После третьего звонка - Ирина Лобановская

— Хватит! — закричала вдруг Татка и вскочила. — Я тебя уже полчаса выслушиваю! — Она подлетела к Виктору и яростно, бешено заколотила костлявыми кулачками по его плечу. — Ты негодяй, Витька! Просто настоящий мерзавец и сволочь! Хочу погибнуть и погибну! Нечего со мной возиться!

Татка очень похоже передразнила интонацию Виктора, и он машинально отпрянул и замолчал, ошеломленный и подавленный ее натиском.

— Что ты тут бесконечно изображаешь Наташу Ростову, отказывающую князю Андрею? В истерика превратился, в тряпку! В бабу ненормальную! Сцены всякие разыгрываешь! Ему, видите ли, все надоело! Чего ты этим добьешься? Да нам тоже уже все до смерти надоело, заметь, как ты любишь говорить! Нельзя так распускаться, Витя! И тебе никак нельзя бросить сейчас институт, ну нельзя, понимаешь?!

— Можно, нельзя… Огорошила! — проворчал притихший Виктор, снова ложась. — Мне все давно можно… На мне плохо сказывается пристрастие киностудий всего мира к мелодрамам. И что ты колотишь по плечу, дура, оно у меня только недавно зажило! Опять изувечишь, и снова лечить придется. Ты этого хочешь?

— А ты чего хочешь? — спросила разумная и догадливая Татка.

Крашенинников ничего не мог ей ответить. Чего он хочет? Да ничего, пожалуй… Впрочем, нет, водчонки неплохо… И горячего чая.

— Чефира бы, — пробормотал он. — Похвалялась, что умеешь готовить…

— Ну ладно, — чуточку остывая, сказала хмурая Татка. — Чефира так чефира! Только пить его ты будешь на кухне, поэтому с дивана придется встать.

— Заметано, — буркнул Виктор. — Встану. И пойду. Чего еще от меня требуется?

— Пока ничего, — Татка повернулась и пошла на кухню.

Вскоре оттуда донеслись позвякивание посуды и свист закипающего чайника, поплыли вкусные запахи. Виктор поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа! Риточка передавала привет? Ишь ты, не забыла…

Он пригладил пятерней волосы и вышел на кухню. Татка наливала чай.

— Откуда дровишки? — спросил хозяин, оглядывая неплохо сервированный стол. — Неужто это все было у нас в доме?

— Заглядывать иногда в холодильник надо, — посоветовала Татка. — И в шкаф.

— Раз уж ты пришла, давай с тобой обсудим, Татусик, один шибко занимающий и волнующий меня в последнее время вопрос, — сказал Виктор, придвигаясь поближе к столу. — Ты, как живописец и женщина, должна в этом прекрасно разбираться. Объясни мне, наконец, для чего бабам тщательно продуманная система лифчиков и кофточек? У них и без того довольно приятные округлости, заметь!

Татка с большим удовольствием прожевала конфету и поощрительно посмотрела на Виктора. Положительные сдвиги налицо!

— У кого как, — трезво оценивая свои данные, сказала она.

Виктор засмеялся.

— Правильно говоришь, Кроха! Но система распространяется на всех без исключения!

— На то она и система, — философски заметила Татка. — Что собираешься создать для диплома?

Крашенинников не имел об этом ни малейшего представления.

— Без понятия! — буркнул он. — С трепетной и хрупкой надеждой жду, когда ты мне что-нибудь предложишь.

Татка прищурилась.

— Я подумаю, — пообещала она. — Ты можешь еще посоветоваться с Герой.

— Не нуждаюсь! — проворчал Виктор. — Со всеми советоваться… "Жираф большой — ему видней". О надеждах сдуру брякнул. По закону жанра! Все равно создам очередную нетленку, которая навсегда прославит меня в веках и обессмертит мое имя у восхищенных потомков. Я потрясаю любое воображение!

— Есть такое дело, — охотно согласилась Татка, снова передразнив Виктора. — Ты потрясный всегда и во всем. Хочешь еще чаю, Витюша?

— Ну, давай, — Виктор подвинул к ней свою пустую чашку. — Говоришь, завтра заявится Герка со своей половиной?.. И как они там живут-поживают?

— Замечательно! — сообщила Татка. — Весной у них должен кто-то родиться.

Виктору стало мучительно стыдно. Значит, Нинка, беременная, возилась с ним почти два месяца, как проклятая, а он… Нет, он действительно негодяй! И Татка… Добрая, бескорыстная, ничего для себя не требующая Татка с глазами, как у затравленного зверя…

— Я постиг, наконец, чего я хочу, осознал! — объявил Виктор, не желая сдаваться самому себе. — "Лечь бы на дно, как подводная лодка…"

— Неоригинально! Да еще столько думал! — критикнула Татка и тут же великодушно обнадежила. — Но ты не тушуйся, жизнь переменчива. Глядишь, головенкой оклемаешься!

