Начало опричнины - Руслан Скрынников

     Война с Ливонией неизбежно должна была втянуть Россию в конфликт с Литвой и Польшей. В таких условиях союз с Крымом стал крайне необходим для России. Однако раскол в московском правительстве привел к полной неразберихе во внешней политике государства. За несколько недель до Ливонской войны Адашев убедил царя отказаться от ратификации русско-крымского союзного договора, подписанного царским послом в Крыму[536]. 2 января 1558 г. правительство приняло решение о посылке воеводы князя Д. И. Вишневецкого на крымские улусы. В походе участвовало около пяти тысяч стрельцов и казаков, т. е. силы, явно недостаточные для серьезной войны с Крымом. С наступлением весны главные силы русской армии заняли оборонительные позиции на Оке на случай вторжения крымцев. Разрывая союз с Крымом, Адашев твердо рассчитывал на то, что большой войны в Ливонии удастся избежать. Но царь, следуя советам Висковатого, приказал открыть военные действия против ливонцев.

     22 января 1558 г. русские войска перешли ливонскую границу в районе Пскова и, разорив окрестности Дерпта и Нарвы, ушли в Ивангород[537]. Нападение московитов вызвало страшную панику по всей Ливонии, но оно имело значение военной демонстрации. Тотчас по окончании похода от Ордена потребовали снаряжения нового посольства в Москву. Несомненно, что вторжение в Ливонию было предпринято вопреки воле А. Ф. Адашева[538].

      В конце апреля 1558 г. Орден направил на Русь послов с полной суммой затребованной у него контрибуции. В середине мая послы прибыли в Москву, но к тому времени партия мира с Ливонией во главе с Адашевым потерпела полное поражение.

      Попытки наладить морскую торговлю с Западом через устье реки Наровы не дали результатов. Корабельное пристанище на Нарове было давно готово, а иноземные купцы продолжали плавать в немецкую Нарву. Русские воеводы неоднократно подвергали Нарву обстрелу[539]. Военные действия против Нарвы вступили в решающую фазу с того момента, как в Ивангород был прислан боярин А. Д. Басманов. Располагая ограниченными силами (около тысячи новгородских дворян и пятьсот стрельцов), он решился штурмовать сильно укрепленную немецкую крепость. Когда 11 мая в Нарве вспыхнул пожар, русские бросились к стенам крепости и после короткого приступа заняли город[540]. В конце мая отряды Басманова заняли крепость Нейшлос в истоке. Наровы. Отныне русские прочно держали в своих руках все течение реки Наровы[541].

      Успешное наступление Басманова в Восточной Ливонии привело к крушению всех расчетов и планов правительства Адашева. Царь поспешил выпроводить из Москвы ливонских послов, отказавшись от привезенной ими контрибуции, и стал всячески торопить своих воевод с завоеванием «германских градов»[542]. Никто в Москве не хотел более прислушиваться к предостережениям Адашева.

    Летняя кампания в Ливонии принесла русским целый ряд успехов, царские воеводы заняли Дерпт (Юрьев) и почти всю Северо-Восточную Ливонию[543]. С наступлением зимы они разорили окрестности Риги и подвергли страшному разгрому всю Южную Ливонию[544].

    Учитывая громадное превосходство военных сил России, ее успехи в Ливонии были не слишком значительны. Наступление в Прибалтике могло увенчаться успехом только после овладения главными опорными пунктами Ливонии — Ревелем и Ригой. Но русское правительство не могло бросить против них всю свою армию. Главные силы оно вынуждено было держать на крымской границе.

    Возобновление войны с Крымом привело к распылению военных сил России. Попытки наступления против Крыма, предпринятые в первой половине 1558 г., имели неудачный исход. Пятитысячный отряд Вишневецкого достиг Перекопа, но затем вынужден был отступить на север[545]. Летом хан с громадными силами появился в верховьях Дона, угрожая вторжением в пределы Руси[546].

    Раздоры в высших правительственных сферах сделали невозможным проведение единой согласованной внешнеполитической программы. Вместо того, чтобы продолжать успешно начатое наступление против Ливонии, московское правительство, по настоянию Адашева, предоставило Ордену перемирие (с мая по ноябрь 1559 г.)[547]. Одновременно оно снарядило новую экспедицию против Крыма. Решено было напасть на Крым с двух сторон, со стороны Керчи и Перекопа. Для этой цели Москва направила на Дон князя Вишневецкого, а на Днепр окольничего А. Ф. Адашева[548]. В распоряжении их было около 8 тысяч стрельцов и казаков. Поскольку выделенные силы никак не соответствовали поставленным целям, военные операции против Крыма не дали ожидаемых результатов[549]. В течение лета 1559 г. вся русская армия простояла в полном бездействии на Оке, тщетно дожидаясь вторжения татар[550].

