Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате - Василий Песков

В «животном» юморе проглядывают повадки зверей. Но чаще это кривое зеркало, в котором мы видим слабости человека и смеемся над ними. Симпатии наши всегда на стороне слабого, защищенного только смекалкой. Причем образ зверя не обязательно совпадает с его жизненным прототипом. В природе волк не глупее, конечно, зайца. Но было бы нам весело, если бы волк в рисованных фильмах одолевал зайца? По тем же законам стал популярен мышонок Микки, побеждающий всех и вся.

А есть ли чувство юмора у животных? Ответить на это непросто. Юмор – особое свойство ума. И вряд ли животные способны друг друга смешить. Их веселье – проявление радости жизни. Но, с точки зрения человека, в поведении наших спутников жизни много смешного. Понаблюдайте, как ловит котенок свой собственный хвост или как его мама скребет когтями дощатый пол, «закапывая» помет. Вряд ли думал кого-то смешить и этот вот поросенок, вытесняя одного за другим сотрапезников. Очень возможно, правда, что шутку эту подстроил фотограф.

• Фото из архива В. Пескова. 31 марта 1992 г.

С таким носом не пропадешь

Об этом красавце (смотрите снимок) расскажем в конце беседы. А сейчас вспомним Гоголя. Гоголь – это птица, утка с характерным клювом. Возможно, что форма носа в роду писателя-классика определила фамилию. Можно предположить, Гоголь так и сяк рассматривал себя в зеркале, и – неисповедимы истоки творчества! – лицезрение носа будило его фантазию, излилась которая в повести «Нос».

Что же такое наш нос? Лишь в последнюю очередь это постамент для очков. В первую – один из пяти органов наших чувств. Обоняние не играет сегодня в жизни людей решающей роли – восемьдесят процентов информации из окружающего мира дает нам зрение. И все же нос не только декоративная деталь нашей физиономии. Мы тревожимся: «Дымом пахнет. Не пожар ли?» В мясной лавке (если, конечно, в ней что-нибудь есть) уже с порога мы чувствуем: свежий продукт или нет. Нас волнуют сейчас запахи прелых листьев в лесу, а скоро их перебьет аромат клейких молодых почек, запах черемухи, ландышей.

Запахи могут приносить наслаждение и нестерпимое отвращение – вспомните запах тухлых яиц. А специалисту запахи многое могут сказать. Земский врач в прошлом, лишенный диагностических приборов, вполне доверял своему носу. Войдя в больничную палату, он уверенно говорил: «Брюшной тиф!». Тиф, как ни странно, имеет запах свежевыпеченного хлеба, у золотухи – запах несвежего пива, желтая лихорадка пахнет мясным прилавком. При многих других болезнях индикатором недуга может являться запах.

Высший пилотаж в анализе запахов, в их композиции, в знании реакции на них человека демонстрируют составители духов. Они знают, какие запахи могут всколыхнуть чувства, какие блокировать. «Запахи скорее, нежели звуки или образы, заставляют звучать страну сердца», – записал Киплинг. За долгую историю парфюмерии, восходящую к египетским благовоньям, придумано множество стимуляторов страсти. Но вот признание мастера по духам: «Запах здорового чистого тела – самый привлекательный запах для полового партнера».

Эту обезьяну зовут носач. Понятно, почему?

Физиологи давно заметили связь обоняния с уровнем сексуальности. По последним исследованиям, у четверти людей, потерявших обоняние, снижается интерес к противоположному полу. У животных этот эффект проявляется особенно явственно.

У животных открытых пространств, у антилоп, например, в органах чувств доминирует зрение. В лесу же зрение ненадежно. Слух, а главное запах сигнализируют об опасности, помогают выслеживать жертву. Лось, медведь и кабан неподвижного человека могут и не заметить. Но стоит ветру донести до них запах, и вы услышите топот. На Аляске мы наблюдали новорожденного олененка, потерявшего мать. Зрение его подвело – фигуру фотографа он принял за материнскую и замер, как вкопанный, подбежав ко мне шагов на пять. Незнакомый запах его всполошил. Убежать! Но куда? Где мать? Олененок побежал не туда, где была олениха, но, поймав запах ее следов, резко повернул в нужную сторону.

Обоняние у животных поражает воображение. Лососи, помня запах «родной воды», из океана приходят в малютку-речку или какой-нибудь каменистый ручей, где появились они из икринок. Акулы чувствуют кровь при ничтожном ее присутствии в океане (частица крови на сто миллионов частиц воды). Угри в чистой воде объемом с Онежское озеро почувствуют присутствие спирта, если капнуть его из аптечной пипетки.

