальностью, желанием и возможностью, запретом и дозволенностью размывалась, соприкасались два мира – темный и светлый, легкий и заполненный. Он остановил движение ладоней чуть выше локтей, скользнул в изгиб локтя, затем легким тянущим движением сомкнул безвольные Олины руки у себя на шее.

Олино сердце билось возле его затылка, а она даже не делала попыток освободиться. Таким правильным и естественным было то положение, в котором она сейчас находилась, ощущая его. И вдруг Сергей повернул голову, немного высвободив ее правую руку, но не отпуская совсем. В его взгляде Оля прочитала безусловное желание. Не в силах опустить глаза, она смотрела, не отрываясь, как он, выпрямившись, улыбнулся ей и легко прикоснулся губами к ее губам, обещая. Она инстинктивно приоткрыла губы, и тогда он отпустил себя.

Сергей уже ничего не контролировал, но если бы он почувствовал, что она отдаляется, то смог бы ограничиться простым касанием, но когда ее губы вкуса кофе с молоком встретились с его губами, он растворился в ощущениях мягкости, тепла и чувственности, ее неповторимого аромата, который снился ему ночами. Медленно, словно наслаждаясь каждой крохотной кофейной каплей, он ласкал ее губы, мягко обводя контур.

И Оля отвечала ему – она тянулась к нему, завороженная его томной нежностью, влекомая силой его страсти, в ответном порыве своей души, которая еще не пробудилась до конца, но вот-вот готова была принять его.

Сначала Оле казалось, что его губы знакомятся с ней, узнают ее, неспешно и основательно – она поняла его и отвечала ему, так же стараясь узнать его. Но знакомство закончилось очень быстро – теперь он целовал ее, крепко и властно прижимая к себе, каждой клеточкой своего тела пытаясь запомнить ее образ. И Оля уже не вспоминала о том, что была сдержанной и спокойной, контролирующей свои эмоции, слова и движения – ее руки взлетели вверх к его плечам, от чего он задрожал, углубляя поцелуй, притягивая ее к себе еще ближе, почти вжимая в себя, скользя руками по ее лопаткам, опускаясь все ниже. Если бы кто-то другой на его месте позволил себе так много, Оля не задумываясь, отпрянула бы, и все бы прекратилось, но с ним она становилось слишком свободной и стремящейся к новым неизведанным вершинам – ей хотелось чувствовать его руки на своем теле. «Везде? – вскрикнул внутренний голос. – Да», – едва переводя дыхание, призналась себе Оля.

Она не уставала открывать в нем силу – внутреннюю, стержневую и, безусловно, физическую, которая сейчас была под контролем – его руки бережно касались ее, она не беспокоилась о том, что останутся синяки. Но его чувства… – здесь она знала, что он в смятении, что для него самого происходящее в новинку, несмотря на его опыт.

Оля всегда понимала, каким выглядит Сергей в глазах других женщин. Впервые мелькнула мысль о том, что есть другие женщины и есть она. Оля задавала себе вопрос: хочет ли она быть очередной в его списке, или хочет стать Ею, единственной.

Однако действия Сергея были красноречивее его слов. В том, как обнимал ее Сергей, не было ничего обычного, проходящего. Словно дорогую статую, свою лучшую работу, работу мастера, он нежил ее в своих объятиях. Касаясь нежно и мягко там, где было тонко, сильнее и глубже там, где она хотела его силы и властного напора, он оставлял ее жаждущей и одновременно наполненной.

Без каблуков она доставала ему до ключиц – именно здесь замерли ее руки, скользившие по его груди. На мгновение она остановилась и решилась поднять глаза. Он ничего не произносил, только смотрел прямо, не отрывая взгляда – и она читала в его глазах: да, пожалуйста, сделай это, скорее, я хочу чувствовать твои руки, чувствовать тебя.

С каждой расстегнутой пуговицей она открывала для себя не только его тело, она открывала часть его сердца – ту, куда он еще не решался никого пускать. Но перед нею он не хотел быть в броне из фальши и обыденности, для нее он хотел быть настоящим и ранимым, зная, что она примет его и бережно исцелит все шрамы в его душе.

Она чувствовала, что руки сильно дрожат. «Совсем не как в романе», – промелькнула мысль. Она чувствовала себя школьницей, впервые увидевшей «Дикую орхидею», смущенной и не знающей, что делать с новыми знаниями о том, как прекрасны различия между мужчиной и женщиной.

Сергей не мог дождаться, когда она поможет снять рубашку, и сам, тихо отведя Олины руки, снял ее. Он видел ее смущение – румянец начинал заливать ее щеки, и он неизвестно чему обрадовался: ему хотелось расцеловать ее в щеки от того, как она вела себя с ним и одновременно научить тому, как он хотел бы, чтобы она вела себя только с ним.

Оля прочитала немало романов – хороших и не очень, откровенных и поверхностных, смотрела фильмы, слушала рассказы – и боялась отсутствия своей реакции на все описания и образы: да, красиво, да завораживает, но не более, и ей казалось, что она неправильная и бесчувственная. Но когда она увидела, как поднимается и опускается под ее ладонями грудь Сергея,