Разочарование разбуженной девочки - Роузи Кукла

Утром меня будит мамин звонок. Она просит меня подойти к ней на работу, часам к десяти.

— Да, и пожалуйста, доченька, оденься скромнее, а не так как в прошлый раз. У нас комиссия, проходим аттестацию.

А потом добавляет.

— Председателем комиссии Ада Антоновна. Ты помнишь, я тебе говорила. Хочу тебя с ней познакомить. Поговорите. Она человек интересный и грамотный. Хочу, чтобы она тебя прощупала насчет института. Пообщайся. Тебе это будет полезно.

Ада Антоновна это мамин кумир. Мама с ней все время поддерживает профессиональные отношения от своей учебы в мединституте и так по жизни. Ада вела ее альтернатору и дала ей хорошую аттестацию. Вот и сейчас, она ее ждала и рада тому, что та председатель комиссии. Я это все понимаю. Может и правильно, но что-то в этой встречи чувствую подспудное. Наверняка мама ей обо мне все наговорила. А, собственно, что? Ну, что я такая, с мальчиками не дружу, что мне приятнее с девочками, а может и так, что я лесбиянка! Это понятно. Ну и, что я способная, но не управляемая и еще что-то в том, же духе.

Я надела деловой костюм и вовремя появляюсь в ее кабинете, где застаю их обоих за беседой. Мама сразу же меня представляет.

— А вот и моя доченька! Надюшка!

— Здравствуй милочка! Да, ты же уже настоящая баба! А то все доченька, доченька. Она мне сразу нравится.

— Да ты не обижайся, я знаю, что грубая я. Сама понимаешь, такая профессия и все время «Ножки шире, девочки, шире, расслабься»! Будто от этого у них там все сразу вернется и станет, как у маленькой девочки. — Смеется. Смеемся и мы. Причем, искренне.

— Ты, знаешь, милочка, у меня даже физиономия стала на эти вульвы похожая. Всю жизнь в них копошусь, будто другого занятия, для такой глупой бабы, как я, в этой жизни нет. Вот, смотри, какая я вся морщинистая, ну прямо как.. — И дальше она переходит на латынь. — Опять все смеемся.

Да, грубая, но это я вижу, для нее, как рабочая одежда. За ней она укрывает свою тонкую и чувствительную натуру. А так она тетка классная. Интересно, сколько же ей лет?

Ну, а потом мама выходит и мы с Адой, так она просит себя называть, беседуем. Это потому Ада, что она человек верующий. Говорит, что как назвали человека родители, при рождении, так с этим именем и надо жить. И без всяких там, отечеств. А то, что же получается, как артист или писатель, так с именем и фамилией, а мы все простые смертные так и должны по жизни, еще эти отечества таскать. Скажите, пожалуйста! Не честно это. Ведь так?

За несколько часов я узнаю от нее очень многое интересное. Она действительно очень интересный человек и с ней так легко и свободно общаться. Какое-то время, я вместе с мамой и Адой, обходим кабинеты и общаемся с пациентками и сотрудниками. Она ведет со мной себя так, будто я, в самом деле, медик. Даже вопросы задает и слушает очень внимательно мои ответы. Все разговоры старается вести на латыни. Вижу, что ей это нравится. Нравится, что я соображаю, понимаю, о чем идет речь, что могу сама правильно соображать при осмотре рожениц. Но я понимаю, что это общение ее отрывает от дел и мне пора. Прощаемся. Но перед этим мы с ней беседуем в мамином кабинете. Я заварила ей чай, как она просила. Крепкий, горячий. Сидим почти напротив друг дружки, хлебаем чай и она не спрашивает, а как бы рассуждает вслух.

— Это, что же? Тебе школу заканчивать и к нам в мединститут. Ты поступишь и так. Ничего для тебя делать не буду. — Видит мое удивление, и даже растерянность.

— Это я так шучу, милочка. Конечно же, я все для тебя сделаю и попрошу коллег, тем более они очень многие маму твою знают. Вместе учились или работали, так, что будем считать, что с этим ты справишься быстро. А вот, как со всем остальным? — Я чувствую, что краснею.

— Ну, что ты, милочка, что ты? Ты, что же думаешь, что я дура такая, старая и не понимаю. В чем, в чем, а в бабах я понимаю почти все. Хотя, если уж честной быть до конца, мы самые непонятные и не предсказуемые. И то нам надо и это. То влюбляемся, то разочаровываемся. Не постоянные, ветреные, и вдруг, как запнемся, влюбимся до без памятства. Идеальное отвергаем и можем умереть от страсти к несовершенному. Уже сколько по этому поводу извели бумаги, сколько теорий придумали, а все равно до конца нам себя не понять. А знаешь, почему? Потому, что не дадено! Им не дадено. Особенно, что касается секса. Это Он, нам бабам, такие рецепторы придумал, что мы своего партнера буквально за тридцать секунд можем почувствовать и либо принять, либо отвергнуть. Вот так, по взгляду, по запаху, по-звериному. И что еще, дал нам, так это бабское чутье, такое, что мы ведь способны буквально неосознанно, душой и сердцем это почувствовать. Не осознано выбрать того, кто нам нужен. Да, да, милочка. Не мужики, а мы, бабы делаем выбор. Так им задумано. Так в нас заложено. И что интересно, если ты сможешь слышать свой внутренний голос, то никогда и не ошибешься. Проверено. Сама, ведь, через все в жизни прошла. А сколько перевидала, чего наслышалась? Ты, знаешь, мне книгу хочется об этом, бабском выборе написать. Уже и садилась, да все откладывала. А потом, если я все по полочкам разложу и опишу, так и выбора то и не станет. Прочтешь и раз, как по книге, того, кто нужен и прихватишь. Не интересно жить станет. Но это я шучу. Никто такой книги не напишет и если и пишут, то по заданию КГБ. — Смеется.

