Наемник Его Величества - Виталий Зыков

Терн оказался прав, разве что плоты пришлось рубить не через полчаса, а через час. Топоров было мало, поэтому пришлось валить деревья по очереди – как только уставала одна группа новоявленных дровосеков, так ее тут же сменяла другая. К ночи срубили шестнадцать плотов, на десять-двенадцать человек каждый. Для связывания бревен использовали конфискованные в деревне веревки, солдатские кожаные поясные ремни… И началась переправа.

Сняв броню и оружие, легионеры грузили все на скользкие бревна плотов и садились рядом. Многих трясло, если не от страха, то уж от холода точно. Струи дождя выстудили воздух, заставив забыть о странно мягком климате Торна. Четверки наиболее крепких легионеров становились на носу и на корме каждого плота, держа в руках тут же вырубленные самодельные весла. Теперь тьму ночи то и дело прерывали тихий плеск этих грубых поделок по воде да злая ругань изможденных солдат.

К’ирсан сидел у самого края плота, уцепившись одной рукой за сучковатое бревно, а другой обхватив собственный изрядно потяжелевший из-за кольчуги мешок. Чуть впереди расположился, любопытно поблескивая глазками и беспрестанно вертя головой, Руал. Рядом с молодым воином точно так же замерли остальные солдаты, среди которых постукивал зубами от холода и Терн – по реке постоянно тянул прохладный ветерок, еще больше охлаждавший воздух и усиливавший мелкую дрожь у промокших солдат.

Поначалу плот К’ирсана двигался ровно, без рывков, заставив успокоиться и поверить в благополучную переправу, но к середине реки все изменилось. Здесь течение резко усилилось, и плоты начало сносить в сторону. Легионеры налегли на весла, но получилось еще хуже – их завертело на месте. И вот уже натужно скрипят бревна, поминают всех богов солдаты, и вода захлестывает поверхность то и дело ныряющих носами примитивных судов.

И, как это часто бывает, случилось то, чего больше всего боишься, – на некоторых плотах стали расходиться бревна. Над рекой повис многоголосый хор запаниковавших солдат. Ширина реки составляла, конечно, поменьше версты, но ненамного, а люди едва ли достигли середины. В число этих «счастливчиков» попал и К’ирсан. В какой-то момент он начал проваливаться в воду через быстро растущую щель и только и успел, что забросить мешок на крайнее сучковатое бревно, сверху посадить верещавшего Руала, как оказался в холодной воде. Тот факт, что солдат не утопил тогда все свои пожитки, объяснялся только чудом. По горло в воде, ухватившись руками за свисавшие сучья и с трудом удерживая бревно от вращения, он осторожными гребками двинулся в сторону берега. Назойливое желание плюнуть на все и вся и заняться лишь собственным спасением, было отодвинуто из-за приглушенного кашля тонущего рядом человека, который буквально захлебывался водой.

Прокричав что-то злое сквозь зубы, К’ирсан оставил свою спасительную опору и за несколько ударов сердца достиг уже начавшего скрываться под водой солдата. Схватив того за короткие волосы, Кайфат решительно погреб назад, но тут спасаемый стал оказывать вялое сопротивление. В панике тот воспринимал попытки поднять его голову над водой едва ли не как угрозу утопления и всячески пытался этому помешать. Обозленный всем происходящим, К’ирсан нанес человеку резкий оглушающий удар, после чего борьба мгновенно прекратилась. Сложнее было заставить оглушенного и нахлебавшегося воды солдата самостоятельно держаться за спасительное бревно.

После переправы остатки некогда бравого Львиного полка Двенадцатого пограничного легиона смотрелись не просто жалко, а мерзко, отвратительно, просто недостойно воинов короля. Приблизительно в таком духе выражались лейтенант Свиранг и капитан эл’Фарут, обходившие достигших берега легионеров. Сотрясая воздух проклятиями и щедро раздавая зуботычины, они заставили раскисших солдат собраться и даже смогли организовать боевое охранение. Выплывших из реки людей с разбитых плотов особо не трогали, давая им прийти в себя.

К’ирсан расположился в кустах недалеко от реки. Рядом валялся в уже натекшей луже заплечный мешок, вокруг которого ходил кругами Прыгун с задранным трубой хвостом. Его желтые глаза осуждающе зыркали на лужу и хозяина. Через некоторое время, посчитав, что неудовольствие в должной мере высказано, зверь уселся на сухой участок земли и принялся вычесывать уже начавшую стремительно высыхать серо-стальную шерсть. Слева от К’ирсана, то и дело громко кашляя, лежал трясущийся от озноба Терн. Удивлению Кайфата не было предела, когда он разглядел лицо спасенного. Так уж случилось, что последнее время он только и делал, что выручал своего бывшего врага.

Сам же К’ирсан Кайфат чувствовал себя довольно неплохо. Благодаря внутренним резервам тело совершенно не замерзло, лишь сырая рубаха и штаны доставляли беспокойство. Потерпев некоторое время, молодой воин воровато огляделся по сторонам и, пробормотав под нос нечто звучное, открыл себя Силе. Тут же ударила волна сухого жара, от одежды поднялось облако пара. Терн пробормотал в темноте нечто невразумительное, и К’ирсан напрягся, но каких-либо признаков, что спасенный заметил что-что необычное, не появилось.

Где-то через час после высадки уже полыхало несколько костров, и вокруг грелись люди, сушилась одежда. Кто-то рвал зубами полоски сушеного мяса, некоторые лежали на свежесрубленных ветках, свернувшись клубком и вздрагивая во сне. Запалил небольшой костерок и К’ирсан, и на нем уже жарилась тушка водяной крысы, которую притащил Руал. Рядом сидел Терн и сонно щурился на огонь, лишь подрагивающие ноздри жадно ловили аромат жарящегося мяса.

– Эх, и горазд же ты устраиваться по жизни, К’ирсан! – неожиданно нарушил молчание сосед по костру, заставив К’ирсана Кайфата вздрогнуть. – И зверь у тебя молодец!

Человек протянул руку и попытался погладить Прыгуна по голове, но с молниеносной быстротой его палец оказался зажат в тисках острых зубов. Подержав так какое-то мгновение, зверь отпустил дерзкого чужака невредимым. На первый раз! Терн хрипло рассмеялся и с некоторым сожалением в голосе продолжил:

– Жаль, что тогда так получилось! Правда, жаль! Знаешь, я не какая-то там сволочь неблагодарная, безо всякого разумения. Я помню, сколько ты меня выручал… Эх, да куда там – спасал! Потому ты не думай, что я видел чего и могу кому передать. Просто знай – Терн из рода Согнар не забывает долгов!

Терн говорил как-то невнятно и сумбурно, словно не знал, как передать обуревавшие его чувства и мысли.

– Да ладно, чего там. – К’ирсан похлопал своего теперь уже точно бывшего врага по плечу. – Думаю, все наши прошлые недоразумения оказались улажены, не успев как следует начаться.