МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе - Алексей Колышевский

После возвращения из Швейцарии она всем показалась полностью здоровой, стала проявлять интерес к красивой жизни, полюбила ночные клубы и зажила совсем обыкновенной жизнью. О прошлом она никогда вслух не вспоминала. На момент нашей с ней случайной встречи она провела в Москве около года, но отношения ее с отцом так и остались напряженными, хотя она никогда уже не бросалась на него, лишь иногда огрызалась, тут же, впрочем, заискивающе прося прощения. Масионжик понимал, что она над ним издевается, закипал было, но старался держать себя в руках, благодаря бога хоть за такой исход для своей странной и все же любимой им Лоры.

6

Я стоял на своем прежнем наблюдательном месте, то есть в полусотне метров от въезда во двор дома на Остоженке. Я уже знал машину Масионжика и машину его жены, и сегодня мне несказанно повезло: я впервые увидел Лору. «Мерседес» Масионжика чуть приостановился возле шлагбаума, и я с удивлением увидел, как из машины почти на ходу выскочила девушка и стремглав бросилась в противоположную сторону. Тут же из «Мерседеса» пулей вылетел охранник и ринулся в погоню. Он нагнал ее прямо возле моего автомобиля, как-то очень деликатно, мягко сбил ее с ног, сгреб в охапку и поднял, все приговаривая:

– Лора Ефимовна, успокойтесь! Лора Ефимовна, пожалуйста, успокойтесь!

Я с любопытством наблюдал за этой сценой, я видел, как истинная, очень породистая красавица извивалась в руках этого чучела, как плевала ему в лицо, а он отвечал на ее плевки лишь нервным подергиванием глаза. А к ним уже бежал сам Масионжик, и я мог бы выйти и застрелить всех троих, но было не время и не место, и вообще при виде этой «Лоры Ефимовны» что-то внутри сладко заныло, да так, как не бывало уже очень много лет, а может, и вообще не бывало. И даже вчерашний рассказ генерала Пети о всех подвигах этой плюющейся прелести не изменил моих намерений. Я твердо решил познакомиться с Лорой, я придумал красивую и не лишенную приятности интрижку с кровавым концом. Может быть, получится?

Die, die, die, my darling…

О том, как Ровшан и Джумшут границу переходили

1

Неисповедимы дела твои, Господи! Лабиринт твоих причудливых фантазий не дано понять умищем своим даже самым умнейшим твоим детям, так как и они суть лишь прилипшая к твоим пяткам грязь. Ты великий шутник и приколист, сдается мне. Вот ты кто такой. Шутник и приколист…

Ты творишь, ты рисуешь по живому, твой холст – воды и твердь земная: на них ты рисуешь нас, разных человечков. Иногда ты слишком увлекаешься, и когда считаешь, что пропорция нарушена, или когда какие-нибудь из человечков перестают по каким-то причинам тебя устраивать, то ты берешь мягкий белоснежный ластик и стираешь все на хрен вместе с человечками. И тогда цунами, торнадо и прочий shit happens. Ты вроде и добрый, а ведь и злее тебя не найти. Да кто ты такой вообще, Господи? Почему тебя никто и никогда не видел, почему тебя запрещено называть, запрещено рисовать и запрещено осуждать? Потому, что ты такой крутой, такой умный и так ловко умеешь закручивать свои, написанные без черновиков и особенных творческих мытарств, сюжеты? Ты действуешь подчас настолько нелогично, что профессионалы сыскного дела курочат себе головы, просчитывая закономерности поведения тех, кого направил ты, как волков среди овец, своей недрогнувшей монументальной рукой. Мне кажется, что я знаю, кто ты. Мне кажется, что я начинаю это понимать. Нет, ты не заслуживаешь поругания, так же, как нельзя ругать родную мать, какой бы она ни была. Определенно я знаю, кто ты. И скоро я буду готов к тому, чтобы четко и ясно сказать тебе об этом, если только ты дашь мне право это сделать. Если только ты не сотрешь меня мягким и белоснежным ластиком так же, как совсем недавно стер того азербайджанца-барыгу с моей помощью и с помощью Кленовского (клянусь, я чувствовал себя ластиком, когда вонзал нож в анус торговца дурью). Так же, как ты стер семью Брасье с помощью двух упырей, за которыми почти мгновенно началась всеобщая охота. И в этих двух своих проявлениях весь ты: добрый и злой боженька… И я знаю, кто ты. Я знаю это наверняка. Интересно, что думали о тебе те двое со стамесками, если они вообще хоть когда-то о тебе думали?

