Трудное счастье - Виктория Холт

— Конечно. Вся моя жизнь как бы разделилась надвое: до замужества Барби и после.

— Барби — Барбарина? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Да, это ласковое домашнее сокращение. Для меня сестра всегда была просто Барби, а я для нее — Деб. Больше никто не называл нас так. Барбариной звали одну из наших пробабушек. Довольно необычное имя, ведь верно? До замужества Барбарины мы были с ней неразлучны.

Голубые глаза Деборы на мгновение затуманились, и я поняла, что сестры очень любили друг друга.

— Да, — продолжила она. — Это было так давно. Но и теперь мне порой не верится в то, что сестра мертва… и лежит в могиле.

— Но… — начала было Хайсон.

Дебора предостерегающе положила руку на голову ребенка.

— После ее смерти я переехала сюда и занялась воспитанием Петрока и Морвенны. Я старалась заменить им мать, но разве это возможно?!

— Они очень любят вас.

— Думаю, да. Позволь показать тебе фотографии. Некоторые из них, по-моему, просто очаровательны. Тебе, вероятно, интересно увидеть своего мужа ребенком. Ведь так увлекательно рассматривать фотографии знакомых тебе людей. Как ты считаешь?

Я улыбнулась, рассматривая фотографию мальчика в рубашке и шортах для игры в крокет. А вот фотография, где он стоит вместе с Морвенной. Она смущенно улыбается, глядя в объектив, Рок смотрит недовольно. Вот они в грудном возрасте, лежат в кроватке. Над ними склонилась красивая молодая женщина.

— Барбарина с близнецами, — прошептала Дебора.

— Какая же она красивая.

— Да, очень. — Ее голос звучал печально. Она до сих пор горюет по своей сестре, подумала я. И мне сразу вспомнился фамильный склеп и висящий на его ограде венок. Я догадалась, кто повесил его туда.

Мое внимание привлекла еще одна фотография. Я без труда узнала Барбарину. У стоящего рядом мужчины было такое сходство с Роком, что я сразу же поняла, что это его отец. На его лице была почти вызывающая улыбка. Да, это лицо человека, явно знающего, как получить от жизни все. Безрассудный игрок, но в нем чувствуется светский шарм. Такие же, как у Рока уши, уголки глаз также слегка приподняты. Запоминающееся, красивое лицо. Какое-то озорство во взгляде или нечто другое, что чувствовалось и в его сыне, делало его для меня еще более привлекательным.

— Должно быть, это родители Рока?

— Да, за год до трагедии, — объяснила мне Дебора.

— Он кажется очень влюбленным в свою жену. Вероятно, смерть Барбарины разбила его сердце? Дебора лишь мрачно улыбнулась в ответ.

— Разве ты не покажешь Фейвэл альбомы? — спросила Хайсон.

— Не сейчас, дорогая. Мне надо разобрать вещи. Кроме того, рассказы о прошлом по-настоящему интересны только тем, кто его пережил сам.

— Нет-нет, мне очень интересно. Поверьте, я хочу как можно больше узнать о вашей семье.

— Что ж, это вполне закономерно, ведь теперь ты миссис Пендоррик. Я с удовольствием покажу тебе все фотографии, но в другой раз.

Это был явный отказ, и мне ничего не оставалось, как сослаться на массу дел и распрощаться. Подойдя ко мне, Дебора взяла меня за руки и дружески улыбнулась.

— Я чрезвычайно рада тому, что теперь ты здесь, с нами, — серьезно заметила она. Искренность ее слов не вызывала сомнений.

— Все в Пендоррик-холле так добры ко мне… Наверное, ни одну новобрачную не принимали так тепло, как меня. И это несмотря на то, что неожиданное известие о нашей свадьбе застало вас врасплох. Я очень, очень признательна всем вам за это.

— Конечно же, мы рады тебе, дорогая Фейвэл. Хайсон серьезно сказала:

— Мы уже много лет ждали ее появления, правда, бабушка?!

Дебора рассмеялась и ласково потрепала девочку за ухо.

