Трудное счастье - Виктория Холт

— Вы были очень привязаны к нему. Вероятно, ваша мать любила его так же сильно, как и вы?

Я рассказала ему об их совместной жизни, о том, что они посвятили себя друг другу, что позднее заболела мать и что они всегда жили так, словно каждый их час вместе — последний. Я говорила и не переставала внутренне изумляться своей откровенности с этим старым ворчуном, которого я вдобавок почти не знала.

Лорд Полхорган накрыл мою руку своей.

— А своего мужа вы любите так же сильно? — глядя исподлобья на весело смеющихся Рока и сестру Грей, резко спросил он. Я почему-то медлила с ответом. — Кажется, вы поженились довольно поспешно? Так по крайней мере я слышал.

Краска смущения залила мое лицо.

— Я очень счастлива в Пендоррик-холле.

— Никогда не принимайте поспешных решений. Это дурная привычка. В своей, жизни я никогда не торопился. Принимал решения, да. Иногда даже очень быстро, но всегда такие, какие нужно. Вы приедете как-нибудь еще навестить меня?

— Если вы пригласите.

— Считайте, что я вас уже пригласил.

— Спасибо.

— Вам, конечно, не слишком этого хочется?

— Я обязательно навещу вас. Он грустно покачал головой.

— У вас найдутся какие-нибудь причины — слишком много дел, другая встреча. Я понимаю, такой молодой женщине, как вы, совсем не интересно навещать больного старика.

— Но мне действительно хочется прийти сюда еще раз.

— У вас доброе сердце. Но доброта — вещь преходящая. Знаю-знаю, как это бывает. Зачем обижать старика? Можно иногда и навестить его. Но как это скучно!

— Ничего подобного. И вовсе вы не скучны. Кроме того, мне нравится ваш дом.

— Довольно вульгарный, вы не считаете? Конечно, ведь его строил человек, которому слишком сильно хотелось иметь хоть какое-то прошлое. Должен вам сказать, что все это не по нутру местным аристократам.

— Думаю, люди имеют право на прошлое, если им так хочется его иметь. И они вполне могут создать его сами.

— Да, каждый строит свою жизнь, как ему нужно, и в итоге получает по заслугам. Я хотел разбогатеть и стал богатым. Мне хотелось иметь старинный фамильный дом — и вот он. В этом мире каждый чего-то хочет. Если у человека есть мозги, он добивается желаемого, но при этом всегда приходится чем-то расплачиваться. Если в жизни что-то не получилось, значит, ты где-то ошибся, поскольку по-другому и быть не может.

— Думаю, вы правы.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы снова навестили меня, даже если вам действительно скучно в моей компании. Может, через какое-то время, когда мы с вами получше узнаем друг друга, вы все же привыкнете ко мне.

— До сих пор мне скучно не было. Неожиданно нахмурившись, старик принялся сжимать и разжимать кулаки.

— Я очень стар Моя болезнь сделала из меня инвалида. Все это — результат того образа жизни, который я вел. — Он слегка постучал себя в грудь. — Кажется, я перенапряг свое сердце, и теперь пришло время расплаты. Я всегда говорю, что жизнь человека — это получение определенных дивидендов, но и оплата по векселям. Что ж, я готов расплатиться за все сполна.

— А вы, оказывается, философ.

— Фейвэл, вы играете в шахматы?

— Да, этому меня научила моя мать.

— Ваша мать?

— Она также обучила меня чтению, письму, арифметике. Конечно, до того, как я уехала в Англию, в школу.

— Бьюсь об заклад, что она очень любила вас.

— Конечно, ведь я — единственный ребенок.

— Если вы все же согласитесь изредка играть со мной в шахматы, — с грустью в голосе сказал лорд Полхорган, — то, возможно, мои старческие разговоры не покажутся вам такими уж нудными Так когда вы снова придете ко мне?

Я на мгновение задумалась.

— Послезавтра?

— Прекрасно. К чаю?

— Да, но вы не должны так много угощать меня сладостями. В противном случае я рискую сильно располнеть.

Старик взглянул на меня с неожиданной нежностью.

— Вы миниатюрны и грациозны, как сильфида. Сестра Грей снова подошла к нам, чтобы предложить пирожные, но мы были не в том настроении, чтобы есть сладости. Я обратила внимание на то, что ее глаза блестели от возбуждения, а щеки слегка порозовели, и подумала, не Рок ли причина ее оживленности? В моей памяти всплыли Рэйчел Бектив и Дина Бонд, жена молодого кузнеца…

Через час мы с Роком попрощались с хозяином «Каприза». Всю дорогу домой муж был в приподнятом настроении:

— Еще одна твоя победа, — довольно заметил он. — Старику ты явно понравилась. Никогда не видел, чтобы он с кем-нибудь так любезничал.

— Бедняга. Думаю, его не понимают только потому, что просто не хотят понять.

— Понять его вовсе нетрудно. Как и все люди, нажившие свое состояние своим горбом, он довольно типичен. Многие в этой жизни сами делают себя, руководствуясь при этом давно известным всем клише. Они просто однажды решают для себя, кем хотят стать, и с того момента начинают неукоснительно следовать своей цели. Со временем эти люди так вживаются в свою роль, что та становится их второй натурой. Взять, к примеру, хотя бы лорда Полхоргана. Думаю, он начал свою карьеру с продажи газет на улицах или с чего-то еще в этом же роде. Нам сейчас важна сама схема, а не детали. Так вот… Молодой Флит не отвлекается на развлечения, много работает, и благодаря трудолюбию и природной смекалке сколачивает небольшой капиталец. А к тридцати годам значительно преумножает его. Он вот-вот станет миллионером. Все бы хорошо, но теперь Флит просто не может быть самим собой. Он должен быть таким, вести себя так, как все сами создавшие себя люди. Он продолжает нарочито демонстрировать грубость, отсутствие хороших манер. Его принцип: «Да, я вырос из ничего и горжусь этим». Он открыто игнорирует общепринятые нормы поведения. Почему я должен меняться, считает он, ведь с моими деньгами я хорош и без того. Так что мне нет особой нужды стараться понять лорда Полхоргана. Я вижу его насквозь — так же ясно, как если бы он был стеклянным.

— Значит, ты до сих пор не простил ему то, что он построил здесь дом?

Рок неопределенно пожал плечами.

— Может, ты и права. Ведь это всего лишь подделка, жалкая подделка, а я не люблю подделок. Предположим, все нувориши вдруг решат застроить побережье своими домами. Чудесное будет зрелище! Да, мне не по душе этот псевдоантиквариат, вдобавок ко всему выставленный напоказ у самого порога нашего дома! Нет, «Каприз Полхоргана» так и останется чуждой всем подделкой. До тех пор, пока на этой земле стоят такие дома, как Пендоррик, Маунт-Меллин, Моун-Видден, Котехель и другие, его никто не будет воспринимать всерьез. А его хозяин со своими мидлендскими манерами, пусть и называющий себя лордом Полхорганом, все же остался и останется здесь чужаком.

— Ты ужасно ожесточен, — сказала я и затем как можно беспечнее спросила: