Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи - Олег Ивик

Несмотря на дружественные отношения, связывавшие теперь двух венценосных особ, встреча Юань-ди и Хуханье в 33 году до н. э. была единственной и последней — император умер вскоре после нее, шаньюй пережил его на два года. Сын Хуханье вступил на престол под именем «Фучжулэй жоти». «Жоти» в переводе с языка сюнну означает «почтительный к родителям»{257}.

Китайцы именовали сыновью почтительность «сяо», вслед за Конфуцием считали ее высочайшей из возможных добродетелей, и династия Хань включала это слово в посмертное имя своих императоров{258} (хотя на практике его, краткости ради, часто пропускали). Сюнну к родителям относились со значительно меньшим почтением, чем китайцы, во всяком случае, они, в отличие от конфуцианцев, не делали из этого культа. Но теперь сюнну были так тесно связаны с Поднебесной, что решили перенять у южных соседей если не саму почтительность, то хотя бы титул. Императоры официально становились «сяо» после смерти, но поскольку шаньюй хотели достойно выглядеть в глазах китайцев еще при жизни, они начинали именоваться «жоти» после вступления на престол. Позднее и без того короткое слово «жоти» сократилось еще сильнее, и шаньюй южных сюнну включали в свои титулы слово «ти»{259}.

В 28 году до н. э. Фучжулэй отправил к императору Чэн-ди посольство, во главе которого стоял сюннуский сановник Исемоянь. Посол исполнил поручение, вручил императору подношения от шаньюя, но, когда его собрались с почетом проводить домой, неожиданно заявил: «Хочу перейти на сторону Хань. Если не примете, покончу жизнь самоубийством, но обратно ни за что не вернусь».

Император оказался в неловком положении и собрал своих советников для обсуждения проблемы. С одной стороны, Хань всегда приветствовала перебежчиков, им и даже военнопленным — всем кочевникам, которые согласны были перейти под владычество императора, — щедро раздавались награды и титулы. С другой стороны, шаньюи сюнну признали себя вассалами Сына Неба, грабежи на границах прекратились, и было бы недальновидным «поддерживать слугу, совершившего преступление, и рвать с его господином, склонным к верности». Кроме того, китайцы опасались, что предательство Исемояня могло совершиться с ведома и по приказанию самого шаньюя — дабы испытать надежность сюзерена и внедрить шпиона в его ставку.

Порешили на том, что перебежчика лучше не принимать — это позволит «распространить, подобно лучам солнца или луны» славу о надежности императорского слова и «поддержать в шаньюе дружественные чувства». Отвергнутый Исемоянь замял вопрос о самоубийстве. Он объявил: «Мой рассудок помутился от болезни, и я наговорил глупостей» — после чего вернулся к своему прежнему повелителю. Шаньюи простил предателя и даже сохранил за ним прежнюю должность, «ему только не позволяли встречаться с ханьскими послами». А сам Фучжулэй вскоре навестил императора и уехал из Поднебесной с богатыми подарками.

И Фучжулэй, и два его преемника, последовательно занимавшие сюннуский трон вплоть до 8 года до н. э., никак не проявили себя в большой политике (что, возможно, говорит только в их пользу). Все трое поддерживали мир с Поднебесной и посылали туда своих сыновей «прислуживать» императору Чэн-ди{260}.

В 8 году до н. э. на престол взошел Учжулю жоти шаньюй{261}. Правил он достаточно долго, 21 год, и эти годы пришлись на сложный период в истории его великого соседа. Царствование императора Чэн-ди было не слишком успешным — в стране назревал кризис, чудовищных размеров достигла коррупция, сам же Сын Неба, вместо того чтобы наводить порядок в государстве, «предавался различным видам разврата»{262}. В 7 году до н. э. Чэн-ди неожиданно умер, не оставив наследника. Трон достался его племяннику Ай-ди, но тот правил всего лишь шесть лет, и уже тогда началось возвышение Ван Мана — племянника вдовствующей императрицы и будущего узурпатора. При дворе шла отчаянная борьба за власть. В 1 году до н. э. престол Поднебесной переходит к малолетнему императору Пин-ди, а фактическая власть — к его регенту Ван Ману. Через шесть лет, после загадочной смерти подрастающего императора, престол снова достается ребенку, а власть — все тому же регенту. И наконец, в 9 году н. э. Ван Ман объявляет себя императором и провозглашает создание новой династии Синь.