— Все-то ты понимаешь, моя дорогая. — И, обращаясь ко мне, добавила:

— Мы чрезвычайно рады тому, что Рок наконец женился…

Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошла невысокая женщина. Одета она была во все черное, что подчеркивало бледность ее лица. Вероятно когда-то черные, волосы вошедшей теперь были совсем седыми. Темные, густые брови почти смыкались над переносицей, нависая над крохотными, чем-то обеспокоенными глазками. Длинный тонкий нос и узкие, полоской губы дополняли портрет.

Женщина хотела было что-то сказать, но, увидев меня, заколебалась. Дебора пришла ей на помощь.

— Это моя Кэрри. Когда-то давно она была моей няней и с тех самых пор никогда не оставляет меня. Теперь Кэрри полностью взвалила на свои плечи уход за мной. Просто не знаю, что бы я без нее делала. Кэрри, а это новая миссис Пендоррик.

Озабоченные глазки внимательно вперились в меня.

— О, — пробормотала она. — Новая миссис Пендоррик?

Дебора улыбнулась мне:

— Ты быстро привыкнешь к Кэрри. Ради тебя она сделает, что угодно. Я просто уверена в этом. Кэрри — мастерица шить. Она всегда обшивала меня с ног до головы. Вот и сейчас по-прежнему шьет почти всю мою одежду.

— Да, я шила им обеим, — с гордостью подтвердила Кэрри. — Во всем Девоншире не было девушек, одетых лучше, чем мисс Барбарина и мисс Дебора. — О своих воспитанницах она говорила с нежностью.

— Кэрри, нам пора заняться вещами. Выражение лица женщины тут же изменилось. Казалось, она даже обиделась.

— Кэрри терпеть не может, когда мы покидаем Девоншир. — Дебора усмехнулась. — Она не скоро привыкнет к жизни здесь, по другую сторону Теймара.

— Мне бы хотелось, чтобы мы вообще никогда не пересекали Теймар, — недовольно пробурчала Кэрри.

Дебора снова улыбнулась мне и, взяв под руку, вышла вместе со мной в коридор.

— К Кэрри следует относиться снисходительно, — прошептала она. — Бедняжка стареет, и иногда у нее не все в порядке с головой. — Дебора отпустила мою руку. — Когда-нибудь я с радостью покажу тебе все альбомы с фотографиями, Фейвэл. Ты даже представить себе не можешь, как я рада твоему приезду.

Я рассталась с ней с чувством глубокой благодарности. Не только потому, что эта женщина была так дружелюбно ко мне настроена. Благодаря ей я снова почувствовала себя в своей тарелке. Ведь теперь я знала: из окна на меня глядела живая женщина, а не призрак.

Почту в Пендоррик-холле обычно приносили вместе с утренним чаем. И вот однажды, через несколько дней после моего приезда, проглядывая ее, Рок весело рассмеялся.

— Наконец-то. Я знал, что рано или поздно оно придет.

— Что придет? — завернувшись в полотенце, я вышла из ванной.

— Лорд Полхорган просит миссис и мистера Пендоррик оказать ему честь, удостоив своим посещением в среду, в половине четвертого.

— В среду? Но ведь это уже завтра. Мы поедем?

— Конечно. Мне так хочется, чтобы ты своими глазами увидела «Каприз».

Я почти мгновенно забыла об этом приглашении. Лорд Полхорган и его дом меня мало интересовали. И я не разделяла того почти болезненного удовольствия, которое семья Рока испытывала от бесконечных насмешек по адресу «Каприза»и его хозяина. Однажды я уже высказала свое мнение мужу. Почему какой-то человек, будь он из Манчестера, Лидса или Бирмингема, не имеет права построить дом на скалах, если ему этого так хочется? И почему он не может сделать так, чтобы его дом был похож на старинный замок? Очевидно, сами Пендоррики по вполне понятным причинам с радостью продали ему свою землю. И они не вправе диктовать, как Полхоргану следует ей распоряжаться. Рок в ответ лишь пожал плечами.