Юлианна, или Опасные игры - Юлия Вознесенская

А леди Бадб продолжала:

— Я поздравляю и приветствую нашего дорогого дракона Диамата, сына Тиамат, согревающего и охраняющего нас.

Из всех каминов зала полыхнуло пламя и запахло горячей золой.

— Я поздравляю наших незаметных, но незаменимых маленьких помощников боугов!

При этих словах по залу пронесся шелест, и Аннушка почувствовала, как у нее по коленкам, над мохнатыми сапогами, прошел ледяной сквознячок, но на свет боуги не вышли.

— Я поздравляю и приветствую лепрехунов, бвбахов, клюйрехунов, киллмолиссов[15] и всех прочих тружеников наших мастерских, погребов, и кухонь, а также наших дорогих садовников-гномов. Спасибо за верную службу, маленький народец!

Снизу донесся внезапно возникший, а затем так же сразу стихший гул, будто под полом зала прошел поезд метрополитена.

Голос леди Бадб вдруг поднялся и приобрел звучность трубы:

— Я особо поздравляю верных Хранителей сида — нашу любимицу Келпи и великого Кромм Круаха. Слава тебе, лошадка Келпи! Слава тебе, Наклонившийся с Холма, тебе и твоим фоморам!

В ответ откуда-то сверху прозвучал раскат грома, а следом раздалось отдаленное звонкое ржание.

— Я поздравляю и представляю всем наших новых учениц — «айриш» Алисон О'Брайен, Мэри О'Кейси, Кэтлин Монтегю и Милли Милн, Юлианну Мишину из России, Филиду Стэнли с острова Мэн и соперницу нашей Лалы Лакшминараяны, арабскую принцессу Ясмин, дочь короля Нафтании. Встань, Ясмин, покажись всем!

Из-за столика подняла высокая фигурка, закутанная в белое покрывало. Принцесса стояла, опустив голову, и никто не видел ее лица.

— Ясмин, покажи личико, — ласково приказала леди Бадб.

Девочка громко, так что все услышали, вздохнула и отвела покрывало от лица. Все ахнули — вот это была красавица! А когда принцесса подняла глаза, то по залу пронесся стон зависти: глаза были не просто красивы, а сказочно прекрасны — большие, миндалевидные и зеленые, а ресницы — будто крылья черной бабочки.

— Тут без магии не обошлось, у девчонок-быдличек такой красоты не бывает! — громко шепнул кто-то. — Сразу видно настоящую ведьму!

— Ты можешь сесть, Ясмин, — разрешила леди Бадб.

— А с кем она будет жить в одной комнате, леди Бадб? — спросил кто-то из старшеклассниц.

— По просьбе короля Нафтании принцесса Ясмин будет жить в отдельных апартаментах со своими служанками.

— Ого! Не слабо! — пронесся по залу завистливый шепот.

— Надо будет этой красотке личико-то подправить, — негромко сказала сидевшая за соседним столиком Милли Милн.

Старшекурсницы поглядели на нее одобрительно: эта девочка уже освоилась в Келпи.

— Ишь какая злобная очаровашка! — похвалила ее Дара.

— Заткнулась бы ты, Милли Милн, — шикнула на Милли ее соседка Кэтлин Монтэгю, — а то тебя от зависти уже всю перекосило.

— Тоже очаровательная злюка, — одобрила Дара и эту девочку. — Отличные у тебя сокурсницы подобрались, Юлианна!

Аннушка только вздохнула: ей-то с ними учиться!

Леди Бадб, между тем, продолжала речь:

— Милые мои девочки, вы не просто вошли внутрь волшебного сида Келпи, вы вошли в новую, увлекательную и удивительную жизнь, о которой мечтают почти все дети мира. Я надеюсь, что вы легко приживетесь в сиде, овладеете магическими познаниями, повысите свой духовный потенциал и внесете вклад в наше общее великое дело — исполнение Большого Плана. Старшие келпинки уже знают, а младшим еще только предстоит узнать, что это за великий План, которому суждено перевернуть мир. Скажу лишь, что сиду Келпи принадлежит в нем особая роль, а значит, наш сид участвует в изменении истории человечества. Слава Большому Плану!

— Слава, слава, слава! — трижды прокричали учителя и келпинки.

— А теперь мы можем отпустить наших преподавателей внешних дисциплин и немного повеселиться в узком кругу, — закончила свою речь леди Бадб.

Училки-быдлилки побросали салфетки, поднялись из-за стола и поспешно удалились из зала. Вслед им летели смешки и хлебные шарики.

Леди Бадб вышла на пустую середину зала и подняла руки.

— А теперь танцуем все! — И она громко хлопнула в ладоши.

Музыка, смолкшая на время произнесения торжественной речи, загромыхала с новой силой, келпинки сорвались со своих мест, схватились за руки и понеслись в бешеном хороводе. Преподавательницы тоже вошли в круг и закружились в танце вокруг раскачивающейся на месте леди Бадб. Куда-то незаметно исчез Финегас.

