Соблазнитель (ЛП) - Пир Элин

Я лежала без сна, размышляя, анализируя и исследуя свое уязвленное эго, когда мне пришла в голову тревожная мысль.

Не использовала ли я Карму как оправдание, чтобы ублажить свое собственное эго?

Я убеждала себя, что прохожу через это испытание, чтобы помочь Финну, но было ли это правдой? Что, если эти пять дней были направлены на усладу моих душевных потребностей? Изучая историю, я узнала о монахах, которые молились за солдат, убивших их «братьев», а после того, как побывала в заложниках, в моей голове продолжали прокручиваться истории о заключенных, которые остались людьми и простили своих надзирателей. Я хотела походить на них.

Означало ли это, что я использовала Финна, чтобы превознести свое собственное эго?

Мое внутреннее равновесие пошатнулось из-за этого человека, а мои мыслительные процессы затуманились. В конце концов я пришла к выводу, что даже если мое эго сыграло в этом определенную роль, Финну все равно будет лучше получить мое прощение, нежели остаться без него.

Глава 16

Исповедь

Финн

Я проснулся в пустой постели и уловил восхитительный запах блинов. Узлы были ослаблены настолько, что я мог освободить руки и ноги от веревок. Я сел, провел руками по волосам и потянулся.

Прошло немало времени с тех пор, как я просыпался таким отдохнувшим. Я даже не мог вспомнить, чтобы мне этой ночью приснился хоть один кошмар. Поначалу из-за близости Афины мне было трудно заснуть, но каким-то образом мне это удалось.

— Ты слишком строг к себе, Ханс, — донесся до меня тихий голос Афины. — Ты сертифицированный специалист, а остальное не важно.

— Но я чувствую себя мошенником. Если Финн узнает, он потеряет ко мне всякое уважение.

— Почему тебя волнует, что он подумает? Финн все равно больше беспокоится о себе, чем о тебе или обо мне. Пока ты не встанешь у него на пути, с ним все будет в порядке.

— Но в этом-то и проблема, Афина. Совет попросил меня присматривать за ним и следить, чтобы он не сбился с пути и выбрал правильное направление.

— И что же это за направление?

— Само собой, основанное на опыте общения с северянами. По-видимому, его последний визит на Родину был связан с большим количеством взаимодействий с женщинами, поэтому на этот раз Совет составил расписание, чтобы он был занят делами, связанными с его профессиональной деятельностью, деятельностью врача.

— Интересно, какое же у него расписание?

— Смотри, — начал Ханс. — Поскольку мы здесь проведем пять дней, кое-что из списка придется исключить. Сегодня он должен был посетить больницу и встретиться со своими коллегами, чтобы обсудить подходы к болезням в Северных землях и здесь, на Родине, — сказал Ханс. — Затем запланировано посещение дома престарелых, научно-исследовательского центра, клиники по лечению бесплодия и места для размышлений.

— Звучит весьма серьезно.

— Да, но другие северяне занимаются более непринужденными вещами, такими как работа над проектами общественного сада.

Мне надоело их подслушивать. Если Афина и Ханс что-то скрывали от меня, я хотел знать, что именно. Две минуты спустя я стоял полностью одетым, скрестив руки на груди и не сводя глаз с Ханса.

— Что ты от меня скрываешь? — спросил я.

Ханс разволновался и указал на стопку блинов на столе.

— Ты голоден? Как насчет завтрака?

— Не пытайся отвлечь меня, это не сработает, — хмыкнул я.

— Но я не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотал Ханс, его лицо излучало вину.

— Слушайте вы, гении, не стоит обсуждать то, что я не должен слышать, если знаете, что я наверху.

— Мы думали, ты спишь, — стал защищаться Ханс.

— Спал, пока не проснулся и не услышал, как вы двое шепчетесь о том, что я потеряю к тебе всякое уважение. Но начнем с того, что у меня нет особого уважения, так что не похоже, что у тебя здесь много чего стоит на кону.

Ханс плюхнулся на стул, его плечи поникли.