Рекордсменом по обонянию признан императорский мотылек. В эксперименте, проведенном немецкими энтомологами в 1961 году, помеченный ухажер целенаправленно двигался к самке и обнаружил ее по запаху в одиннадцати (!) километрах от старта.

Долгое время считалось: не воспринимают запахи птицы. Теперь установлено: имеют нос и они. Скворцы, например, по запаху определяют и носят в гнездо растения, убивающие клещей и бактерии. Грифы по запаху находят падаль. Я об этом подумал лет тридцать назад. В Кавказских горах мы закопали брошенного браконьерами оленя. Возвращались через неделю назад, увидели над прикопкой парящих грифов. А недавно я прочитал: грифы так остро воспринимают запах падали, что запах этот пускают в газопроводы и по тому, где кружатся грифы, находят утечки газа. Великолепным обонянием обладают морские птицы – глупыши, буревестники и альбатросы. Над клювом расположенный трубчатый нос позволяет буревестникам чувствовать запах пищи за три километра, а альбатросы летали на запах приманки с расстояния тридцати километров.

Носы у животных разнообразны. Как правило, они выдвинуты вперед – «держать нос по ветру» и «всюду его совать». Но бывают приемники запахов на боку, на разветвленных усиках. У осьминогов «носы» расположены на конце щупалец, у морских звезд на окончаниях лучей. Что касается «классических» носов, то назначение их – не только улавливать запахи. Очень часто нос является кондиционером и очистителем воздуха. Когда нос закладывает и мы начинаем дышать ртом, то понимаем: нос увлажняет воздух. Зимой нос почти мгновенно повышает температуру вдыхаемого воздуха. И намного. Будь иначе, легкие нам опалял бы мороз. А в жарких пустынях нос у животных играет роль охладителя. Кровь, проходя по влажному пористому носу африканского белого орикса, охлаждается на несколько градусов и поступает к мозгу с нужной температурой. У сайгаков, бегущих обычно в облаках пыли, нос является очистителем воздуха.

И, помимо всего, нос часто служит и механическим инструментом. Посмотрите, как роет землю свинья. (Дикий кабан делает это еще успешней. А африканский бородавочник имеет рыло, напоминающее ковш экскаватора.) И уж совсем чудо-нос у слона. В него превратилась верхняя вытянутая губа-хобот. Слоновий хобот – это лом, рука, шланг, инструмент для издания трубных звуков, дыхательная труба при погружении в воду и, наконец, обонятельный орган.

И обратимся теперь к красавцу на снимке. В мире тропических обезьян носач все равно что Сирано де Бержерак в человеческом мире. У гориллы нос сплюснут, как будто она выступала в тяжелом боксерском весе. У носача же, как видим, он похож на банан. Нос служит усилителем звуков у самцов, охраняющих территорию. Чем больше нос, тем крик мощнее и, стало быть, больше внимания на самок. Идет селекция на большие носы. Как далеко она может зайти, неизвестно. Пока же можно сказать: с большим носом не пропадешь.

• Фото из архива В. Пескова. 14 апреля 1992 г.

Колыбель жизни

Дрозды глупы – истошными криками выдают свои гнезда. По степени их беспокойства легко судить: приближаешься к гнезду или удаляешься от него. Неделю назад, ориентируясь таким образом, за минуту на сломе старой осины я обнаружил гнездо-черепушку. В нем лежало одно голубовато-оливковое яичко, красивое, как обточенный драгоценный уральский камушек. Но что камень в сравнении с этим чудом природы, с этой маленькой колыбелью, в которой дремала жизнь! Довольно тепла птичьего тела или тепла инкубатора, и механизм жизни будет запущен, неудержимо двинется в рост.

У куриного эмбриона уже на третий (!) день насиживания начинает биться сердце. А через три недели выросший обитатель маленькой колыбельки проклюнет скорлупку и, как богатырь, «выбьет дно и выйдет вон». Обсохнув, живое, похожее на цветок одуванчика, существо уже бежит на голос матери и тычет носиком в землю – чего бы клюнуть? Всего три недели при довольно простых условиях нужно для того, чтобы из белой слизи с желтком посередине, которую ежедневно мы видим на сковородке, появилось чудо, со временем способное нести яйца или кукарекать на всю деревню.

Яйцо – автономная живая система. В отдельном от тела матери замкнутом пространстве протекают сложные жизненные процессы с поглощением запасов питания, с выделением продукта жизнедеятельности, который остается в яйце и не мешает птенцу развиваться. Есть в яйце камера с воздухом. Перегородку к ней птенец разрушает и, впервые наполнив легкие, уже рвется из колыбели наружу.