— Кончай жевать! Бежим скорей, Юлианна! — скомандовала Дара и побежала к танцующим. Но Аннушка осталась сидеть за столиком.

Камины начали ритмически полыхать, освещая зал разноцветными сполохами, музыка становилась все громче и быстрее, танцующие келпинки принялись визжать и завывать, тряся растрепанными головами. Аннушка с недоумением и страхом смотрела на внезапно взбесившихся учениц.

— Прости, ты не знаешь, как отсюда попасть на спальный этаж?

Она подняла голову: возле ее столика стояла принцесса Ясмин.

— Я хочу пойти к себе, но не знаю дороги.

— Пошли вместе, — сказала Аннушка, вставая, — кажется, я помню, как добраться до нашей гостиной.

Краем зала они прошли к лифту, стараясь держаться в тени, поближе к стенам. В кабине лифта Аннушка не сразу разобралась с кнопками: сперва они вышли не на том этаже и оказались в пустой гостиной учителей, но в конце концов попали куда надо.

В гостиной учениц было пусто, только два боуга возились возле потухшего камина. Они покосились на девочек, но с места не двинулись.

Аннушка с принцессой через гостиную прошли в коридор, куда выходили двери всех комнат воспитанниц. Но в коридоре было темно, обе не знали, как зажечь свет, и путь им освещала только предусмотрительно оставленная открытой дверь гостиной. Они прошли мимо двери Лалы, и леопард равнодушно проводил их светящимися в полутьме глазами.

— Спасибо, ты меня очень выручила, — сказала принцесса, останавливаясь перед одной из дверей. — Я живу здесь. Это ничего, что я увела тебя с вечера?

— Я и сама хотела уйти, но стеснялась.

— Я пригласила бы тебя в гости, но мои служанки еще только разбирают вещи, в комнатах полный кавардак. В другой раз, хорошо?

— Давай в другой раз, — согласилась Аннушка.

— Спокойной ночи и спасибо тебе.

— Не за что! Спокойной ночи, Ясмин.

Принцесса скрылась за дверью, и Аннушка со всех ног побежала к Норке. Вот наконец знакомая круглая дверка. Только тут Аннушка вспомнила, что у нее нет ключа от двери, да и сама дверь заговорена Дарой!

Но на ее счастье круглая дверка оказалась приоткрытой: боуги как раз выволакивали через порог большой пакет с мусором.

Аннушка пропустила их и нырнула в Норку.

Она приготовилась ко сну, надела ночную рубашку и долго сидела на кровати, скрестив ноги. Издалека до нее доносилось настырное и монотонное «бух-бум, бух-бум» — это в Каминном зале продолжалось веселье. Аннушка смутно чувствовала, что должна что-то еще сделать перед сном, что-то очень важное и нужное. Она сидела на кровати и напряженно думала. Но, так и не вспомнив, легла, укрылась одеялом и засунула голову под подушку, чтобы не слышать надоедного буханья.

Глава 5

Утром Аннушка проснулась, слезла со своей кровати и увидела Дару спящей на полу Норки: она лежала на шкуре перед камином, обняв медвежью голову, в изрядно помятом зеленом платье, с которого осыпалась половина золотой чешуи, и почему-то в одном сапоге.

— Дара, Дара! — позвала Аннушка. Дара открыла глаза и села.

— Чего ты меня будишь? — сварливо спросила она. — Я не выспалась, я только недавно до Норки добралась.

— А где ты была всю ночь?

— Где, где! На шабаше! — мрачно ответила Дара.

«Ну да, все дискотеки похожи на шабаш», — подумала Аннушка.

— А чего ты такая мрачная, Дара? — спросила она участливо.

— Чего, чего! Сапог я свой потеряла, вот чего!

— Не расстраивайся, найдется твой сапог — куда он денется?

— Куда, куда! Боуги сожгут, вот куда!

— Зачем же они станут жечь твой сапог?

— А они все сжигают, что находят не на своем месте, им это одно удовольствие. — Дара постучала сапогом по столу: — Эй вы, мелочь серая зловредная, а ну-ка живо сюда!

Откуда-то, то ли из-за шкафов, то ли из-под кровати, выскочили два боуга.

— Возьмите этот сапог и сейчас же отнесите его к лепрехунам, пусть сошьют второй точно такой же. Скажите, что заказ срочный, оплата двойная.

Боуги подняли сапог и понесли его на плечах как бревно.

— Понимаешь, мне нельзя ходить по дому босиком — у меня такой гейс.

— Это что, болезнь такая — гейс?

— Нет. Гейс — это заклятье. Его на меня мои вредные тетки наложили. Я любила бегать по саду и по дому босиком, а они ворчали, что я грязь на ногах таскаю в комнаты. Вот они и наложили на меня такое заклятье: если я пройдусь босиком по дому, у меня пальцы на ногах будут расти криво. Это и есть гейс. И запасной пары сапог у меня теперь тоже нет, я ее тебе, дура, отдала…