Ребро медали - Виктор Викторович Емский

именуемые мигалками, и рявкнул на развалившегося в пассажирском кресле Кипяткова:

– А водитель где?! Какого черта ты сидишь?! Бегом!

Они выскочили из машины и огляделись. Пятерка была пуста. Ключи торчали в замке зажигания. Ветровое стекло в левой части белело сетью мелких трещин, сходившихся в центр круга как раз над рулем.

– Ага, – сказал Палыч.– Водитель непристегнут ремнем был. Видишь, стекло лбом поцеловал. Он где-то рядом. Не мог далеко уйти. Давай, я налево, ты – направо вдоль улицы.

Инспекторы разбежались в разные стороны.

Через две минуты из-за бетонного фонарного столба Кипятков достал тощего юного паренька и, схватив его за ухо, приволок к патрульке. Как выяснилось, убежать водитель не смог, так как по гололеду сильно разъезжались ноги. Это произошло потому, что Гарик (так звали нарушителя) скоблил тротуар домашними тапками-шлепанцами. Кроме того, из одежды на нем были только майка с короткими рукавами и тонкие тренировочные штаны. На лбу у Гарика красным цветом хищно наливался свежий рог, покрытый сложным витиеватым узором, оставленным ветровым стеклом только что разбитого им автомобиля.

Палыч тут же выдал рогатому негодяю согревающую затрещину и грозно крикнул:

– Документы!

Гарик ничуть не согревшимся голосом ответил:

– Дома!

В эту секунду взгляд Кривошапко уловил подозрительное движение на автозаправочной станции, расположенной в ста метрах дальше по улице. Палыч тихо сказал:

– Костян, наручники.

Гарик испугался и залебезил:

– Дядя командир, не надо. Я хороший. Я слегка пива выпил. Взял у папы машину и поехал к подружке на пять минут…

Кипятков уже держал наручники в руке. Неожиданно из заправки вырулил «Мерседес», фары которого не были включены, и плавно тронулся в противоположную от инспекторов сторону. Палыч тут же развел руки Гарика в стороны, подтащил его к столбу и Кипятков защелкнул браслеты таким образом, что юный нарушитель оказался пристегнутым намертво к бетонной уличной конструкции. Инспекторы побежали к патрульному автомобилю.

Гарик закричал:

– Куда же вы?! А как же я?!

Палыч ответил на бегу:

– Постой пять минут, протрезвей немного, мы сейчас вернемся. Смотри, никуда не уходи!

Они запрыгнули в машину и помчались за подозрительным «Мерседесом».

Гарик, тоскливо обнимая холодный столб, принялся для согрева исполнять один из армянских танцев.

Тем временем Палыч жал на газ, а Костя настраивал заслонку автомобильной печки так, чтобы было теплее.

– Слышь, Палыч, не замерзнет он там?– поинтересовался Кипятков.

– Ни черта с ним не будет,– заявил Палыч.– Во-первых, он нагазирован до сорока градусов, а во-вторых – из пятерки горячий тосол хлещет. Пусть себе греется паром.

Через десять минут другой гаишный экипаж, проезжавший по этой улице, вынужден был остановиться, потому что Гарик, прикованный к столбу, выглядел достаточно странным явлением, не имеющим никакого отношения к развитой демократии, оккупировавшей в последнее время всю страну.

Милиционеры обнаружили машину, торчавшую в заборе, и человека, зачем-то обнявшего столб. Самое интересное – человек этот не стоял на месте, а выполнял непонятные движения, конвульсивно изгибаясь при этом.

В состав экипажа входили опытные инспекторы, одним из которых был лейтенант Алмазов, другим – прапорщик Яреев.

Алмазов спросил:

– Чего это он от столба хочет?

Яреев, приглядевшись, ответил:

– Два варианта. Либо пытается залезть по столбу вверх, но ничего не получается, потому что на ногах шлепанцы вместо монтажных «кошек», либо испытывает к бетону сексуальную тягу.

Изя сказал:

– Что-то я о таком виде половых извращений не слыхал ранее. Ладно там, занимаются этим с животными, покойниками, гусями какими-нибудь… но столбы?! Тут что-то не так. Пойдем, посмотрим.

Они вышли из машины, и стали разбираться. Яреев спросил у Гарика:

– Давно здесь стоишь?

Тот, стуча зубами, ответил:

– Не помню. Инспектор сказал, что скоро приедет.

Алмазов изучил наручники и заметил:

– У нас другая модель. Ключ не подойдет. Отстегнуть не удастся. Придется, родной, ждать тех, кто тебя приковал.

– А у вас нету плаща или одеяла? – с мольбой в голосе поинтересовался Гарик.

Яреев ответил:

– Сейчас гляну.

Он открыл багажник патрульной восьмерки, порылся там и подошел, держа в руках какую-то тряпку.

– Вот,– ухмыльнулся Яреев, – бронежилет есть. На липучках застежки. Пластины железные я вынул. Сейчас надену на тебя. Закроет грудь и спину. Хоть воспаления легких не заработаешь.

Он натянул жилет на Гарика, осмотрел критически дело рук своих и, заметив благодарный взгляд все равно не согревшейся жертвы, заявил:

– Правда, от отморожения причинного места он не спасает, но ты не переживай. Сейчас врачи умеют пришивать что угодно. А не получится – можешь пол сменить, и жизнь продолжится в еще более интересном качестве.

Гарика эта речь почему-то совсем не утешила.

Алмазов сказал:

– Я думаю, это проделки Палыча. Сейчас мы его по рации вызовем и спросим, когда он собирается вернуться.

Изя направился к патрульке, но вызвать Палыча не смог, потому что неожиданно из проулка на улицу с визгом вынесло какое-то корыто, смутно напоминавшее автомобиль марки «Запорожец». Это странное ведро наддало, но вдруг резко остановилось, развернулось и понеслось обратно.

Алмазов заорал:

– Это он светоотражающие полосы на нашей одежде увидел!

Оба инспектора тут же прыгнули в патрульный автомобиль, завелись и уехали, моментально забыв о бедном Гарике.

Минут через десять наконец появились Кривошапко с Кипятковым. Гарик не скучал. У него сильно замерзли ноги. Осознав, что армянский танец помогает слабо, а лезгинку сплясать не получится ввиду сцепленности рук, он принялся исполнять чечетку. Ему стало немного теплее, но этот веселый танец почему-то привлек внимание пробегавшего мимо гаражного пса.

Посмотрев несколько секунд на мелькавшие ноги Гарика, кобель звонким лаем оповестил своих собачьих кентов о бесплатном представлении. Те тут же и прибежали. Собралась свора из восьми бездомных шавок различных размеров. До приезда инспекторов Гарик вынужден был артистически изображать безрукого каратиста из старого индийского фильма.

Палыч с Кипятковым пинками разогнали находившихся в высшей стадии азарта собак, сняли наручники и осмотрели Гарика. Последний практически не пострадал, если не считать порванных штанов и одного тапка, который был утащен благодарными зрителями в качестве трофея.

Палыч, снимая бронежилет, сказал:

– Садись в патрульку и погрейся.

– Спасибо, уже не надо,– ответил Гарик.

Пот тек с него ручьями, и ему было явно не холодно.

– Кстати,– продолжил Кривошапко,– Костя, и когда же ты успел надеть на него броник?

Кипятков с удивлением посмотрел на Палыча и ответил:

– Это не наш бронежилет. Наш с пластинами внутри и синий.