Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Имена Цезарь, Август, а несколько позже и Император стали входить в набор имен почти всех преемников Августа, превратившись из обычных имен в титулы правителя. В первое время римляне особое внимание обращали на цезаревский и августовский элементы, но в историческом плане самым плодотворным оказался первый, ибо именно он воплощал идею верховной власти. Теперь не только фактически, но и формально можно говорить о Римской империи как о государстве, находившемся под властью императора.

К сфере auctoritas относится и положение Августа как принцепса. Это слово в значении руководителя государства впервые употребил Цицерон, но оно, как говорилось выше, существовало издавна, означая «первенствующий», и с давних пор в Риме правили различные принцепсы. Это были выдающиеся люди, «первые мужи» государства, отличавшиеся своими деловыми и особенно моральными качествами, на деле доказавшие свое право быть высшими авторитетами, как, например, Сципион Африканский, спасший Рим от Ганнибала. Существовал и официальный титул — принцепс сената. Его обычно имел уже достаточно старый сенатор, прошедший всю лестницу магистратур вплоть до цензуры (как правило, самый старый из цензориев, т. е. бывших цензоров), имевший право во время заседаний сената высказывать свое мнение. Теперь принцепсом стал сравнительно молодой человек, еще не достигший 36 лет, который и получил право первым высказать свое мнение и подать свой голос при обсуждении и голосовании, так что все остальные сенаторы уже знали его намерения. Будучи принцепсом сената, Август, даже не занимая поста консула, мог созывать сенат, председательствовать на сенатских заседаниях, его предложения там обсуждались первыми. Происходит фактическое изменение содержания понятия «принцепс»: из первоприсутствующего в сенате он превращается в первого сенатора. Но одним этим содержание понятия «принцепс» не ограничилось. Важно еще и то, что Август был не только принцепсом сената, т. е. первым сенатором, но и принцепсом всех (princeps universorum) или просто принцепсом. А в этом понятии содержится и представление о первенстве Августа не только в сенате, но и в политической жизни Рима вообще. «Принцепс» без дополнительного определения (а всякое определение уточняет, а тем самым и ограничивает понятие) стал руководителем не только сената, но и государства в целом. В таком смысле понятие «принцепс» появилось уже в конце республиканского времени, когда возникла идея о необходимости иметь человека, который своим авторитетом вывел бы государство из состояния хаоса. Сами римляне все это так и воспринимали. Греки переводили его как ήγεμών — проводник, вождь, руководитель, глава. И это лучше выражало суть власти Августа, чем стыдливое латинское «первенствующий». А затем греки, не смущаясь, вообще передавали слово princeps привычным βασιλεύς — царь. Титул принцепса стал главным. Власть Августа и режим, им установленный, получил уже у современников название «принципат». Несколько позже было установлено, что все распоряжения принцепса сразу же получали силу закона. Это ставило его на один уровень с сенатом и комициями и практически позволяло при необходимости обходиться без них.

К сфере auctoritas относится и положение Августа как верховного понтифика. В период республики это была очень почетная должность, но на деле дававшая ее носителю немного реальных преимуществ. Характерно, что Лепид, оставаясь до самой смерти верховным понтификом, не играл и не мог играть никакой роли в жизни государства. И Август мог совершенно спокойно оставить за ним этот пост, не думая, что тот хоть как-то сможет его использовать в своих целях. Но, став сам верховным понтификом, он фактически изменил содержание этой жреческой должности. В этом качестве он отныне возглавлял всю культовую систему государства и стал главным защитником римского народа перед богами.

