Второй шанс. Книга первая (СИ) - Звездная Елена

— Угу, — подтвердила, снова засыпая.

— Наглая девчонка, что значит «угу»? Да как ты… Асьен, ты сопеть всю коронацию собираешься? Это же исторические минуты! Как можно пропускать такое?

— Коронация будет длиться еще три часа… Прошу вас, стойте ровно.

Негодующе посопев, магистр все же покладисто позволил мне спать, привалившись к его плечу. Однако, его покладистость, как оказалось, имела под собой некоторые не самые приятные основания.

— Слышал… Каенар приходил к тебе несколько раз ночью, а после и вовсе остался до утра, — словно ни к кому не обращаясь, протянул магистр.

Я почти проснулась от подобного.

— Император был в гневе, когда выяснилось, что сын не явился вовремя по причине пребывания в объятиях любовницы, но ему пришлось смириться в итоге. И, поразмыслив, я тут вспомнил, что беременных всегда тянет на сон… Спи, солнышко, спи. Если что я тебя поддержу и не дам упасть, так что отдыхай, детка.

А я окончательно проснулась!

— Мы занимались этикетом! — возмущенно выдохнула.

— Да как ни назови, главное что занимались, — хмыкнул магистр Берион.

Осознав, что пытаться возразить совершенно бессмысленно, я воспользовалась милостиво предложенной поддержкой, и продремала императорскую речь, речь епископа, наставления архиепископа, но заставила себя взбодриться, едва настала очередь выступления Каенара.

В соборе, как и полагается, присутствовал только цвет общества — аристократия. Для них, именно для них, кронпринц Кераернаэран произнес свою первую, и должна признать — главную речь.

И если в самом начале, все слушали лишь с благоговением, впитывая в себя торжественность исторического момента, то едва смысл четко и уверенно произносимых слов дошел до умов присутствующих, в храме повисла абсолютная тишина. Речь кронпринца слушали, затаив дыхание. Не желая пропустить ни слова. Каенар говорил о перспективах империи, о землях, нуждающихся в управлении, о титулах, ожидающих своих обладателей и об искуплении, для тех, кто готов сделать все на пользу империи.

К концу его речи, что заняла немногим более двадцати шести минут, каждый из нескольких тысяч собравшихся в центральном соборе Небесного Города, был готов принести клятву преданности наследнику империи. А сам император, сидя на троне, смотрел на сына с нескрываемой гордостью. Тепло отцовского одобрения — это было тем, о чем всю свою жизнь фанатично мечтал Эльтериан, но так и не получил.

Речь для народа произвела не меньшее впечатление, разве что теперь, когда решительный и несгибаемый кронпринц вещал с балкона императорского дворца, на него с восторгом взирали все многочисленные сестры, стоящие ближе всего к площади аристократы, и восторженно, как на бога, к концу его речи на него смотрел простой народ.

И пожалуй единственной, кто был слегка безучастным в этой ситуации, оказалась я. Но тем, как Каенар произнес свою речь я была вполне довольна — речь была безукоризненна. Однако надоела мне до зубовного скрежета.

И потому, когда его императорское высочество, под сокрушительные овации со всех сторон, взглянул на меня, я стояла, как раз зевая, и прикрывая в связи с этим рот ладонью. Бессонная ночь для меня лично не прошла бесследно.

Но взгляд черных глаз почему-то потемнел, сам Каенар резко отвернулся и более даже не взглянул в нашу сторону, чем весьма расстроил магистра Бериона, но совершенно не расстроил меня. Мне было все равно, если уж честно.

Бал в честь объявления наследника императорского рода, меня не должен был касаться никаким образом. А потому, едва все закончилось, я отправилась в покои кронпринца, послушно съела тарелку куриного бульона с укрепляющими травами, которую магистр Берион принес мне лично, а после, добравшись до постели, рухнула на нее, толком не раздевшись.

Блаженный сон не замедлил явиться, но, к сожалению, горничные оказались расторопнее.

— Мадмуазель Асьен, прибыло ваше платье для бала в честь коронации кронпринца! — заявила Сиерра, одна из девушек, прибывших сюда вместе с частью прислуги из поместья Ридданов.

— Какой еще бал? — простонала я.