Назавтра с утра Виктор постарался пить поменьше: все-таки придут гости, и не просто гости — любящие его и преданные ему люди. А вот он давно уже не похож на человека…

Гера, как показалось Виктору, стал за это время еще красивее и сероглазее. Зато Ниночка здорово подурнела, вся пошла коричневыми пятнами и часто, словно невзначай, украдкой, думая, что никто не видит, прикладывала руки к животу и ласково к нему прислушивалась. Выражение лица у нее было совершенно отсутствующее.

— Отпускаешь бороду? — невозмутимо спросил Георгий, увидев заросшего Виктора. — А тебе пойдет, правда, Нина?

— Да, очень хорошо, — тотчас радостно поддержала его Ниночка, явно не заметившая никакой бороды. — Все девушки будут без ума.

Неожиданно подсказанная идея понравилась Крашенинникову.

— Они уж и так давно без ума, — пооткровенничал он. — Я очень рад, что вы пришли, только… — Виктор помолчал, — только угощать мне особо вас нечем. Разве вот этим… — и он помахал в воздухе очередной бутылкой и объяснил: — Спускаюсь вниз лишь за водярой да еще в почтовый ящик.

— Ждешь писем? И откуда? — поинтересовался Гера, доставая из сумки какие-то пакеты.

Идеальный муж! Жене настоящая везуха! Не сомнительная.

— С того света, — брякнул Виктор и неловко закурил, обжигая пальцы и не думая о Нинкином пузе.

В комнате наступила напряженная, неестественная тишина. Нина отвела глаза. Георгий достал из шкафчика посуду и молча поставил на стол тарелки и чашки. Виктор побарабанил пальцами по подоконнику.

— Я хотел посоветоваться с тобой насчет диплома, — смущенно пробормотал Крашенинников. — Я напрочь к нему не готов… Кисть в руке полгода не держал…

Гера поднял на него серый спокойный взгляд.

— Это не забывается, как велосипед. Возьмешь и поедешь. Вопрос только в теме. Здесь, как сам понимаешь, без конца возникают сложности: постарайся ни с кем не конфликтнуть, а найти компромиссное решение.

— Обтекаемый вариант, — подытожил Виктор. — Например, улыбающийся дворник с метлой на фоне утренней розовой зари или молодой токарь у станка с ослепительными брызгами искр из-под обтачиваемой детали. Еще краше строительница БАМа с куском сияющего под летним солнцем рельса на могучем плече. Частушку я тут недавно сложил, завлекалочку:

Приезжай ко мне на БАМ,Я семью с тобой создам!Нарожаю трех мальчишек,В ПТУ их всех отдам!

Нина залилась смехом.

— Рабочий и колхозница… Девушка с веслом… — продолжал Крашенинников. — Ну, мы все это уже давно проходили! Хочется чего-то новенького.

— Придумай, — Гера спокойно повел плечами. — Тебе ли искать темы и спрашивать совета!

— Конечно, мне, а кому же еще? — проворчал Виктор. — А давай я напишу тебя вместе с пузатой Нинкой! Назовем "Будущее страны"! Потянет на "отлично".

Нина покраснела.

— Тоже не ново, — совершенно бесстрастно отверг предложение Георгий. — От тебя просто стыдно слышать такое!

— Ну, тогда голую Ритку с подписью "Портрет комсомолки"!

Нина хихикнула.

— Форма не соответствует содержанию, — хладнокровно возразил Гера.

— Да что это на тебя никак не угодишь? — возмутился Виктор. — Сыскался критик на мою голову! При чем тут форма? Главное — идея! Кстати, форма там вполне ничего. Всему соответствует! И что ты вообще понимаешь в формах? Это как раз моя основная специальность!

Нина снова засмеялась.

— Ну вот и займись! — строго посоветовал Гера. — Займись хоть чем-нибудь, Витя, с валянием на диване пора завязывать! Я абсолютно серьезно.

Виктор взглянул на него: да, все правильно. Пора завязывать…

— Кажется, "опять весна на белом свете"? — неуверенно, почти робко, спросил он. — Я догадался по одному верному признаку: в квартире, наконец, стало работать отопление. К маю батареи обязательно раскалятся до предела: будут гореть сэкономленные за зиму лимиты.

— Ты угадал, — сказал Гера. — Действительно, весна. Я думаю, мы завтра сходим втроем в кино. Не возражаешь?

12

В июне, когда диплом благополучно миновал подводные рифы и течения, Виктор встретил Оксану.

Он увидел ее на улице и пошел за ней следом, словно привороженный. Как художника, его всегда привлекали необычные цвета и сочетания, а у девушки были настоящие сиреневые глаза. Он хорошо знал, что такого не бывает, и решил проверить.