Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев

Никто не желал проливать свою кровь за интересы Дария. Военачальники думали долго и наконец придумали. Озвучить позицию эллинов вызвался стратег города Митилена Кой. Риск был велик, поскольку существовала большая вероятность того, что если Дарий почует подвох, то голова стратега будет торчать на копье у царского шатра. Но Кой был человек храбрый и на риск шел сознательно. На военном совете он заявил следующее: «Ты готовишься, царь, вторгнуться в такую страну, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города. Пускай этот мост остается нерушимо на месте, а стражами при нем поставь тех самых лиц, которые соорудили его. Если мы найдем скифов и предприятие наше кончится счастливо, у нас будет обратный путь; если же мы не сможем найти их, то по крайней мере обратный путь для нас обеспечен. Я не того боюсь, что скифы одолеют нас в сражении, а скорее того, что мы не найдем их и в блужданиях будем терпеть невзгоды. Могу сказать, однако, что я предлагаю это не ради себя, не из желания остаться здесь; я высказываю лишь мнение, которое кажется мне наиболее выгодным для тебя, царь; сам же последую за тобой и не помышляю оставаться» (Herod. IV, 97). Дарию такая речь пришлась по душе, и, будучи уверенным, что слова Коя продиктованы исключительно заботой о владыке персов, он принял предложение стратега. Собрав эллинских военачальников, царь взял ремень, завязал на нем 60 узлов и вручил его тирану Милита Гистиею. После чего обратился к собранию с краткой речью: «Прежде высказанное мной решение относительно моста, ионяне, я отменяю; теперь возьмите этот ремень и поступите так: начиная как раз с того времени, когда я пойду на скифов, развязывайте на ремне каждый день по одному узлу; если бы за этот промежуток времени я не явлюсь назад и минует число дней, обозначенное узлами, плывите обратно на родину; а до той поры оберегайте мост, приложите всяческое старание к защите его и сохранению в целости. Этим окажете мне большую услугу» (Herod. IV, 98). Персидская армия ушла, а эллины остались сторожить мост.

Время тянулось медленно. Но в один прекрасный день у предмостных укреплений, сооруженных греками, появились конные отряды скифов. Их посланцы обратились к стратегам и предложили совместными усилиями уничтожить персидскую армию. Со слов скифов выходило, что войско Дария находится на грани катастрофы и если эллины разрушат мост и уплывут домой, то ни один перс не перейдет через Истр. В этом случае греческие города Малой Азии получали свободу и независимость.

Предложение было очень соблазнительным. Стратеги и тираны были уверены, что если Дарий со всей армией погибнет в скифских степях, то в державе Ахеменидов начнется жесточайшая борьба за власть, и не исключено, что государство вообще развалится. Это давало ионийцам и эолийцам уникальный шанс снова обрести независимость. Все эти соображения и озвучил перед коллегами афинянин Мильтиад, тиран Херсонеса Фракийского[30], будущий победитель персов при Марафоне.

Это была выдающаяся во всех отношениях личность. Его отцом был Кимон, сводный брат Мильтиада Старшего. Во время правления афинского тирана Писистрата Мильтиад Старший по приглашению представителей фракийского племени долонков, с отрядом добровольцев отправился на Херсонес Фракийский и утвердил там свою власть. Проще говоря, стал тираном. Как пишет Геродот, Мильтиад укрепил стеной перешеек полуострова и начал активно воевать с соседями. Во время одного из походов он попал в плен и был освобожден благодаря помощи лидийского царя Креза. Детей у Мильтиада Старшего не было, и перед смертью он передал власть над Херсонесом своему воспитаннику племяннику Стесагору, брату Мильтиада Младшего. Но Стесагор вскоре был убит, и тогда на Херсонес Фракийский прибыл из Афин его брат Мильтиад, названный так в честь своего знаменитого дяди (Herod. VI, 39). Укрепившись в регионе, Мильтиад Младший женился на дочери фракийского царя Олора и, как свидетельствует Геродот, содержал для своей охраны 500 наемников. И вот теперь в компании других тиранов Мильтиад шел против скифов под знаменами Дария.

В том, что именно он выступил с предложением последовать совету скифов, нет ничего удивительного. Херсонес Фракийский совсем недавно попал в зависимость от Дария, и Мильтиада такое положение дел не устраивало. Поэтому он так яро и агитировал за разрушение моста. Но ему возразил Гистией из Милета. Он заметил, что власть большинства присутствующих на совете тиранов держится на остриях персидских копий, и в случае гибели царя народ их просто изгонит. Этим убойным аргументом Гистией сразу же склонил на свою сторону все собрание, за исключением Мильтиада. После чего хитрый милетянин вышел к скифам и сказал, что греки принимают их предложение и, пока степняки атакуют армию Дария, мост будет разрушен. Ионийцы стали демонстративно разбирать часть моста, а скифы отправились навстречу персидской армии.

Но противники неожиданно разминулись, и войска Дария вышли к Истру. Царь пришел в отчаяние, увидев, что мост частично разобран, однако появился Гистией и велел чинить переправу. Греческие корабли стали перевозить воинов царя, а когда мост был восстановлен, персидские войска сплошным потоком хлынули на другой берег. Так был спасен царь Дарий. Когда скифы узнали о предательстве эллинов, их негодованию не было предела. Но исправить ситуацию в данный момент уже было нельзя. Дарий ушел, и надежды скифов на его разгром развеялись как дым: «Скифы искали персов, но опять не нашли их. Поэтому так оценивают они ионян: если ионяне свободны, то они самые жалкие трусы; но, если смотреть на них как на рабов, они самые преданные и постоянные рабы. Вот как у скифов говорят об ионянах» (Herod. IV, 142). Степняки были абсолютно правы, поскольку личные интересы небольшой группы людей восторжествовали над интересами их сограждан.

Что же касается Гистиея, то его поступок имел трагические последствия не только для него лично, но и всей Ионической Греции.

* * *

Хотя изначально ничего не предвещало беды. Когда Дарий вернулся из похода на скифов, то призвал к себе Гистиея и стратега Коя, чтобы наградить за спасение армии и царя. Владыка Азии просто спросил эллинов, что они хотят. Кой изъявил желание стать тираном Митилены, а Гистией попросил в личное владение область Миркин на землях фракийского племени эдонов, проживающего по берегам реки Стримон[31]. Дарий исполнил их пожелания.

Несмотря на неудачу в достижении главной стратегической цели, поход на скифов имел далеко идущие последствия.