— В честь кронпринца! — с готовностью подсказала Сиерра.

— Безродные секретари не допускаются на подобные мероприятия, — озвучила я дворцовую истину.

И все же поднявшись, избавилась от платья, корсет на котором сегодня затянули слишком сильно, от вуали, шпильки, перчаток. А после, умывшись и переодевшись в ночную сорочку, блаженно устроилась на постели, укрылась с головой и, наконец, погрузилась в сон.

Грохот распахнутой двери.

Мрачный вопрос, заданный голосом, который до сих пор наводил на меня ужас:

— Где она?

Ответа горничных я не слышала, но звук шагов, последовавших к моей комнате, а затем и грохот двери в моей спальне, не услышать не представлялось возможным.

— Асьен! — разъяренный возглас кронпринца. — Ты нужна мне на этом проклятом балу! И это не обсуждается.

За что мне это?

И уже обращенное к горничным:

— У вас четверть часа и ни минутой больше!

Когда кронпринц вышел, я поднялась и села на постели.

На бал в честь собственной коронации Эльтериан одел меня так, словно я была его главной драгоценностью — более неприлично-открытого платья в империи еще не видели. Я сверкала драгоценностями, прозрачные слои платья, что само по себе было предметом искусства, подчеркивали все, что только можно было подчеркнуть, а то, что подчеркивать было нельзя, выставлялось в максимально выгодном свете. И я… ненавидела каждое мгновение того бала, еще не ведая, что за ним последуют еще, еще и еще…

И вот теперь это.

От платья, которое внесли горничные, я не ждала ничего хорошего. Но когда Сиерра и Ивель развернули черную ткань, все мои страхи улетучились. Платье было черным, бархатным и совершенно не прозрачным. С длинными рукавами, высоким воротником, и широким подолом. В дополнение к нему имелась маска, оставляющая открытой лишь нижнюю часть лица и линию подбородка, и украшения, предназначенные для того, чтобы быть надетыми поверх ткани.

Без возражений, я позволила горничным одеть себя, но кто мог знать, что поверх платья последует необычно жесткий корсет, вмиг превративший чопорное платье, в нечто весьма… примечательное.

— А корсет вам… великоват, — расстроено заметила Сиерра.

Да, он не давил так сильно, как черно-золотой, используемый для обычного платья, но и не в пример был тяжелее.

— И заменить нельзя, господин приказал надеть именно его, — расстроилась Ивель.

Постояв в раздумьях, я осведомилась:

— А где сэр Этанс?

— За дверью, — тут же ответила Сиерра. — Кронпринц поручил вас его заботам.

— Зови, — с тяжелым вздохом приказала я.

Мои предположения касательно корсета оказались обоснованы — он был изготовлен со стальными вставками. Невероятно, но видимо моя жизнь все еще представляла ценность, раз о ней так старательно заботились. Сэру Матиушу Эвансу пришлось потрудиться, чтобы корсет лег по моей фигуре, и он слегка перестарался, а потому затягивать шнуровку пришлось так же ему — Сиерра и Ивель держали меня, а огненный маг с даром агрессора, проклиная все на свете, затягивал шнуровку.

К тому моменту, как с этим было покончено, дышала я через раз и с трудом.

— У вас талия такая тоненькая, — сокрушенно заключила Сиерра.

— Неприлично тоненькая, — поддержала ее мнение Ивель.

Но взглянув на сэра Матиуша, ни одна из них не предложила снова попытаться что-либо сделать с корсетом. Судя по всему мне предстояло страдать.

— Немного распустим ваши волосы, — решила Сиерра. — Они скроют спину, и станет не так заметно.

— Да, отличное решение! — воскликнула Ивель.

Меня же никто и вовсе ни о чем не спросил. Ощущение того, что вернулись старые прежние времена, вовсе не порадовало.

К моему появлению бал был в самом разгаре.

Порхали по залу прекрасные леди, их сопровождали неизменно галантные джентльмены, звенели бокалы с шампанским, повсюду слышался сдержанный смех, император восседал на троне со своей как мы все полагали третьей супругой, но учитывая, что подтвердился факт официального заключения брака с матерью Каенара, это все же была четвертая жена.