Избранный (в сокращении) - Сэм Борн

Она сгорбилась и беззвучно всхлипнула. Мэгги подошла, положила руку ей на плечо. Миссис Эверетт схватила ее и крепко сжала.

— И я сказала, что мы возьмем эти деньги. Я приняла их, и Бог меня наказал.

— Теперь я понимаю, — потрясенная, сказала Мэгги.

— Я купилась на его слова. Он сказал, что мы можем на эти деньги построить мемориал Памеле. Или учредить стипендию ее имени. Сохранить память о ней. Так что мы сказали «да». И позвонили по номеру на карточке. Рэндалл звонил. Конечно, никакого мемориала мы не построили. Было стыдно. Представляете, что это такое, — все время лгать о смерти своего ребенка. И тогда мы сами себя изгнали — уехали как можно дальше. Но от совести не убежишь.

Мэгги тихо спросила:

— А деньги? Он платил?

— Да. Они стали приходить на счет в банке, каждый месяц. Я просто не могла себя заставить снять с этого счета хоть пенни. И Рэндалл тоже. Это грязные деньги.

— А от кого они?

— Я же сказала, мы не знали. Сначала не спросили, потому что было не до того. Слишком большое у нас было горе. Глупо, наверное.

У Мэгги на языке уже вертелся следующий вопрос.

— А что этот… парень, с которым она тогда была? Вы его когда-нибудь…

Анна Эверетт гневно покачала головой.

— Мы бы его убили, если бы узнали, кто это.

— Вы кого-нибудь подозревали?

— Интересно, вот вы тоже спросили об этом. Год не то два назад, точно так же как вы, какой-то человек постучался в эту дверь и тоже расспрашивал о Памеле. Я думала, он журналист.

— Почему журналист?

— Потому что мальчик, которого моя Памела любила в школе, мальчик, которого она обожала до самой своей смерти, — это Стивен Бейкер.

Эти слова ударили ее словно током. Внезапно Мэгги поняла: очевидно, Вик Форбс знал, что случилось с Памелой Эверетт, и считал, что Бейкер замешан в ее смерти. Вот почему его «одеяло» представляло собой эту дату. Но это никак не объясняло появления у дверей Эвереттов незнакомца, готового платить серьезные деньги, чтобы защитить репутацию молокососа, почти подростка, которому от силы исполнился двадцать один. Зачем кому-то понадобилось выгораживать его?

Анна Эверетт следила за выражением ее лица.

— Если вы думаете, что это он, то ошибаетесь, — твердо сказала она. — В ту ночь Памела была в чьей-то постели в отеле «Мередит», но это был не Стивен.

— Откуда вы знаете?

Анна Эверетт поднялась на ноги:

— Пойдемте со мной.

По узкой лесенке она повела Мэгги наверх. Когда открыла дверь, из-под нее вырвалось облако пыли, как всегда в нежилых комнатах. Мэгги огляделась и зябко поежилась. На стенах — плакаты с Принцем и Джимми Коннорсом, на кровати — плюшевый мишка…

— Но вы ведь переехали после? — спросила Мэгги.

— Да, после. Рэндалл не хотел, чтобы я обставляла эту комнату. Говорил, что смысл переезда сюда — начать новую жизнь. Но невозможно начать новую жизнь. Не каждому по силам.

Мать Памелы опустилась на колени у кровати, приподняла покрывало и вытащила ящик, который оно скрывало. В ящике лежал большой альбом в черном переплете. Она открыла альбом и жестом пригласила Мэгги сесть рядом с ней.

— Посмотрите, — сказала она.

В альбом был вклеен пожелтевший разворот газеты школы имени Джеймса Мэдисона: Памела Эверетт в бальном платье. Она перевернула страницу, и Мэгги увидела вырезку из «Дейли уорлд». «Пожар в центральной гостинице», — гласил заголовок. В статье описывалось, как поздно ночью загорелся отель «Мередит» и всех гостей без паники эвакуировали на улицу прямо в неглиже, в то время как «адское пламя пожрало несколько этажей отеля».

— Вот что я хотела вам показать, — тихо сказала миссис Эверетт, перелистав несколько страниц.

Еще одна вырезка из «Дейли уорлд».

Конечно же на ней был Стивен Бейкер. Он и какой-то пожилой, явно высокопоставленный джентльмен. Внизу была подпись:

Старейший американский сенатор от штата Вашингтон Пол Корбин приветствует талантливого стипендиата Стивена Бейкера, выпускника школы имени Джеймса Мэдисона и Гарвардского университета. Почти сорок лет назад стипендию Родса завоевал сам Корбин, и с тех пор она впервые досталась жителю нашего штата. Фотография сделана пятнадцатого марта в кабинете Корбина в Вашингтоне, округ Колумбия.

Мэгги посмотрела на дату в верхнем правом углу газетной страницы: восемнадцатое марта.

— Фотография доказывает, что в отеле был не он, — тихо сказала Мэгги.

