Недиалог - Надя Алексеева

Водитель. И свои, и чужие. А вы откуда?

Тетка. Москва. Подмосковье.

Водитель. Я с Еката, друзья все там.

Тетка. Разница небось часов шесть.

Водитель. Четыре. Зимой четыре. Вам сны снятся?

Тетка. Что?

Водитель. Ну, я пойду. Вас когда выпишут?

Тетка. Сказали, два дня продержат. Сашку привезите сюда мне, я договорюсь, он тут побудет. Со мной.

Молчат.

Тетка. Сашка его зовут. В честь отца. Какая она у меня ответственная была, училась как хорошо, вы бы знали, и дурака такого выбрала. Помню, зима, холод, она чуть ли не в пижаме прибежала, снеговика скатала и спрашивает: «Мам, как его назовем? Будешь с ним здороваться, как на электричку пойдешь». Последний маленький снежок скатала, до черной земли уже, – прилипла денежка.

Водитель. Эээ.

Тетка. Пятьсот тыщ, как пятьсот рублей теперь, девяносто седьмой был, еще такие ходили. Фиолетовые. Помните хоть?

Водитель (думает о чем-то о своем). А? Да, да. Сашка. А мне вот сон приснился…

Тетка. Снегу было – все само собой светилось. Идешь на электричку и не страшно.

Водитель. Белье на веревках, Настя. Столько лет напротив жили – чего вспомнил…

Тетка (не слушая его). Я и правда с тем снеговиком здоровалась потом. А тут? Совсем не говорить по-русски тоже плохо, язык забудешь. Вот и Сашка мой не говорит. Я уже боюсь, что из-за этого языка их вокруг. Похожий, да не такой, правда?

Водитель. У них так и нет детей, живут для себя – Настя еще не седая даже. Я вот старый, по-вашему?

Тетка (оглядывая палату). Ну и медицина тут, конечно, да.

Водитель. Им сюда дорого лететь. Я звал. Говорю: повидались бы, кто знает, какая жизнь, не молодые уже, даже билеты хотел купить им обоим – отказались.

Тетка. А у вас внуки есть?

Водитель (вдруг понимая, что она его не слушала). Да.

Тетка. Вообще еще ни слова не сказал. «Мама» – ладно, какая она ему мать. Одно название. Улитка, правда, все прошлое свое за собой тащит, рефлексию свою. Но звук хоть какой-нибудь пора уже сказать? Ла-ла? Да-да?

Водитель. Сказал. Назад ехали, сказал.

Тетка. Эти говорят: откатилась. Да я не помню, наоборот, ничего. Наташка как-то сама выросла у меня. Не до того было в девяностые, депрессии какие-то лечить, синдром улитки… А? Кто сказал?

Водитель. «Пума» сказал.

Тетка закрывает глаза.

7.

По хрустящему снегу, по протоптанной узенькой тропке, освещенной редкими фонарями, идет Тетка. Она в шубе и выглядит моложе той, что на визаран ехала, и уж точно бодрее теперешней, лежащей в больнице. На улице очень темно, она смотрит на часы, а не разберет, сколько времени. Где-то вдали гудят поезда.

Тетка. Это же надо так проспать. Все снег этот вечный, Наташка со своими уроками: полночи ковырялись.

По насыпи проносится и гудит поезд. Тетка замирает.

Тетка. Так, а этот откуда? Расписание, что ли поменяли?

Тетка ускоряет шаг, сама не зная зачем, ведь ей еще надо подниматься на насыпь, а поезд уже проносится мимо. Не останавливается на ее станции «Трофимово». Сзади, впотьмах, за завесой снега, Тетку кто-то догоняет, пищит что-то на ходу. К Тетке подбегает девочка лет десяти: куртка накинута прямо на пижаму. На голове – кроличья шапка орехом, не завязанная под подбородком. На ногах у девчонки валенки. Большие, на вырост.

Девочка (кричит). Мама!

Тетка оборачивается, немеет, вытягивает шею, потом становится ровно. Снег, желтый в свете фонаря, падает на ее раскрытые в недоумении руки. Девочка то и дело проваливается своими большими валенками в сугроб. Наконец добегает до Тетки.

Тетка. Наташа, ты? Ты куда? Куртку застегни.

Девочка. Мам, ты ругаться будешь? Нет, не будешь? Ты пообещай, нет, серьезно, а то сначала скажешь нет, потом будешь орать, как всегда. Я же не знала, что там батарейка выпала сзади. Пошла попить, на будильнике пять, а ты спишь еще…

Тетка. Чего? Так, я из-за тебя на работу опоздаю. Не мямли, что случилось?

Девочка (топчется в огромных валенках). Я тебя на два часа раньше разбудила.

Девочка начинает плакать и утирать рукавом куртки нос. Вид у нее нелепый, пижама старая, застиранная, тонкая. Девочке холодно. Коленки дрожат. Щеки от слез горячие. Тетка прижимает девочку к себе и растирает ей варежкой спину.

конец

Белград, 2023

Диксон

Пьеса

Действующие лица:

Мать.

Мальчик.

Хор.

Директор, он же Бургомистр.

Завуч, она же Сова.

Глупыш, он же замерзший полярник.

Белый медведь.

В пьесе использованы цитаты[10] из книги Валерия Альбанова «На юг, к земле Франца-Иосифа» (М.: Паулсен, 2014), эпизод «Последний день на Св. Анне», про судно, зимовавшее у Диксона в экспедиции 1912–1914 годов.

1.

За окном школы бесится вьюга. Темно, хотя уже полдень. Это полярная ночь, на нее никто не обращает внимания, только Мальчик. Он рисует медведя в тетради для сочинений. Наверное, белого, лист-то белый, в линейку. В классе болтают и смеются, несмотря на то что урок идет. Жарко от радиаторов, воздух сухой, у Матери пушатся волосы. Прибирая пряди в пучок, она беззвучно, одними губами, ругается: «Диксон». Они с Мальчиком тут всего месяц, но самый северный порт страны уже ею осужден и приговорен. Кстати, поморские суда названы так от слова «суд», в том смысле, что не каждый корабль вернется домой из северных широт. Это Мальчик прочел на выцветших за полярный день школьных плакатах.

Хор.

– Давайте лучше про День Сурка сочинение.

– Граундфог дэй!

Мать. На английском предложите эту тему, а у нас – «Встреча весны».

Мальчик. За окно посмотри.

Мать (закрепляет на доске репродукцию Саврасова «Грачи прилетели» и бубнит). Традиционная русская весна, запечатленная на картине, представленной в Третьяковской галерее…

Хор. Это где?

Мать. В Москве… (Бубнит.) Саврасов стал академиком в двадцать четыре года и воспитал плеяду талантливейших живописцев в своем пейзажном классе.

Хор. Ну еще бы.

Мать (забыв, о чем говорила). После «Грачей» Алексей Саврасов напишет «Могилу над Волгой». В это время у него умерла дочь.

Хор.

– Может, выроет?

– Видимо, летом было дело.

– Или там не промерзает?

– Не кремировали тогда людей?

Мальчик. Как грачи связаны с весной?

Мать. В этой картине он смог выразить утрату, надлом, боль. Тощие березки, церковь, изба, бездорожье, река вдали. Такой истинно русский пейзаж, который…

Хор.

– Какой у него снег – грязный!

– На материке всегда, что ли, так?

– У нас у магазина тоже грязища, вторая куча мусора растет. Забыли