Жизнеописание святого Франциска Ассизского - Анаклето Яковелли

Весь этот день и часть следующего он провел в непрерывном экстазе.

Вечером в субботу 3 октября смерть, наконец, явилась за ним.

Солнце заходило, за горой Амиата пылал закат, яркой серебряной лентой вилась река Тешо. Шумела листва, миром дышала вся равнина, пребывавшая в трепетном ожидании.

Франциск запел 141-й Псалом:

— Господи! к Тебе взываю; поспеши ко мне,

внемли голосу моления моего, когда взываю к Тебе.

В этот миг он снова ощутил в себе борения, которые, как он надеялся, давно утихли в нем. Страх напал на него, он почувствовал отвращение к смерти. Умирание бренной плоти, которого он так желал в прошлом, сам же ее умерщвляя, сейчас предстало ему как нечто ужасное и сотрясающее.

Лукавый прилагал все силы, чтобы вызвать в нем отчаяние, чтобы представить ему, как бесполезные, все перенесенные страдания, все содеянное добро, все заслуги перед Господом и частые, ощутимые встречи с Богом; всю свою злобную волю лукавый употреблял на то, чтобы сломить сопротивление Франциска.

Тот в скорби стенал:

— Я воззвал к Тебе, Господи,

я сказал: Ты прибежище мое

и часть моя на земле живых.

Избавь меня от гонителей моих,

ибо они сильнее меня.

Искушение, внезапно напавшее, так же внезапно исчезло.

Смерть предстала ему как блаженная, как сестра избавительница, едва лишь он увидел, что перед ним тот же путь, которым прошел Христос, вознесшийся к славе Отца.

И тогда мир сошел в его душу, он почувствовал, что восхищен в те высшие пределы, куда не достигает земная суета. Ему казалось, что он идет по цветущей тропе к свету, сияющему все ярче.

С последним вздохом он выговорил:

— Выведи из темницы мою душу,

чтобы мне славить имя Твое.

Вокруг меня соберутся праведные,

когда Ты явишь мне благодеяние.

В этот миг сердце его перестало биться. Бог исполнил последнюю его просьбу.

Внезапно в сумерках послышались движения многих крыльев: это жаворонки слетелись к келье Святого и запели свою песню. В чистой синеве неба зажигались первые звезды.

Глава XXVI,

где рассказывается, как св. Франциск был погребен в церкви Св. Георгия и как спустя два года был причислен к лику святых Папой Григорием IX.

Кончина отца вызвала глубокую скорбь его сыновей.

Хоть их учили постоянно устремляться к небу, все же природа их оставалась человеческой и они не могли сдержать слез.

Собравшись вокруг останков отца, они всю ночь оплакивали его, как сироты.

Тем не менее им было чем утешиться.

Тело Святого, которое перед смертью было «давно почерневшее от болезни, стало прекрасным, оно сияло великой чистотой и видом своим доставляло утешение. Все его члены, поначалу окоченелые, стали мягкими и обрели гибкость, свойственную телу младенца… В самой середине рук и ног были не отверстия от гвоздей, но сами гвозди, образовавшиеся из его плоти, даже возросшие с самой плотью, сохранявшие темный цвет, и правое ребро орошалось кровью».

Душа его вознеслась к небу. И когда разрушилась оболочка, стеснявшая ее свободу, она «явила великую духовную красоту, осиявшую небо светом любви …»

В тот вечер в Ассизи не умолкал колокольный звон, известие о кончине Франциска, переходя из уст в уста, мгновенно разнеслось по окрестностям.

Жители Ассизи хлынули в Порциунколу поклониться телу Святого. Приоры города даже выслали отряд солдат, чтобы оградить его от чрезмерных проявлений благочестия.

На следующее утро его понесли в город. Духовенство, власти, народ длинной вереницей потянулись к восточным воротам с песнопениями и молитвами, восклицая и приветственно помахивая зелеными ветками.

У обители Св. Дамиана была сделана остановка. Клара и ее дочери имели слишком большое право повидать отца в последний раз.

Поднявшийся плач тронул бы и камни. Плакали женщины, глубоко постигшие любовь, это был плач дев о человеке, за которым они пошли в совершенной преданности ему, привлеченные его примером и силой воздействия. Их печаль контрастировала с праздничным настроением толпы в то мягкое воскресное утро.

После последнего прощального приветствия кларисс, процессия медленно двинулась дальше.

В церкви Св. Георгия отслужили панихиду, тело уложили в углубление в массивном камне, поверху плотно привинтили узкую решетку.

После чего опустили под алтарь.

Гробница Святого сразу же прославилась чудесами.

Слепые, хромые, глухие, немые, увечные, страдающие разными болезнями внезапно исцелялись близ нее, души обретали свет веры и силу обновить свою жизнь, уподобить ее евангельской.

Во всех краях воспевали святость Франциска. Недоставало только решения Церкви о причислении его к лику святых.

19 марта 1227 года старого благочестивого Гонория III сменил на папском престоле кардинал Уголино из рода графов Сеньи, под именем Григория IX.

Он был другом и советником Святого, кардиналом-покровителем Ордена меньших братьев, тем, кто лучше всех понимал францисканское движение и больше всего ему содействовал.

Провидение послало ему честь канонизировать Франциска.

Восстание, которое произошло по наущению Фридриха II, вынудило его оставить вечный город и укрыться в Умбрии.

Через Риети и Сполето он добрался до Ассизи в начале 1228 года. Посетив бедных затворниц обители Св. Дамиана, он поднялся в церковь св. Георгия и благоговейно простерся перед гробницей Франциска. «Тут вырвались из его груди рыдания, он бил себя в грудь, проливая слезы, и склонял чело с великим благоговением».

Побуждаемый собственным желанием и желанием всех христиан, он ускорил процесс канонизации, назначив комиссию кардиналов.

Около сорока чудес, подвергнутых рассмотрению, были исторически засвидетельствованы, но многим эта процедура показалась излишней.

«Какая надобность, — говорили они, — в засвидетельствованных чудесах, если святость этого святейшего человека мы видели своими глазами, осязали своими руками и знаем, что она проверена истиной?»

Оставалось лишь совершить великий обряд.

16 июля 1228 года Григорий IX прибыл из Перуджи в Ассизи и торжественно причислил Франциска к лику святых, отслужив папское богослужение на площади Св. Георгия.

Глава XXVII,

в которой рассказывается, как в честь св. Франциска была на Райском холме построили двойную Базилику и как в нее перенесли тело Святого, отмеченное стигматами.

Кончина основателя ордена явилась тяжелейшим ударом для его викария.