Мы выходим из моря - Ганс Хасс

Спаривание кашалотов происходит на поверхности. Самка рождает живого детеныша, как правило одного. Так же как и малыши дельфинов, детеныши кашалотов могут сразу же плавать и продолжительное время находиться под водой; они движутся с матерью и получают от нее пищу прямо в воде. Живут кашалоты стадами, их странствования подчиняются годичному циклу. Один молодой английский зоолог, Роберт Кларк, за год до нас был на Азорских островах и определил, что лучший месяц для наблюдений - август. К сожалению, мы не могли поспеть туда к этому сроку, но надеялись на хорошую погоду и в сентябре.

Когда мы достигли Сан-Мигела, была темная ночь. На якорь стали в Капелаше, дно там было довольно крутое. Вскоре к нам направилась процессия маленьких огоньков, которые приблизились и окружили нас. Это были рыбаки, выезжавшие на лов с карбидными лампами. Мы обменялись первыми португальскими словами, раздался смех, и за борт были поданы бутылки пива. Лодки остались поблизости, и мы видели, как рыбаки вытаскивали сети, полные бьющихся рыб.

На следующее утро картина изменилась. Вместо мрачного силуэта мы увидели в солнечных лучах крутые, заросшие зеленью склоны, с высоты которых нас приветствовали чистенькие, как на картинке, домики маленького рыбацкого поселка.

На берегу между обрывистыми черными утесами была видна крошечная гавань с многочисленными вытащенными на берег лодками. Я отправился с капитаном Дибичем на сушу, однако в полицейском участке нам сообщили, что нужно уплатить таможенную пошлину в Понта Делгада- административном центре этой местности. Пришлось плыть на "Ксарифе" вокруг острова.

Сан-Мигел - самый большой и богатый среди Азорских островов - как и все, вулканического происхождения. Старинная летопись сообщает, что на его восточной оконечности раньше была высокая гора, служившая в 1432 году ориентиром португальским мореплавателям. Во время страшного извержения она исчезла и затянула с собой в пятикилометровый кратер семь городов. Мы посетили позже это место, которое называется Сете Читадес - "Семь городов"; оно выглядит сегодня очень мирно. Просторные окрестности поросли прекрасными цветущими лилиями, а на дне кратера лежат два озера; в одном из них вода зеленая, в другом - синяя.

Уладив в Понта-Делгада все формальности, мы навели справки о братьях Симброн Борджес де Соуса, которые руководили ловом китов. Они встретили нас весьма благожелательно и приветливо. В то время как первые охотники за китами, пришедшие в шестнадцатом веке из Бретани, обосновались на северовостоке острова, теперь центры переместились в Понта-Делгада и Капелаш.

Если киты появляются в десяти-пятнадцати милях от берега, они засекаются с наблюдательных постов, расположенных на возвышенных точках острова. Господин Педро Симброн уверял, что у него есть двое опытных работников, которые на таком расстоянии могут оценить величину кита с точностью до одного метра только по виду фонтана!

- Когда появляется кит, нас оповещают по телефону, продолжал он,- и мы выходим в море. С обеих сторон острова всегда в готовности по одной флотилии; каждая состоит из двух баркасов и шести-восьми промысловых лодок. Они поддерживают с нами, как и с горными станциями, радиотелефонную связь, что облегчает наведение на KИTOB. Приблизившись, моторные лодки останавливаются, а гребные стараются догнать животных. Мы предоставим вам такую лодку, и вы окажетесь в центре побоища. Правда, я сомневаюсь, пойдете ли вы в воду.

- Вы не применяете гарпунные пушки? - спросил.

- Нет. Киты исчезли у португальского побережья с тех пор, как стали употребляться пушки. Мы не хотим прогнать их отсюда. Охота, при которой вы будете присутствовать, организуется точно так же, как и триста лет назад. И наши лодки такие же, как тогда.

- Жаль, что вы не прибыли раньше,- добавил он.- У нас был хороший сезон. Но если вы будете терпеливы, то увидите китов и теперь.

Мы организовали лодочную связь с берегом. Мальчишка должен был известить нас сразу, как только сообщат о китах. Мы с Джимми Ходжесом приготовили все для подводных съемок. Сначала мы хотели попробовать нырять одни, позже, если это не окажется слишком опасным, могла бы нырять и Лотта. Чет должен был заснять охоту на кита над водой. Остальным участникам экспедиции предстояло исследовать побережье и привыкать к аквалангам.

Лишь пятая тревога была настоящей. Во взятом напрокат автомобиле мы с бешеной скоростью помчались в Капелаш и оттуда бегом с приборами по крутой дороге вниз к пляжу. Одна из моторных лодок ожидала нас, другая выехала вперед с промысловыми лодками и уже исчезла из виду. На северо-востоке был замечен большой самец длиной в пятнадцать-шестнадцать метров. В то время как самки плывут со своими малышами обычно стадами, большие самцы почти всегда одни.