Правление Ван Мана было достаточно разумным, а его реформы — прогрессивными, но ему не везло. В 11 году н. э. Хуанхэ изменила свое русло на несколько сот километров, вызвав гибель множества людей и страшный голод, — от этой катастрофы Поднебесная не могла оправиться еще много лет. По стране прокатилась серия бунтов. В результате гражданской войны в 23 году н. э. Ван Ман был убит, род Лю вернулся к власти, в Поднебесной была реставрирована династия Хань и возникла империя Восточная, или Поздняя, Хань.

Все эти пертурбации постепенно ослабляли Срединное государство, но поначалу шаньюй Учжулю, стоявший у власти до 13 года н. э., еще не смел общаться с Хань на равных. Более того, именно на большую часть его правления (пока чаша терпения шаньюя не переполнилась) пришлось множество мелких, но крайне унизительных требований, которые Хань неосмотрительно предъявляла к своему вассалу и которые тот, как правило, беспрекословно выполнял.

Учжулю, как и его предшественники, отправлял своих сыновей «прислуживать императору». Но Ван Ману, который пользовался огромным влиянием при дворе, этого показалось мало. «Желая доставить удовольствие вдовствующей императрице и показать, что ее величие и добродетели весьма высоки и более значительны, чем у правивших прежде», Ван Ман намекнул шаньюю, что тот должен прислать ко двору еще и женщину — для службы императрице. Выбор Ван Мана пал на двоюродную сестру шаньюя, и тот не посмел отказать сановнику.

Когда сюнну, после очередной военной стычки с усунями, взяли в заложники сына их правителя, император направил послов, чтобы «выразить шаньюю порицание и передать распоряжение возвратить сына Биюаньчжи, принятого заложником», — и шаньюй подчинился этому требованию.

Однажды два правителя Западного края, не поладив с Хань, «бежали и перешли на сторону сюнну с женами, детьми и народом». Учжулю принял их и поселил в своих землях, о чем честно поставил в известность Хань. Ответ императора гласил: «Западный край находится в подчинении Хань, поэтому вы не имеете права принимать перебежчиков и должны отправить их назад». Шаньюй пытался спорить, доказывая, что он обязан выдавать только перебежчиков из Поднебесной, «сейчас же пришли из чужеземных владений, и я имел право принять их». Однако императорские послы не согласились с его доводами, и шаньюй, «отвесив земной поклон», выдал им перебежчиков (правда, не всех, а только двух правителей).

Напомним, что еще совсем недавно Хуханье на приеме у императора Сюань-ди был избавлен от земного поклона. Учжулю был вынужден кланяться, причем не самому императору, а всего лишь послам, но это унижение ему не помогло. Выдавая доверившихся ему союзников, он «отправил посла проводить перебежчиков в Хань и просить об их помиловании». Однако император «издал указ отказать в его просьбе, собрать правителей различных владений Западного края и обезглавить перед ними перебежчиков в назидание другим».

Кроме того, император издал «четыре статьи», согласно которым «жители Срединного государства, бежавшие к сюнну, усуни, бежавшие к сюнну, переходящие на сторону сюнну жители различных владений Западного края, правители которых получили печать и пояс от Срединного государства, иухуани, переходящие на сторону сюнну, — не должны приниматься [ими]». Послы императора вручили шаньюю ящик с текстом статей и «приказали действовать согласно полученным указаниям». При этом они изъяли старый договор о мире, заключенный еще императором Сюань-ди.

Последним унижением, которое пришлось претерпеть злополучному Учжулю, была смена его личного имени (Нанчжиясы) по указу из Поднебесной. Незадолго до окончания своего регентства и узурпации власти Ван Ман провел реформу, согласно которой в Срединном государстве было запрещено носить имена, состоящие из двух иероглифов. Шаньюй не был подданным Хань и жил, стараниями военачальников императора У-ди, достаточно далеко от Срединного государства. Тем не менее к сюнну был отправлен посол, который намекнул шаньюю, «что при представлении писем, дабы показать стремление следовать доброму примеру, ему необходимо употреблять имя из одного только иероглифа, за что Хань непременно щедро одарит его». Покорный шаньюй, имя которого отныне звучало и писалось в несколько раз короче, отправил в Хань письмо: «Мне выпало счастье быть пограничным вассалом и незаслуженно наслаждаться великим спокойствием благодаря Вашему совершенному управлению. Поэтому ныне с чувством признательности я меняю прежнее имя Нанчжиясы на Чжи».