Их и впрямь искали все. Их искал Ефим Самойлович Масионжик через своего прирученного пса Коваленко. Их искал генерал Петя. Их искал я. Их искали еще множество людей, которые получают жалованье за то, что они все время кого-то ищут, а эти двое нарисованных тобой, Господи, созданий, никуда особенно и не прятались! «Вот что произошло с ними, о великий халиф!» – сказала Шахерезада луноликая и перед тем, как начать свой рассказ, изогнула свой прекрасный стан, приподняв правую ягодницу, и выпустила зловонный ветер. Гм… Это не шутка. Именно так все и было на самом деле при дворе Гаруна-аль-Рашида, чтоб ему всего и по-всякому и во веки веков, но не вошло в «Тысячу и одну ночь» из соображений шариатской цензуры.

2

Совершив свое мерзкое дело, Ровшан и Джумшут поспешили в Сбербанк Российской Федерации, где немедленно переправили в свой родимый Узбекистан награбленные ими у Брасье деньги. При этом они воспользовались системой переводов «Блиц», и с них, как и водится при таких делах, взяли некоторые комиссионные. Это ни хрена не реклама системы переводов, просто я пишу, что называется, с натуры и называю вещи своими именами. Ведь, в конце концов, мои герои не чистят зубы пастой «Лакалут» по нескольку раз в день и не пьют на завтрак, на обед и на ужин по стакану виски «Дьарс», что делает их столь гламурными и столь желанными у дам вроде Пинк Биркин – новой звезды полусвета, прославившейся после того, как она появилась на обложке какого-то глянца с фаллоимитатором огромного негритянского члена во рту?! При этом мудило-продюсер, который занимается раскруткой этой очередной бездарной тушки, затянул ее в винил, полумаску и очки, как всегда проявив вторичность мышления, фантазийное убожество и скопировав облик своей порнографичной инженю с Мишель Пфайфер в роли женщины-кошки из приснопамятного «Бэтмена-2». Наверное, ее продюсером был Юрий Дрымов потому, что Дрымов – это полный мудак. Впрочем, была, была оригинальность в презентасьон той шлюшки: дилдо было на треть завернуто в салфетку с общепитовским рисунком. Лучше бы Ровшан и Джумшут делали ремонт над квартирой этой тупой сучки. Господи, ты не любишь клонов (может быть, я не знаю), так сотри ластиком эту сучку. Что тебе стоит? Или тебе лень? Или она понадобилась тебе для того, чтобы вызывать во мне эти чувства? Неисповедимы дела твои, Господи… Но черт с ней, с этой розовой Биркин, я отвлекся. Итак, я продолжаю про трудности перевода по системе «Блиц». Шутка.

3

Оставив себе самую малость на жизнь, Ровшан и Джумшут к обеду того же дня оказались в обществе себе подобных проходимцев, что ошиваются возле многочисленных строительных рынков, и завязали деловые знакомства с земляками. В этой среде также есть старшие, кто-то вроде подрядчиков, от которых зависит распределение работ между всей этой пестрой шатией-братией. К подрядчикам обращаются строительные фирмы, чьи презентабельные рекламные проспекты разложены в местах общего пользования вроде косметических салонов или ресторанов. Подрядчики направляют ровшанов и джумшутов на работу, строительная фирма продолжает печатать свои проспекты и стричь купоны. Вот такая, очень вкратце, схема. В тот день к подрядчику по имени Резван обратились некие личности с просьбой подыскать им двух толковых рабочих для ремонта некоего офиса, и Резван резво подогнал Ровшана и Джумшута этим личностям из строительной фирмы. Офис оказался и не офисом даже, а большой мастерской известнейшего фотографа Ромео Ола. Это был его псевдоним, а как звали того парня на самом деле, никого не интересовало. Он был циником, романтиком, художником, фотографом и, само собой, гомосексуалистом. Походка у него была вертлявой, в том смысле, что Ромео изрядно вилял своими худенькими бедрами, на которых чудом держались его брючки. Телом он был строен до худобы, головой обилен, и еще большую обильность добавляла голове его творческая всклокоченность густейшей шевелюры. Его облик дополняли всякие фигульки-фенечки, наверченные на запястьях и на шее, в ушах звездились бриллианты, а нос седлали очки в вычурной оправе. У Ромео было множество очков, и все они были вычурные. И сам он был вычурный, словно его пенис, который всякий раз вздыбливался при виде такого же, как и сам фотограф, содомита. Мне не жалко поливать гомосексуалистов говном, ведь они не люди, и общение их происходит на уровне зверей, но никак не людей. Некоторые ошибочно считают гомосексуалистов «безобидными», но они сплетники и интриганы хуже любой бабы и способны на особенные, воистину при рождении своем сквозь задницу прошедшие подлости. Есть, впрочем, люди (я знаю двоих-троих), что ведут себя так, словно они гомосексуалисты. Вот их-то как раз и называют пидорами.