Я повернулся, чтобы получить ответы от Афины, и моя кровь моментально вскипела. Этим утром она была чертовски хороша, ее длинные волосы каскадом ниспадали на плечи, а эти зеленые глаза были еще очаровательнее, чем когда-либо. В памяти всплыли обрывки нашего вчерашнего разговора и у меня чуть ноги не подкосились, когда я вспомнил о своей лжи. Правда заключалась в том, что если бы я мог заниматься любовью с такой потрясающей женщиной, как Афина, каждую ночь, я бы даже не посмотрел на другую женщину.

— Скажите, что вы двое скрываете от меня? — потребовал я немного жестче.

Афина наклонила голову и сделала три шага, чтобы встать рядом с Хансом.

— Доброе утро, Финн, — ее голос был тихим и вкрадчивым, но выражение глаз так и кричало, что мне придется пройти через нее, если хочу добраться до Ханса.

— Доброе утро, Афина, а теперь скажи мне, в чем дело.

Взмахнув рукой, Афина жестом пригласила меня занять место за столом.

— Не хочешь миску фруктов к блинам? — спросила она и, разложив все передо мной, села, сложив руки перед собой. — Я удивлена, что ты хочешь узнать секрет Ханса. Означает ли это, что ты готов поделиться собственными секретами? — Она смотрела на меня с выражением бескомпромиссности на лице.

Прищурившись, я прожевал свою еду и перевел взгляд с нее на Ханса и обратно.

— Мои секреты не имеют к вам двоим никакого отношения.

— А почему ты считаешь, что секрет Ханса имеет какое-то отношение к тебе?

Ханс поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях.

— Потому что я слышал, как он говорил о том, что не хочет, чтобы я кое-что узнал.

— Да, ну, в этом-то и проблема с подслушиванием, — голос Афины был спокоен, но суров. — Иногда ты слышишь то, что не должен слышать.

Я взял стакан апельсинового сока, но ее комментарий вынудил меня с грохотом поставить его на стол.

— Кончай нести чушь и просто скажи мне уже.

Ханс подскочил на месте и начал что-то бормотать, словно я грозил отрезать ему пальцы или что-то в этом роде.

— Я не могу выносить такого уровня враждебности, — сказал он писклявым голоском. — Я ценю, что ты пытаешься сохранить мой секрет, Афина, но боюсь, Финн не перестанет на нас давить, пока мы ему не расскажем.

— Вот именно, так что тебе лучше рассказать мне обо всем сейчас, — произнес я, пряча улыбку. Расколоть Ханса было легче, чем шестилетнего ребенка.

— Ты не должен ему ничего говорить, — сказала Афина и положила руку поверх руки Ханса.

— Я обманщик, — признался Ханс и посмотрел на меня глазами полными слез. Я откинулся на спинку стула. Либо этот человек был мягким как печенье, либо его секрет был грандиозных масштабов, раз он выглядел так, будто вот-вот заплачет.

— На самом деле я не самый опытный наставник, как заверяла тебя Изабель. — Он снова опустил глаза и прошептал следующую фразу. — Я солгал ей.

— Ты солгал Изабель? Ладно, так кто же ты тогда? — спросил я.

Грудь Ханса приподнялась в глубоком вздохе, а его тело обмякло, словно потерпело поражение.

— Я новичок. К тому же не очень хороший.

— Хочешь, чтобы я объяснила? — спросила Афина Ханса, который кивнул так робко, как маленький мальчик, собирающийся получить свое первое жестокое наказание.

Может только потому, что Афина говорила своим идеальным бархатистым голосом, я все еще ждал большого откровения, когда она закончила свою речь. Скорее всего, даже если бы она сказала мне, что зомби вот-вот нападут, я все равно был бы заинтригован, просто потому, что ее голос походил на сливки с медом.

— Итак, как видишь, в намерения Ханса не входило причинять кому-либо вред, — произнесла она.

— Погоди минутку. — Я потряс головой, чтобы избавиться от желания наклониться и попробовать, каковы на вкус ее сладкие губы. — Объясни еще раз: в чем проблема?

Между ее бровями образовалась треугольная складочка.

— Ханс допустил ошибку, преувеличив свой опыт работы, и теперь он боится, что Совет будет им недоволен.

— Я не преувеличивал, — воскликнул Ханс. — Я откровенно солгал, Афина. Когда я перешел из фиолетовой зоны в зеленую, я не сообщил им, что только недавно получил сертификат. Я уверил их, что я один из лучших, и подделал рекомендацию.