Как развеять скуку? - Ольга Болдырева

«Когда двум девочкам нравится один и тот же мальчик, им непременно нужно стать лучшими подружками!» — прозвучал в голове чей-то насмешливый голос. Эльфийка хитро улыбнулась, теребя странную красивую цепочку. Неожиданно Лин также хитро улыбнулась и тихо спросила:

— Значит, с Хеленой мы дружить не будем?

Долину огласил заразительный смех искренне веселящихся девушек.

Я переместился в конец отряда, украдкой сравнивая Лин и Анабель. Получалось плохо. Это напоминало попытки сравнить плюс и минус. С одной стороны минус — это что-то отрицательное. Но с другой, тех же плюсов полно на кладбище. Только они там крестиками называются. Девушки ехали рядом и о чём-то тихо переговаривались, обмениваясь какими-то замечаниями. Изредка кто-то из них говорил что-то такое, что по долине разносился звонкий смех. Странно, а недавно мне казалось, что эльфийка собирается подправить Лин коготками личико. И вообще, представить холодную и высокомерную Анабель вот такой беспечной было почти нереально, а тут на тебе… Сначала смех, теперь изменилось поведение… мне это все начинает подозрительно нравиться.

Женщины — страшные создания, какой бы расе они не принадлежали.

И тут я замел тонкую очень знакомую цепочку из белого металла на шее сиятельной леди. Если бы пальчики Анабель не теребили её, я бы, наверное, так и не обратил внимания на это. Видимо раньше эльфийка всё время следила за тем, чтобы её никто не увидел. И я почему-то не сомневаюсь, что это обручальная цепочка.

Есть у эльфов такой обряд. Эльф мужского пола начинает ухаживать за понравившейся леди, и если та отвечает ему взаимностью, поёт свою первую песню своему избраннику. После чего они обмениваются такими цепочками с фамильными знаками. Что-то вроде людского обручения. У невесты знак жениха, и наоборот. В общем, ритуал дурацкий, но у эльфов всегда все наперекосяк, хуже только у вампиров и демонов. Но это не главное. Главное, что у меня случился большой-пребольшой облом. Эльфийка, которую я уже начал считать своей собственностью, оказалась помолвлена. Хм… но тогда почему я ощущаю к себе симпатию? Не может такого быть, чтобы надевшая цепочку первой песни, полюбила другого, ибо эльфы в принципе однолюбы. И никак иначе.

Итак, я отказываюсь что-либо понимать. Наверное, будет проще спросить об этом у самой эльфийки. И что с того, что это нетактично? Я тёмный, такта у таких, как я, как изящества у горного тролля с похмелья. Так что спрошу, пусть обидится, но уж больно я любопытный. Не могу не узнать, почему помолвленная эльфийка оказывает знаки внимания постороннему тёмному.

Из раздумий меня вывела неправильная тишина. Я соизволил открыть глаза, ибо за мыслительным процессом успел задремать. Никто из команды, казалось, не замечал этой тишины. Почему?

Почему они сами молчат?!

Почему я не слышу даже фырканья лошадей?!

Какого весёлого крестьянина?! Я быстро нагнал команду и понял, что все продолжают двигаться во сне, вот-вот собираясь попадать с лошадей.

— Алир! — Так надо их срочно будить, здесь явно засела какая-то тварюшка… и только я собирался запустить разряд в рыцаря, как услышал знакомый свист.

«Похоже, в меня попало несколько стрел…» — констатировал я, оглядывая высунувшиеся со стороны груди острые наконечники. «Это уже слишком. За последние дни меня успели столько раз побить и убить, сколько не били за последнюю половину тысячелетия. Ну, Элли с подушкой и тапками не в счёт. И главное, способности разблокировать не успею…» — грустно подумал я и упал с заснувшего Алмаза.

Сознание мечтало поскорее уплыть куда-то в далёкие прекрасные миры, оставив тело спасительному обмороку. Вопреки всем ожиданиям, мне было почти не больно. Опасения вызывало только стремительное онемение всех конечностей. Впрочем, всё равно это меня не убьёт. Несколько часов в отключке, и если стрелы вытянут, то через день без основных способностей Тёмного Князя я снова буду на ногах. Со способностями — через несколько часов. Но пока, как же мне хреново…

— Эгей! Какой крепкий парень! — послышался раскатистый мужской бас. — Всем бы так с чарами!

— Не-е, тогда бы нам тут нечего было делать… — прогудели ему ответ.

— Ба, ну и светлые!

— Это ж тёмный и вампирка!

— Ну и улов… вкуснятина…

Голоса смешивались, отдельные слова понимались всё хуже и хуже… Я попытался пересилить себя и открыть глаза, но попытка оказалась тщетной, и сознание всё-таки покинуло меня.

Очнулся я, лежа в совершенно неестественной позе с заломленными за спину и крепко связанными руками. Те места на спине, где раньше были стрелы, — кто-то заботливый их таки вытащил, похоже до того, как меня связали, — теперь, поспешно регенерируя, ужасно чесались. Хотелось пить, отослать куда-нибудь ужасную головную боль и громко ругаться очень нехорошими словами. Но ругаться не получилось, вместо моего любимого «Тьма!» у меня вырвался хриплый тихий стон.

В дальнем углу комнаты послышалось взволнованное шуршание и чей-то удивительный ох — «он жив!». После чего всё стихло и спустя минуту снова раздалось шуршание. Кто-то приближался ко мне.

— Эй, парень, жив?

У меня не было никакого настроение язвить, поэтому я просто кивнул. Чёрт, сейчас всё силы уходят на регенерацию, разблокировать способности не получится. Ну, только если не отхватить себе какую-нибудь часть тела, чтобы произошёл прорыв. Стоило мне это только представить, как я скривился. Нет, конечность потом вырастет, но я лучше подожду. Вдруг удастся освободиться так? Собеседник видимо истолковал мою гримасу неправильно.

— Терпи, малыш. Скоро должно пройти… — Видимо, говоривший мужчина решил, что с такими ранениями тёмные либо долго не живут, либо слишком быстро выздоравливают. И опять малыш. Хотя без силы я кажусь ещё младше, чем обычно.

— Всё в порядке. Просто вспомнил об одной не самой приятной вещи. — Так-с, судя по всему, мои работодатели находятся в другом месте, иначе молчание они бы не сохраняли. Если конечно, светлые всё ещё живы. Я чуть-чуть приоткрыл глаза, боясь, что их сразу резанёт ярким светом. Но нет. Небольшая комнатушка, где я оказался, утопала в мягком сумраке. На пол были набросаны мешки с соломой, видимо для того, чтобы пленники могли на них спать. Четыре деревянные стены из осины, чтобы такие, как Лин, не сбежали. Под самым потолком крошечное зарешеченное окошко, и судя по тому, что ни лучика не пробивалось через толстые железные решётки, снаружи царила ночь. Сколько же я провалялся без сознания?

Осмотревшись, я повернулся к мужчине. И наткнулся на внимательный взгляд жёлтых прищуренных глаз. Крестьянин весёлый! Оборотень, да ещё истинный… и какой старый… Ему же не меньше семисот лет! Хотя и это я так, приблизительно. Насколько я помню, первая седина у истинных оборотней появляется только после пятисотлетнего юбилея. Одна-две прядки. У этого оборотня белоснежных прядей было куда больше. Ещё и зубки. Чем-то на вампирские похожи. Но истинных оборотней всегда выдают глаза. Всех оттенков жёлтого. Такие только у них.