— Сначала все, что касалось однополой любви, запрещалось. Официально ее нам не рекомендовали освещать даже. Изучать, изучайте, но, ни строчки, ни диссертации. Сказали, в СССР секса нет, то так и должно быть. Сказали, что такая любовь это извращение и перверсия, значит, тому и быть. А потом, как прорвало плотину. Пожар. Все давай сочинять, писать, говорить, кому ни лень, как жареные пирожки, да нарасхват. И даже сейчас, все еще с этим носятся. А ведь как надо? А надо спокойнее, надо с мудростью, с любовью к человеку, к сущности самой женщины. И ни в коем случаи не осуждать. Боже упаси! Раз выбрала так баба, то ни она в том виноватая, так ее рецепторы и то самое, бабское чутье определили. Потом она еще не раз то сюда, то туда шарахаться будет. Помним о нашем непостоянстве. И так им тоже заложено. Ведь нам надо род свой человеческий не только продолжать, но и как-то сдерживать, ограничивать. И пока, все еще не понятно, отчего именно сегодня, эта однонаправленная сексуальность все более распространяется. Да, да, милочка. Как пожар. То ли от того, что мы к своей предельной численности приближаемся, то ли вырождаемся, как человеческая цивилизация. Особенно это в развитых странах. Ведь, как раньше-то было и как сейчас? Ты знаешь, я какое-то время в Африке работала, в Конго. Так там они знаешь, как рожают! Куда там нам, цивилизованным. У них мужику стоит только членом в штанах шевельнуть, как они раз и беременеют. А мы? И так и эдак. И подсадку и еще, черт знает что, а оно никак. Не хватается, не держится, отторгается. У них, словно по воздуху та беременность распространяется, а у нас скоро только в специальных перинатальных центрах бабы беременеть будут. А почему? Да потому, что для сохранения рода человеческого они более сильная раса и здоровее получается. У них, знаешь как, и белья-то нижнего, даже не носится. Все так и открыто для доступа воздуха, энергетики. И потом, у них мать, так мать, от слова этого, что с грудью женской связано. Сиськой своей, а не соской, с бутылочки. Вот как надо! А у нас? Да, что там говорить. Ты же сама, небось, это видишь и чувствуешь. Сама знаешь, как на твои груди таращиться. А в Африке? Кого ты ими там, такими удивишь? Что, не так, что ли? И потом, что-то я и не слышала у них об однополой любви между женщинами. Видно установка от Него такая, энергетическая. Нас, цивилизованных, более хилых и слабых сдерживать, а им больше места и численности дать. Уже и генетики высчитали, что будущий человек это африканец, по сути. А иначе, видимо, для сохранения рода человеческого и нельзя. Если мы не одумаемся. А этого я, что-то не вижу, особенно в последнее время. Молодежь подсела на пиво, да энергетики, курево, едят, бог знает, что. Одна отрава и яд. Все жиры твердые, все пересоленные и засахаренное. Или чипсы, гамбургеры, тоники и будто бы соки. А тут еще и витаминчики, мол, нужное и полезное. Все это убивает. Нет, не в прямом смысле, а в переносном. Убивает наше потомство. А электромагнитные излучения? Все пространство буквально пронизано этими милливаттами излучения и тысячами спектров. Раньше это спорт, сейчас спорт по телику, да компьютер, мобильник. Раньше пешком, сейчас только ехать. Откуда у нации взяться здоровью? А девочки?

Ведь еще в царской России знали и учили правилам телегении. А ты, знаешь что это? — Отвечаю, да, знаю. Потому к себе ничьего семени мужского, до замужества не допускаю.

— Ну, это ты. Мать у тебя грамотная. А другие-то? Знаешь, как говорят матери? Пусть нагуляется, только бы в подоле не принесла. И сами же им, о днях безопасного секса рассказывают. И эти пользуются этими днями вовсю. Еще бы, и без предохранения можно, и вон это как здорово. Ощущения. Блаженство. И того не знают, что себе, вместе с каждым сбросом семени во влагалище от чужого мужчины они конкурентов своему будущему ребенку подсаживают. И когда захотят от любимого ребенка и тот будет в нее изливаться семенем, то те, чужие, с которыми она трахалась до этого, будут их сперматозоидов душить, выталкивать, отторгать. И годами это будет продолжаться, а у некоторых до самой менопаузы. Вот так-то! А ведь они потом у нас прописываются. Годами пороги обивают и все удивляются. Почему не могут забеременеть? Ну, о современных девочках у меня совсем особое мнение и разговор.