Мы неслись в открытое море, вздымая тучи брызг. Небо безоблачное; казалось, все предвещало удачу. Кроме того, рядом был Джимми - лучший ныряльщик, какого можно было пожелать. Он во время войны обучал английских людей-амфибий, а позже специализировался в качестве подводного оператора; первый нашел затонувшую в устье Темзы английскую подводную лодку "Трусулент"; нырял для одной киностудии у Занзибара, а во время войны - в Китайском море. Он был олицетворением спокойствия и уверенности. Отправляясь сейчас на это действительно опасное предприятие, мы и не подозревали о том, что позднее смерть настигнет его во время совершенно безопасного спуска.

- Вопрос в том,- сказал Джимми,- примет ли нас кит за каракатицу или нет. Я бы предпочел, чтобы он этого не сделал. Мы не должны слишком далеко отводить руки и ноги, иначе он подумает, что это щупальца, и проглотит нас.

Пройдя около двенадцати миль, мы увидели лодки, качающиеся на волнах довольно далеко одна от другой; моторная лодка тоже не двигалась. Оказывается, кит уже получил удар гарпуном и нырнул. Мы быстро перегрузили снаряжение в предназначенную для нас промысловую лодку и распорядились грести в район, где кит снова должен был всплыть.

Что делать? Мы не рассчитывали иметь дело с раненым животным; теперь же в теле кита сидел гарпун, а потому ситуация несколько изменилась. Правда, пока гарпун был один, но все же он мог раздражать кита.

Мы ждали. Гребцы с любопытством смотрели на наши ласты и маленькие копья. Они смеялись и курили. Вдруг над водой пронесся пронзительный крик. В полумиле от нас над морем поднимались наклонные фонтаны. Кит всплыл! Лодка, с которой он был связан длинным тросом, двинулась на буксире. Другие лодки мгновенно подняли паруса и вихрем понеслись к киту. Все пытались отрезать ему путь. В каждой лодке на носу стоял, как изваяние, гарпунщик.

Наши гребцы тоже налегли на весла так, что они прогибались. В тот день даже команда гребцов из Оксфорда не смогла бы вызвать большее восхищение. Охота для этих суровых парней была чем-то большим, чем профессия; глаза их блестели - казалось, они совсем забыли о нашем присутствии.

Вдруг лодка остановилась. Один из гребцов поднялся. Кит сделал крюк и двигался точно в нашем направлении. Было видно, как его огромная черная спина выглядывала из воды.

Представьте себе большой паровоз, который идет по морю под водой, выгибает спину и время от времени показывается на поверхности. Примерно так выглядел кит. Всплыв, он выпускал в воздух струю пены, точно так же, как паровоз облака пара. Мы с Джимми посмотрели друг на друга. Не раздумывая долго, я прыгнул с камерой в воду. Быстро как только мог я поплыл, чтобы перерезать KИТУ путь. Решали секунды. Кит был в каких-нибудь пятидесяти метрах, когда его спина выгнулась еще раз. Спустившись на глубину около восьми метров, я ждал прямо на его пути. Времени хватило как раз на проверку и установку камеры. Приближающийся кит выглядел совсем иначе, чем я думал. На меня двигалась огромная туша, вилявшая хвостом с легкостью головастика. Угловатая и бесформенная, эта громадина была, однако, полна жизни. Широкий хвост, расположенный поперек тела, пружиняще ударял по воде, и это движение передавалось всей груде мяса. Чудовище шло на меня, как какое-то исчадие ада.

Я щелкнул, перекрутил пленку, щелкнул еще раз... и кит услышал слабый шум спускового механизма! Массивное тело среагировало. Если можно сказать о доме, что он вздрогнул, то этот колосс вздрогнул. Он поплыл наискось вниз в глубину. Кит ничего мне не сделал, его испугал шум камеры. Мимо понесся трос, на котором он висел. Последнее, что я видел, была большая пластина хвоста, двигавшаяся вверх и вниз.

Наверху я услышал невнятный крик. Лодка, которую на тросе тянул кит, двигалась среди искрящихся волн прямо на меня. Я быстро снова нырнул и увидел, как она пронеслась надо мной в виде темной птицы. С трудом переведя дух, я снова влез в лодку и рассказал Джимми о пережитом под водой.

Только позже мне стало ясно, что показалось таким странным у этого животного. Я не видел ни глаз, ни пасти! Ведь животное без глаз - это не животное! Морского ежа или морскую звезду рассматривают как странный живой орнамент, и только когда "нечто" направляет на нас свой взгляд, оно становится в нашем представлении существом. В глазах мы видим его индивидуальность, его душу, его "я". Даже когда животное нападает на нас, мы смотрим не на пасть и лапы, а в его глаза.