Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

– Да, – Эркин вгляделся внимательнее. – Воронки есть, а окопов не видно.

– И по лесу видно. Заметил, до самого Олсуфьева и за ним немного, но тоже леса возле дороги не было.

– Д-да, – чуть удивлённо согласился Эркин. – А почему?

– Вырубили. Партизан опасались, и вот вдоль дорог, что железки, что шоссейки на сто метров лес вырубали. Чтоб никто незаметно не подобрался.

Эркин уже по-новому глядел на бегущую за окном равнину. О партизанах он слышал.

– А… здесь? Тоже?

– Нет, сюда они не дошли, – сказал с верхней полки Оля. Она лежала ничком, обхватив руками подушку и глядя в окно. – Попыхтели, сволочи, и откатились. Но бомбили много, – и после недолгого молчания всё-таки спросила: – Слушай, где же ты был, что ничего этого не знаешь?

– Я рабом был, – спокойно ответил Эркин по-английски.

Сразу оторвалась от окна и обернулась к нему Алиса, по-детски округлила рот Оля, вскинул глаза Владимир. Эркин смущённо улыбнулся.

– Я не знаю, как это по-русски сказать.

– И не надо, – кивнул Владимир и улыбнулся Алисе. – Ну что, синеглазка, насмотрелась?

Алиса молча подвинулась ближе к Эркину и залезла к нему на колени. Он улыбнулся ей.

– Устала?

– Не-а, – шёпотом ответила Алиса и спросила: – А ты чего по-английски? Мы назад едем, да? Я не хочу.

– Я тоже, – ответил Эркин и пересел вместе с ней вплотную к окну. – Давай смотреть вместе.

– Ага, – согласилась Алиса, строго посмотрела на Олю и уставилась в окно.

Женя, не открывая глаз, перевела дыхание. Слава богу, обошлось. Эркин молодец, отвлёк Алиску. Психолог так и советовала. Не запрещать, а отвлекать, переключать внимание. Может, со временем всё и забудется. В лагере Алиса не боялась английского, болтала напропалую, только перемешивала, ну, как все. Нет, когда осядем на место, надо будет опять ввести «английские» и «русские» дни. И обязательно, ну, хоть полчаса в день читать ей вслух. И начать её учить. И Эркина, конечно, он так сильно переживает, что неграмотный. И сразу по-русски. Русский ему важнее. Конечно, так и надо. И хорошо, что она все книги с собою взяла. А русские уже на месте купит. Женя улыбнулась. Да, конечно, и как бы ни было трудно, подработку она искать не будет. Конечно, будет работать, но надо и домом заниматься. И Алиской. А то беспризорницей растёт. При живых-то родителях.

Совсем незаметно что-то менялось за окном. Эркин вдруг увидел, как посинела белая даль, и не сразу понял, что это сумерки. Уже вечер?

– Митьково, – сказал проводник, проходя мимо их отсека. – Стоим десять минут.

Алиса отвернулась от окна.

– Эрик, мы пойдём гулять?

– Нет, – сразу ответила сверху Женя.

– Мам! – ахнула Алиса. – Ты не спишь?

– Нет, – улыбнулась Женя. – Уже не сплю.

Она села, и Эркин одним ловким гибким движением снял Алису с колен, вывернулся из-за стола, встал и помог Жене спуститься. Поезд как раз остановился, и их прижало друг к другу. Всего на мгновение, но Эркина обдало горячей, будто он залпом полную кружку водки выпил, обжигающей губы и горло волной. Он сглотнул и, с трудом шевеля онемевшими губами, сказал:

– Пойду чаю принесу.

– Чая на остановках нет, – сказала с верхней полки Оля.

Но Эркин уже вышел. Он быстро прошёл, почти пробежал по вагону, рванул дверь тамбура и, едва не столкнувшись с проводником, спрыгнул на перрон.

Синее небо, голубоватый снег, жёлтые пятна фонарей. Эркин глубоко вдохнул холодный, защекотавший горло воздух. Холода он не то что не ощущал, а не замечал. Не до того. На мгновение его тело ощутило тело Жени, её мягкую теплоту. Он не мог ошибиться. Женя… он не противен Жене, она… нет, рано ещё… нельзя об этом… пока нельзя.

Эркин шагнул к какой-то нелепой железной коробке в половину его роста, торчавшей зачем-то на платформе, сгрёб снежную шапку с её верхушки и протёр снегом лицо.

– Эй, – окликнул его проводник, – не пойму, остаться здесь решил?

– Иду!

Эркин одним прыжком вернулся в вагон и весело спросил у проводника.

– Чай есть?

Проводник улыбнулся, встопорщив усы.

– Неси кружки.

– Ага! – радостно кивнул Эркин.

Вагон качало, или это у него ноги заплетались от радости, но возвращался Эркин, хватаясь за стойки. Женя, увидев его мокрое лицо, ахнула:

– Ты выходил?! Эркин, ты с ума сошёл, ты же простудишься! Тебе сейчас надо горячего!

– Ага, – согласился сразу со всем Эркин, сгребая со стола кружки. – Я за чаем.

– Всем чаю, – кивнула Женя. – Донесёшь?

– No problem! – по-прежнему весело ответил Эркин, выходя из отсека.

– Я помогу! – сорвалась с места Алиса.

И вылетела в проход так быстро, что Женя не успела её перехватить.

– Ты лучше не мешай! – крикнула ей вслед Женя.

Владимир рассмеялся и сел.

– Ох, огонь-девка! – и подмигнул Жене. – Ещё наплачешься, как кавалеров гонять придётся.

– До этого ещё дожить надо, – рассмеялась Женя. – Тогда и посмотрим.

Под взрывы хохота, отмечавшие их путь, вернулись Алиса и Эркин. Эркин нёс, ловко ухватив за ручки, пять дымящихся кружек, а Алиса важно шла впереди, расчищая ему дорогу возгласами:

– Осторожно! Дайте пройти! Горячее несём!

Эркин старался не смеяться, чтобы ненароком не расплескать действительно горячий чай, но Женя и Владимир хохотали от души.

– Ну вот, – гордо сказала Алиса, когда Эркин поставил кружки на столик. – И ничего я не помешала, а даже помогла.

Отсмеявшись, Эркин сел в угол, и Алиса заняла своё законное место на его коленях.

Сверху спустилась Оля, но не успели все сесть за стол, как в их отсек заглянул тот самый парень, что первым назвал Алису генералом. В руках у него был большой кулёк из газеты.

– Генералу чай сладкий положен, – весело заявил он. – Держи.

Положил кулёк на стол и ушёл. Женя растерялась, а Владимир только улыбнулся.

– Ну-ка, посмотрим, чем они генерала чествуют, – и уверенно развернул кулёк.

На столик посыпались конфеты, пряники и плитка шоколада. Алиса радостно взвизгнула, но Женя нахмурилась. Насупился и Эркин.

– Когда с добром, на добро и идёт, – пресёк непрозвучавшие возражения Владимир и подмигнул Алисе. – Давай, хозяйка, распоряжайся.

Сосредоточенно хмуря белые брови, Алиса стала делить конфеты и пряники. Конфеты, хоть и разные, но разделились поровну. Пряники Эркин разрезал ножом, и тоже на всех хватило. А шоколад… Алиса горестно вздохнула, бережно держа большую без обёртки плитку, покосилась на Женю, на Эркина, вздохнула ещё раз.

– Разрежь и её, Эрик.

Эркин разделил ножом толстую плитку на пять равных частей, и Алиса раздала шоколад, конфеты и пряники. Всем поровну и себе последней. И стали пить чай. К удивлению Алисы, шоколад оказался