Жизнеописание святого Франциска Ассизского - Анаклето Яковелли

Св. Франциск, исполненный святой любви, не любил, как мы знаем, резких слов и выражений, но ему приходилось прибегать и к ним, как можно заключить из эпизодов, которые мы приводим ниже. Надо иметь в виду, что восхищение мусульман, в особенности султана, вызывала как раз меткость и быстрота ответов, которые давал Святой на все предлагаемые вопросы; эти качества высоко ценились всегда, особенно в Средние века, когда почитались признаком испытанной мудрости.

Приводимые ниже эпизоды вряд ли можно найти где-либо еще: они заимствованы из «Книги примеров меньших братьев века XIII»* и еще мало использовались. Они соответствуют главкам 98 и 99 текста, который опубликовал П. Ливарио Олигер. Вот они:

«Рассказывал брат Бонавентура, генеральный министр ордена, что узнал следующую историю от того спутника блаженного Франциска (брата Иллюминато), который был с ним у султана:

Пребывая в великолепном дворце султана, однажды Франциск подвергся необычному испытанию, которое измыслил для него султан, чтобы проверить, насколько крепка его вера и преданность его нашему Господу Распятому.

Повелел султан расстелить по всему залу широкий пестрый ковер, на котором по всему полю выткано было множество крестов, после чего обратился к присутствующим с такими словами:

— Пусть призовут этого человека, который кажется нам истинным христианином. Посмотрю, что он будет делать, подходя ко мне. Если ступит ногой на кресты, я укорю его в оскорблении его же Бога. Если же не решится ступить на ковер, я укорю его в оскорблении моего величества.

Призвали Святого. Исполненный Святого Духа, тот всей полнотой Его был наставлен, как действовать и правильно отвечать. Пройдя по ковру, он приблизился к султану.

Тот, обрадовавшись, что ему, наконец, есть в чем укорить Божьего Человека, а именно в оскорблении его Господа, сказал:

— Вы, христиане, поклоняетесь Кресту, вы чтите в нем особенную принадлежность вашему Богу, как же ты не устрашился попрать стопой знак креста?

А блаженный Франциск ему в ответ:

— Надо вам знать, что вместе с нашим Господом были распяты два разбойника: мы получили Крест Иисуса Христа, нашего Бога и Спасителя, ему мы поклоняемся и его прижимаем к сердцу со всем благоговением. Вам же, по получении нами Креста Христова, достались кресты разбойников, их я безбоязненно топчу ногами».

“Был и другой спор у султана с блаженным Франциском. Он сказал:

— Ваш Бог учил вас в Евангелии не воздавать злом за зло, не отбирать рубашку у того, кто ее отнял у вас, и тому подобному. Тем более Он, должно быть, наставлял христиан не вторгаться в наши земли.

*Liber exeplorum fratrum minorum saec. XIII.

— Вы, – отвечал блаженный Франциск, – прочитали, думается, не все Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. В другом месте его говорится: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя». Тем самым оно учит, что всякого человека, даже самого близкого и дорогого, — дорогого не меньше, чем собственное око, — должно вырвать и отбросить, если он попытается уклонить нас от Веры и от любви к нашему Богу. Вот почему христиане воздвиглись и воюют за эту землю, которой вы неправедно завладели, ибо вы клянете имя Христово и уклоняете от почитания Его кого только можете. Но если бы в вас зародилось стремление узнать, полюбить и исповедать Творца и искупителя мира, христиане возлюбили бы вас как самих себя.

Услышав таковой ответ, все присутствующие изумились».

Но удивление и восхищение были вовсе не тем, о чем мечтал св. Франциск; он мечтал претерпеть мученичество, но мечта его вновь оборачивалось миражом. Какое-то время он еще оставался среди сарацин, надеясь обратить кого-либо из них. Его внимательно слушали, пока он говорил о Христе и о любви к ближнему, но все отходили прочь, едва он заводил речь о ложности учения Магомета.

Поняв, что от дальнейшего пребывания в мусульманском лагере христианской вере не будет пользы, он распрощался с султаном, чтобы возвратиться обратно к христианам.

Мелек-эль-Камель пытался его удержать, предлагал золото и драгоценные камни, но Франциск, верный госпоже Бедности, ничего не захотел. Он согласился принять в знак дружбы лишь рог из слоновой кости, чтобы им созывать братьев, а также пропуск в Палестину.

И снова он в Дамьетте. После долгой осады, 5 ноября город сдался, и крестоносцы разорили его дотла. Как голодные волки бросались они на все, алчность овладела каждым.

Франциску стало тошно, он решил вернуться в Италию.

В Дамьетте с крестоносцами он оставил несколько братьев и сел на корабль до Сан Джованни д'Акри, где его уже ждал брат Илия.

С ним он отправился паломником в Святую Землю.

Его серафическая душа погрузилась в воспоминание Тайн нашего Искупления; он прошел по всем местам земной жизни Иисуса.

Перед Вифлеемской пещерой и Гробом Господним он испытал духовное потрясение и вернулся в Италию, исполненный душевного волнения и сердечной радости, как цветок, раскрывшийся от солнечных лучей и испускающий пьянящий аромат.

Глава ХХ,

в которой рассказывается, как св. Франциск вернулся в Италию и как по болезни сложил с себя руководство орденом.

Отправляясь в Святую Землю, Франциск оставил двух братьев замещать себя: брата Маттео из Нарни и брата Григория из Неаполя.

Первому надлежало не покидать Порциунколы, чтобы принимать вступающих в орден, второму — посещать разные общины и смотреть за тем, чтобы соблюдалась святая дисциплина.

Однако весьма скоро начались нестроения, позднее усилившиеся из-за ложного слуха о смерти Святого.

О характере этих нестроений было немало споров, особенно среди современных биографов; строились самые вольные гипотезы и предположения.

Меж тем сведения крайне скудны.

Джордано да Джано в своей «Хронике» выражается так: «Орден в нестроении, он раскалывается и рассеивается».

Очевидное преувеличение.

Но если эти слова употреблены, то основанием, без сомнения, послужили некоторые споры: по поводу поста, который предлагалось сделать более суровым; по поводу попыток некоторых священников вмешаться в руководство монастырями кларисс — вопреки праву, закрепленному Церковью за братьями; и, особенно, по поводу намерения Джованни делла Каппелла основать новое монашеское братство, отколовшись от ордена.

В отсутствие Франциска, умеющего духом своим все удерживать в равновесии, эти споры, а также, может быть, еще какие-то мелочи, касающиеся дисциплины, накалили страсти. Лучшим братьям происходящее представлялось если не изменой францисканству, то, по крайней мере, помехой апостольской проповеди и личному совершенствованию.