Русская община и коммунизм - Жак Каматт

Движение меновой стоимости встретило дальнейшие трудности в своём триумфе вне Запада. Маркс не думал, что капиталистический способ производства должен был развиться в России. Он думал, что, напротив, община, с её особенностями, могла стать поддержкой для прививания коммунизма после победной революции на Западе. В любом случае, он не думал, что капиталистический способ производства сможет легко одержать триумф на славянских территориях, настолько сильной, по его словам, была жизненная сила общины. Столыпинские реформы и развитие капиталистического способа производства в промышленности заставили Ленина и большевиков совершить ошибку. Они недооценили жизненную силу и способность общины к сопротивлению. Община возможно меньше фигурировала в статистике, но она ещё не была уничтожена как образ жизни населения, привыкшего к определённой среде. Это привело к ошибочному отношению к крестьянству в желании насильно навязать ему развитие капиталистического способа производства (ср. вопрос украинского восстания и Махно, а также многогранную полемику на тему стремления большевиков ускорить историческое развитие).

Деспотизм царя был заменён деспотизмом капитала, который мог быть реализован ценой пугающих репрессий рабочих и крестьян. Эти репрессии постоянно возобновлялись, т.к. тенденция к коммунизму пред неустранимой.

Движение меновой стоимости в Азии несколько раз устремлялось к автономности. Формировались классы и индивиды, но, в конце концов, только через внешнее вмешательство капиталистических стран смог развиться капитал. Однако, он господствует над обществом формально, и мы живём в особенно важный период его перехода к реальному господству, благодаря помощи мирового капиталистического сообщества, представленного американским капиталом. Азия может добиться равновесия только если старые базовые и центральные сообщества сменятся сообществами капитала, к тому же теперь, из-за слабости мирового революционного движения, мы должны исключить немедленное становление коммунизма.

По определению, вся человеческая история является историей утраты общности, более или менее укоренившейся в природе (отсюда преклонение перед природой), под воздействием меновой стоимости; борьба против неё в форме денег (общий эквивалент, универсальные деньги); затем капитал в качестве репрессивного сообщества ставит перед человеком необходимость его уничтожения в реальном человеческом Gemeinwesen; человеческом существе как универсальном полюсе и социальном человеке, как индивидуальном полюсе, а также в их гармоничной интерпретации.

Таков коммунизм, теория пролетариата в её классическом смысле, и в смысле универсального класса115, который уже является отрицанием в терминах класса и его инвариантности.

Мы всегда можем лучше определить, чего не хватает в работе Маркса с этой точки зрения и одновременно осознать элементы, помогающие нам понять в фундаментальном смысле настоящее реальное господство капитала, переворот всех исходных посылок и их замена посылками капитала, который по достижении своего реального господства плодит преступность и безумие.

Работа над этим синтезом важна, но это будет лишь частичная деятельность если нельзя будет одновременно попытаться увидеть, что этот синтез уже исподволь присутствует в проявлениях различных элементов, хотя бы и всё ещё и в форме активистских группировок.

Май стал рождением революции. С тех пор в универсальном классе, т.е. всё ещё в классе капитала = сборище ‘рабов’ капитала, началась борьба, революционизирующая этот класс и способствующая его становлению как партии-сообщества, первому моменту его самоотрицания. Это противоречивое движение представляет собой фундаментальный процесс уничтожения прошлого; этот класс не может представлять сам себя, не уничтожив старые определения и представления. Ясно, что зачастую это происходит в комичной манере, потому что прошлое отрицается только тогда, когда оно проходит через своё пародийное возрождение, например, в виде возрождения немецкого и русского «левого коммунизма».

Именно на социальные различия, созданные капиталом, поддерживавшие их сознание, опирались американское (Чёрные Пантеры, Йиппи), немецкое и французское революционные движения в Мае 1968. Противостояние между рабочим и средним классом, основанное на разделении между производительным и непроизводительным трудом, производством и распределением, производством и потреблением, было взято Марксом в качестве основы для его видения социалистической революции и диктатуры пролетариата. Это противостояние не меньше, чем диктатура пролетариата, способствовало развитию капитализма: распространению условий жизни производительного рабочего. Эта перспектива теперь реализована и революционный потенциал 1848-го истощился. Производство для капитала стало жизненным фактором всего мирового населения. Но каждой отдельной ситуации в процессе капитала соответствует «классовое» видение, противопоставляющее белые и голубые воротнички, физический и интеллектуальный труд, чёрных и белых рабочих; рабочих и мелких буржуа; как противостоят друг другу банды капитала116.

Движение во Франции и Германии рассматривалось как движение среднего класса, просто детонатор возможного движения, которое могло быть только рабочим, его никогда не рассматривали как движение универсального класса. Оставалась непонятой тождественность ситуаций каждого в капитале и по отношению к нему. Однако, движение 1968-го стало доказательством исчезновения средних классов, как их рассматривал Маркс, и началом борьбы человечества против капитала.

Рабочий класс, категория капитала, будет всё больше оставлять старые партии, не учреждаясь в новые организации, но, претерпевая метаморфозу, которая позволит ему соединиться с другими элементами универсального класса.

Только те, у кого есть ностальгия к прошлому, могут заявлять, что майское движение 1968-го было тестом, те, кто неспособен представить себе революционный процесс, который занял бы несколько лет до своего завершения. После мая началось движение производства революционеров. Они начали осознавать как существующую потребность в революции, так и представления капитала, паразитирующие в мозгах каждого. Революция произойдёт не благодаря вмешательству сознательных активистских групп, навязывающих новые представления нашим одурманенным мозгам, она будет реализована не единым ударом в день светопреставления, избранный судьбой. Она произойдёт после долгой борьбы, которая охватит каждую грань и все сферы жизни, навязанные нам капиталом. Реальной действенной борьбе не помешают заблуждения марксистского/психоаналитического/структуралистского бреда, а также вопросы о том, будут ли объективные условия всегда зрелыми, а субъективные нет, необходима ли организация и какова её наилучшая структура и самое полезное применение. . . Этот бред является мечтой капитала; вечно перманентная революция, потому что она не развивается, всегда сдерживается таинственной «нитью»: недостатком определённых объективных условий, несостоятельностью определённой теории.

Революцию не следует ждать, потому что она уже началась. Её не замечают те, кто ждёт её, дожидаясь определённого знака, «кризиса», высвобождающего крупное повстанческое движение, которое смогло бы произвести ещё один существенный знак, формирование партии и т. д…. Нарушение равновесия началось до Мая 1968-го и Май лишь вывел его на поверхность, потому что на всех уровнях целого жизненного цикла капитала, также происходят «осечки», ещё не превратившиеся в кризисы в старом смысле слова, но позволяющие пролетариям уничтожать условия своего приручения капиталом. Возрастающее убывание реального подчинения капиталу позволит нам поставить истинный вопрос революции, не об изменении жизни, потому что вся жизнь порабощена, одомашнена, утрачена в ходе тысячелетнего существования классов, но о созидании человеческой