Ошибка господина Роджерса - Владимир Востоков

— И обсуждать тут нечего, — вмешалась опять жена. — Какой дурак отказывается от помощи? И главное, помощь эта кстати. Марина — уже невеста, надо ее приодеть. Да и Леночку тоже.

— Я обойдусь без подачек, — решительно заявила Марина.

— А я не обойдусь! — весело закричала Лена.

— Значит, мнения разделились. Хорошо. Проголосуем. Кто — «за»? Трое. Значит, решено. А как быть с фотографией? Пошлем или нет?

Мне все еще очень хотелось мирно уладить дело.

— Надо еще иметь ее, — ответила Марина.

— Есть предложение в воскресенье всем сфотографироваться. Кто «против»? — вмешался я.

— Можно, — откликнулась Марина.

— Давно пора. Ни одной семейной карточки, — обрадовалась жена.

«Слава богу, хоть в этом есть согласие», — подумал я с облегчением.

Фотографию я отправил вместе с письмом, в котором осторожно, не слишком навязчиво говорил о том, что жена не отказывается от помощи. Что поделаешь с женщинами? Им только и подавай тряпки. Что самому мне ничего вроде и не нужно.

Вскоре мы получили извещение о посылке. Ящик был довольно большой. Жена деловито вынимала из него красивые вещи. Глаза разбегаются — такие яркие краски! Просто радуга в доме.

— Какая прелесть, а? С ума можно сойти, Алеша, да ты посмотри. Это Леночке. Это мне. А это Марине. Это тебе… — повторяла жена, не зная, за какую вещь ухватиться прежде.

— Не вижу, что ли, — говорю я, стараясь утихомирить восторг жены. — Лучше подумаем, что можно продать,

— Найдем, мой дорогой. Не волнуйся. Сейчас определим. — Жена начала снова перебирать вещи. — Это нам, а это продать.

— Сколько, интересно, можно выручить за это? — невольно вырвалось у меня.

Мы подсчитали, получилась солидная сумма.

— Анисья, только смотри, осторожней… — предупредил я, в глубине души уверенный, что жена справится со всем и без моего предупреждения.

— Нет, какой он молодец, дай бог ему здоровья и долгих лет жизни. Вот счастье нам привалило. Что ни говори, а бог на свете есть… — причитала жена.

Наша жизнь изменилась. Все другие интересы отодвинулись на второй план. Мы жили вновь воспоминаниями о брате. Никогда жена не интересовалась детством и юностью Зори. Да и вообще мы раньше его не вспоминали. А сейчас я рассказывал обо всем, что помнил. Правда, в моей подаче Зоря выглядел смышленым, бойким пареньком. Я страшился рассказывать о теневых сторонах биографии брата. Жена слушала с восхищением.

А письма продолжали приходить. Вот что он писал в следующем послании:

«Очень обрадовался новой весточке. Словно выиграл крупную сумму в тотализатор. Теперь ваши письма мы будем хранить перед образом святой девы Марии. Извини, что долго не отвечал. Я болел. Сейчас, слава богу, встаю, прогуливаюсь по саду — в вилле душно. Набираюсь сил. Зимой думаю обкатать новую машину, а затем поеду куда-нибудь в горы, так рекомендуют врачи. Надо спасать легкие. Моя супруга решила сделать вам приятное — кое-что на днях послала посылкой. Скажи Марине, что я не стеснен в средствах и с радостью могу поделиться с вами. Ведь даже в писании сказано — помогай ближнему. А мы — самые близкие родственники.

Мне предстоит поездка в Европу. Наша фирма участвует в выставке, и я назначен представителем. Буду очень близко от вас. Боже мой, как мне хотелось бы повидаться! Святая дева Мария, помоги мне в этом. Пишу с трудом. Устал. Напишите, где вы все работаете, как проводите время, где отдыхаете».

Марина, как всегда, внимательно прочитала письмо.

— Ну вот, я же говорила. Опять ни слова о своем прошлом. Оттягивает. Значит, чего-то боится.

— Марина, ты несешь вздор, — оборвал я. — Ведь человек был тяжело болен, дай ему прийти в себя,

— Заболел, — усмехнулась дочь. — Ну и что? Зачем же прикидываться простачком? Ты посмотри, как он хитро подкидывает нам сведения о своем благополучии: ходит по саду, в вилле, видите ли, душно, поедет обкатывать новую машину. Понимай так, что у него имеется и обкатанная. Едет отдыхать в горы, а потом предстоит вояж в Европу. И с посылками, обрати внимание, как ловко все обставил. Тут тебе и обращение к Библии — помощь ближнему. Не могу я с этим смириться. Так ему и напиши…

— С ума можно сойти! — воскликнула жена. — Ведь он добра нам хочет, а ты готова съесть его. Даже отказалась смотреть посылку. А знаешь, сколько мы за нее выручили?

Кажется, она сказала лишнее.

Ведь мы договорились не вспоминать при старшей дочери об этих тряпках. Не нравится ей, и не надо. Зачем создавать лишнюю нервозность.

— Противно мне, что вы из-за тряпок готовы перед ним встать на колени. Как будто мы оборванцы. Никакой гордости и самолюбия, — заключила Марина.

Жена сделала попытку уладить вновь назревающий конфликт. Вступила в разговор и наша младшая — Лена.

— Что ты, Мариночка! Посмотри, какие вещи красивые. Взгляни на это платьице. Все девочки завидуют!

Марина не обратила на сестренку внимания, а повернувшись к нам, сказала:

— Любуйтесь. Вот вам и плоды.

Мне пришлось вмешаться:

— Лена, помолчи, когда тебя не спрашивают. А ты, Марина, имей в виду, мне, как и матери, не нравится твой тон. Позавидовать только можно, что брат живет в достатке да еще и нам помогает. Вместо благодарности ты…

Что-то не то я говорю. Чувствую сам, что не убедишь этим Марину.

— Зависть, папочка, — тяжелая болезнь. Берегись ее. Она уже многих сгубила и еще погубит, — перебила она меня.

— А я завидую. За-ви-ду-ю. Вот и все! — Я начал выходить из себя. — И потом, не учи нас жить. Воспитывай своего Виктора.

— Не беспокойся за Виктора, его-то воспитали! А вот мне стыдно бывает перед ним.

— Родителей стыдишься? — взорвался я.

Не знаю, чем бы кончилась наша перепалка, если бы не вмешалась жена. Когда дело касалось Виктора, она всегда становилась на сторону Марины, и я оказывался в одиночестве. Да и мне самому, откровенно говоря, нравился этот скромный, серьезный парень. О нем не скажешь пренебрежительно «профессорский сынок». Я рад был, что Марина встречается с ним. И в глубине души не думал, что дочь стыдилась нас.

Но мы все были взволнованы. Одно неверно сказанное слово влекло за собой скандал. Так уж сложилось с момента получения того злосчастного письма. Мы все понимали это и тем не менее продолжали ждать от Зори писем, а больше всего — чего греха таить! — посылок.

И вот наконец пришел толстый конверт. Это было то самое письмо, которого так ждала Марина. Она зачитала его до дыр. Зоря писал о своей жизни, объяснял все «неясности».

«Я благополучно съездил в Европу. Сейчас отдыхаю в горах. Посылаю фотографии. Набираюсь сил и с грустью думаю о прожитом. Я обещал тебе обо всем рассказать.