— Именно, — отозвалась миссис Эверетт. — В тот день он находился на другом конце страны. Я часто думаю, что вся наша жизнь сложилась бы по-другому, если бы в тот вечер Памела пошла на свидание со Стивеном Бейкером, а не с тем подонком. Тогда бы Памела была сейчас жива.

Нью-Йорк, воскресенье, 26 марта, 23 ч. 01 мин.

Ему нравилось работать по ночам: ни электронных писем, ни телефонных звонков, никто не отвлекает. Справа от компьютера — бокал с янтарным виски. Но к виски он не прикоснулся: увлекся работой.

От Мэгги некоторое время не было вестей, но это заставляло его еще больше стараться: у нее неприятности, и его долг — сделать все, что в его силах, чтобы помочь ей. Кроме того, Мэгги — это не просто долг, и менее всего долг.

Он поводил мышкой по экрану и открыл файл с информацией, заслуживающей ее внимания. Взял телефон, набрал ее номер и долго слушал гудки, а потом телефон перешел на голосовую почту. Набрал еще раз. И разочарованно сунул телефон назад, в карман брюк.

Он прислушался. Был какой-то шум или ему показалось? Какое-то приглушенное металлическое клацанье. Наверное, на улице. Нужно придумать, как лучше организовать материал. Он представил себе, что обращается к Мэгги, и улыбка понимания освещает ее лицо, по мере того как она проникает в ход его мысли. Такая улыбка, что нельзя не влюбиться в Мэгги Костелло.

Ну вот опять. Теперь это скорее треск, но куда более громкий.

— Эй, кто здесь?

Тишина.

Он посмотрел на часы в уголке экрана — половина двенадцатого — и потянулся к бокалу виски, взглянув в темноту окна.

Там виднелось мужское лицо. Он вздрогнул. Мелькнула идиотская мысль — как может появиться кто-то с той стороны стекла на высоте шестого этажа? И лишь через секунду понял, что это отражение мужчины, стоящего у него за спиной.

Но было уже поздно. Руки мужчины легли ему на плечи, пригвождая его к креслу, и двинулись к шее.

Он попытался вывернуться, вцепился в нападавшего, но тот обладал исключительной силой: сразу видно профессионала. Внезапно он понял, что его сейчас убьют.

Но если они даже его готовы убить, то во много раз сильнее они хотят убить Мэгги! Эта мысль придала ему решимости. Уронив руки, словно бы покоряясь судьбе, он полез в карман и резко рванулся вправо, стряхнув с себя мужчину.

Когда убийца отступил, он глотнул кислорода и полностью сосредоточился на том, что делает его левая рука. Он привык пользоваться телефоном на ощупь, вот и сейчас безошибочно давил на кнопки. Душитель опять потянулся к шее, он уворачивался и глубже погружал собственную руку в карман — осталось нажать только зеленую кнопку, дождаться щелчка, и можно отправлять сообщение.

Щелчок. Пора! Ему удалось на секунду оттолкнуть душителя, и он прохрипел:

— Энннн, — и это был стон страшной, непереносимой боли.

Душитель бросил его на колени и всем своим весом навалился ему на плечи. Но он как-то нашел в себе силы даже не крикнуть, а взвизгнуть:

— Ииии!

Душитель отпустил горло и сильно ударил в челюсть. Он выдохнул:

— Кхаа!

Он как-то ухитрялся уворачиваться четыре раза, каждый раз вскрикивая. Потом силы оставили его, он сдался. Его тело лежало на полу, скрюченное, безжизненное.

В холле послышался шум: вернулись соседи. Убийца быстро приладил к компьютеру устройство для очистки жесткого диска.

Стук в дверь заставил его насторожиться — он перестал обыскивать только что убитого им человека.

— Эй! У вас тут все в порядке? — И снова стук, еще громче.

Убийца стал поспешно искать пожарный выход, в конце концов нашел его на кухне — дверь, ведущую на железную лестницу, что зигзагом шла по наружной стене здания. По ней-то он и ускользнул.

Кер-д’Ален, Айдахо, 26 марта, 22 ч. 55 мин. по тихоокеанскому времени

К ее громадному облегчению, водитель такси ждал ее. Ждал почти два часа, с включенным радиоприемником и обогревателем. И дождался. Прежде чем куда-нибудь ехать, он хотел убедиться, что у нее есть деньги. Мэгги вытащила пять стодолларовых бумажек, и они сошлись на том, что это достаточная плата за весь сегодняшний вечер.

Чернота неба Айдахо и пустынность его дорог напомнили ей бесчисленные ночные перелеты недавней предвыборной кампании. Во время этих перелетов ей так хорошо думалось.

На блаженный краткий миг ей показалось, что она распутала узел, оставленный Виком Форбсом. Молодой и красивый Бейкер уложил в постель любимую девушку в лучшем отеле города, и там она каким-то образом умерла. Вик Форбс знал об этом и решил воспользоваться своим знанием. Но эту гипотезу разбивала вдребезги фотография Бейкера с сенатором Корбином, датированная днем пожара. Как мог Форбс сделать столь элементарную ошибку?