В результате всех мероприятий, проведенных начиная с 27 г. до н. э., в Риме устанавливается новый государственный строй — принципат. Это, конечно, далеко не была «восстановленная республика», но не была и монархия в чистом виде, по крайней мере монархия эллинистического типа. Принципат был основан на целостном, интегральном объединении монархических и республиканских элементов. Они объединились так тесно, что разорвать это единство оказалось невозможным в течение двух столетий. Конечно, постепенно монархические элементы возобладали, оттесняя республиканские, но полностью их не уничтожили. У республики уже не было сил возродить старый режим, да и время для этого было совсем неподходящее. С другой стороны, монархия еще не имела достаточной материальной и социальной опоры, кроме различного рода вооруженных сил и моральной убежденности в неизбежности личной власти, чтобы утвердиться в качестве единственной силы. Характеру античного общества с его двойственностью социально-экономической основы более всего соответствовала определенная двойственность политического строя. Принципат оказался исторически перспективен, чтобы соединить утрату полисного характера Римом, историческую обусловленность гибели республики, невозможность управления огромным государством старым государственным аппаратом с сохранением полисно-республиканских традиций, с античным характером римского и романизованного провинциального общества. Принципат отвечал основным характеристикам римской ментальности и ценностям римского общества. Внешне не было создано ничего нового. Все полномочия, приобретенные Августом, существовали и до него, а их концентрация в одних руках римскому сознанию не противоречила. Победы, одержанные и до 27 г. до н. э., и позже, а пожалуй, еще в большей степени установление стабильности после хаоса гражданских войн полностью оправдывали в глазах общества особое положение Августа. Официальное восстановление не только республики, но и свободы — libertas — вполне соответствовало одной из самых чтимых категорий римской системы ценностей. Конечно, теперь свобода связывалась с личностью Августа (liber-las Augusti), но это обществом вполне принималось. Принцепс — не царь, а первый гражданин, и такое положение и широкие слои римского общества, и сенат вполне устраивало.

Внутренняя политика Августа. Август пришел к власти как лидер одной из партий, победивший в гражданской войне. Сначала он и действовал как партийный вождь, опираясь прежде всего на своих сторонников и преданных ему людей. Значительную роль среди них играл Μ. Випсаний Агриппа. Он происходил из всаднического рода, был ровесником Августа и еще в школе познакомился с будущим принцепсом, которого сопровождал во всех делах и поездках. Вместе с Октавианом Агриппа в апреле 44 г. прибыл в Рим. Позже он был народным трибуном, городским претором, управлял Цизальпинской Галлией. В 42 г. он участвовал в битве при Филиппах. В 37 г. до н. э. Агриппа впервые стал консулом. В это время Октавиан готовился к решающей схватке с Секстом Помпеем, главной силой которого был флот, и Агриппа в ответ построил порт в Байях и создал фактически новый флот, выступив во главе его против Секста и одержав над ним решающую победу. Во время войны Октавиана в Иллирии в 35 г. Агриппа снова командовал флотом, обеспечивая морскую поддержку кампании своего вождя. Будучи в 33 г. эдилом, он начал строительство новых водопроводов и бань в Риме, что тоже было важно для привлечения симпатий городского плебса к Октавиану, а в следующем году занялся подготовкой нового флота для решающей схватки с Антонием. В 31 г. Агриппа командовал эскадрой, одержавшей победу над антониевско-египетским флотом при Акции. Вернувшись в Рим, он подавил беспорядки в городе, обеспечив своему шефу хорошую базу для возвращения.

После этого Агриппа фактически становится соправителем Августа. В 28 и 27 гг. он был вместе с ним консулом, в 28 г. они проводили ценз и «чистку» сената. А когда в 27–25 гг. до н. э. Август находился на западе империи, решая там дела, особенно испанские, Агриппа замещал его в Риме. В 23 г. Август, как уже упоминалось, тяжело заболел, и он сам и все окружающие ждали скорого конца, и тогда принцепс отдал Агриппе свое кольцо с печатью, поручая ему тем самым все государственные дела. Август все же выздоровел, и Агриппа продолжал играть роль второго человека в государстве. В 23–21 гг. он был наместником всего Востока, а в 21 г. получил высшую власть над Римом и западной частью империи. В этом качестве он в 20 г. отправился в Испанию, где в следующем году завершил завоевание этой страны. После возвращения Агриппа в 18 г. получил чрезвычайную власть во всей империи на пять лет и такую же трибунскую власть, как и сам Август. Но к этому времени его звезда стала закатываться. С одной стороны, Август сделал ставку на союз с родовой аристократией (Агриппа к ней не относился, и она с подозрением смотрела на этого «выскочку»), а с другой — он все более привлекал к себе своих близких родственников. Правда, Агриппа тоже входил в их число. В свое время он женился на Клавдии Марцелле, племяннице будущего Августа (она была дочерью его сестры Октавии от первого брака), а в 21 г. по настоянию Августа взял в жены его дочь Юлию, став, таким образом, зятем принцепса. И все-таки Август стал отдавать предпочтение более близким родственникам, в том числе пасынкам Друзу и Тиберию, а затем усыновленным внукам — детям Агриппы и Юлии Гаю и Люцию.