      Военные операции против Крыма, поглотившие немало средств и сил, не принесли успехов, обёщанных Адашевым. Тем временем благоприятные возможности для победы в Ливонии были безвозвратно упущены. В августе 1559 г. магистр ордена Г. Кетлер подписал в Вильне союзный договор с литовцами, согласно которому Ливония пёрешла под протекторат Литвы и Польши. Король Сигизмунд обещал ливонцам немедленную военную помощь. Взамен Орден сделал значительные территориальные уступки в пользу Литвы. Виленское соглашение круто изменило ход Ливонской войны. Для русской дипломатии оно было тяжелым поражением. Теперь России противостояло не слабое, раздробленное Орденское государство, а мощное Литовско-Польское государство. Конфликт с Ливонией стал стремительно перерастать в более широкий вооруженный конфликт с Литвой и Польшей в тот самый момент, когда Россия всерьез ввязалась в войну с Крымским ханством.

        Ливонские рыцари использовали перемирие, предоставленное им Москвой, для сбора военных сил. За месяц-до истечения срока перемирия орденские отряды появились в окрестностях Юрьева и обратили в бегство воеводу 3. И. Плещеева[551]. 11 ноября 1559 г. магистр Кетлер нанес московским войскам второе поражение, разгромив близ Юрьева отряды 3. И. Плещеева и 3. И. Сабурова[552]. Ливонцы осаждали Юрьев в течение всего ноября[553].

    Первые известия о поражении в Ливонии застали царя в Можайске, на богомолье. Не медля ни одного дня, Иван приказал главному воеводе князю И. Ф. Мстиславскому спешно двигаться в Ливонию[554]. Однако затянувшаяся осенняя распутица превратила дороги в непроходимое болото, и царская рать застряла в грязи на столбовой дороге из Москвы в Новгород[555]. В то время, как армия выступила на север, стало известно о вторжении татар и разорении ими Каширского уезда[556].

    Вести о новом поражении в Ливонии и осаде Юрьева вызвали панику в правительственных кругах. Адашев и Сильвестр настаивали на срочном возвращении царя в Москву. Несмотря на болезнь царицы, Иван рискнул отправиться в путь со всей семьей. Когда после утомительного переезда он прибыл в столицу, оказалось, что особых причин для спешки не было. Тогда-то и произошло резкое объяснение между царем и Сильвестром[557].

    По мере того как влияние Адашева и Сильвестра шло на убыль, менялась и общая ориентация внешнеполитического курса. Когда в январе 1560 г. хан сделал мирные предложения Москве, царь ответил осторожным согласием[558].

    Зимой того же года московская рать вышла на ливонскую границу и заняла замок Алыст (Мариенбург)[559]. Помня о поражениях под Юрьевом, царские воеводы не решились наступать в глубь Ливонии. Весною царь послал в Ливонию ближнего боярина князя А. М. Курбского, а спустя несколько месяцев в действующую армию выехал глава правительства А. Ф. Адашев[560].

    Летом 1560 г. русская армия во главе с И. Ф. Мстиславским и А. Ф. Адашевым предприняла решительное наступление против ливонцев. В битве под Эрмесом воевода князь В. И. Барбашин-Суздальский наголову разгромил отборную рыцарскую армию[561]. После трехнедельной осады русские заняли 21 августа одну из сильнейших ливонских крепостей Феллин, служившую резиденцией престарелого магистра Ордена В. Фюрстенберга. Победителям досталась почти вся артиллерия Ордена. Фюрстенберг пленником был увезен в Москву[562].

    В связи с успехами летнего наступления возникла возможность быстрого завершения войны в Ливонии. Военные силы Ордена были сокрушены, по всей Эстонии крестьяне восстали против немецкого дворянства[563]. Однако русское командование в Ливонии, во главе которого оказался тогда А. Ф. Адашев, не использовало благоприятной обстановки. По-видимому, оно опасалось удара со стороны литовских войск, сосредоточенных в районе Риги. Нападение гетмана Полубенского на армию Курбского под Венденом, казалось бы, оправдывало эти опасения[564]. Верный своему прежнему курсу, А. Ф. Адашев старался предотвратить войну с Литвой и всячески противился расширению военных операций против ливонцев[565].