Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи - Олег Ивик

Вступив на престол, Уяньцзюйди, по сообщению Бань Гу, «вел себя жестоко и зло». Он казнил всех приближенных своего предшественника, отстранил от власти всех его родственников, а на их место поставил своих сыновей и младших братьев. Особую власть получил Дулунци. Сын и наследник предыдущего шаньюя Цзихоусянь (позднее известный под именем Хуханье) бежал к своему тестю по имени Учань-му, который управлял небольшим подвластным сюнну народом. Другой возможный претендент на престол, Сяньсянь-шань (сын того самого шаньюя, что добровольно уступил власть своему брату Хулугу), давно враждовал с Уяньцзюйди и в конце концов во главе своего войска в несколько десятков тысяч всадников перешел на сторону Хань. Тогда шань-юй казнил двух его младших братьев.

Бань Гу пишет: «В течение двух лет шаньюй находился на престоле и творил насилия и убийства, в связи с этим в государстве возникло недовольство. Когда же наследник престола, левый сянь-ван, несколько раз оклеветал знатных лиц левых земель, все знатные лица левых земель возроптали».

Последней каплей, переполнившей чашу терпения если не всего сюннуского народа, то, во всяком случае, сюннуской знати, стало нападение ухуаней на подчиненное шанью-ям княжество Гуси. До сих пор ухуани вели себя по отношению к сюнну достаточно осторожно; они дорого заплатили за осквернение могилы шаньюя и после этого рискнули напасть на своих соседей лишь однажды — в союзе с двумя другими народами и лишь после того, как сюннуская армия была разгромлена усунями и почти уничтожена неожиданной непогодой. Теперь же ослабленное усобицами государство не представляло опасности даже для ухуаней. И тогда князь Гуси вместе с уже упомянутым Учаньму и со «знатными лицами левых земель» возвели на престол нового шаньюя Цзи-хоусяня, который получил тронное имя Хуханье.

На Уяньцзюйди из восточных земель выступила 40- или 50-тысячная армия. Но дело обошлось без кровопролития: еще до начала сражений войска ненавистного шаньюя-узурпатора обратились в бегство. Уяньцзюйди послал к своему младшему брату гонца с мольбой о помощи. Он писал: «Сюнну, объединившись, напали на меня, не согласишься ли ты прислать мне на помощь войска?» Брат, носивший титул правого сянь-вана, ответил: «Ты не любил людей, убивал братьев и знатных, так умри [теперь] сам [там], где находишься, а меня не впутывай в грязное дело». Оставшийся без поддержки шаньюй Уяньцзюйди покончил жизнь самоубийством на третьем году своего правления. Это случилось в 58 году до н. э.{244}

Глава 7.

Гражданская война

Шаньюй Хуханье вернулся в ставку{245}, распустил войска и «приказал всем вернуться в родные места». Он призвал к себе своего старшего брата Хутуусы, «жившего среди [простого] народа», и сделал его князем восточных земель. Но Хуханье рано расслабился — сановники предыдущего шаньюя, обосновавшиеся на западе державы, не пожелали признать его власть и возвели на трон двоюродного брата своего бывшего властителя — он получил имя шаньюй Дучи. Это было начало полномасштабной гражданской войны. Войска Дучи разбили армию Хуханье, но скоро в ставке победителя возник раскол: один из недавних сторонников Дучи «поднял восстание и объявил себя шаньюем Хуце». Узнав об этом и прельстившись легкостью, с которой стал обретаться шань-юйский титул, его присвоили себе еще два западных сановника. Бань Гу пишет: «Всего таким образом оказалось пять шаньюев».

В течение следующих двух-трех лет все пять шаньюев воевали между собой. Время от времени они объединялись по двое или по трое, кто-то слагал с себя звание шаньюя, а потом вновь принимал его. Один из шаньюев покончил с собой после поражения, другой был обезглавлен. Остатки разбитых армий присоединялись к победителям или уходили на юг и отдавались под юрисдикцию Китая. Тем временем на западе объявился еще один шаньюй, Жунчжэн, шестой по счету. Хуханье, одержав очередную (но не окончательную) победу, «снова поселился в ставке шаньюя, однако количество народа сократилось у него на несколько десятков тысяч человек».

В конце концов в изрядно обескровленной стране осталось лишь два основных претендента: Хуханье на востоке и Жунчжэн на западе. Перевес сил был на стороне Хуханье, но тут судьба нанесла ему неожиданный удар: его брат Хутуусы, которого он сам возвысил и сделал своим ближайшим сподвижником, также объявил себя шаньюем под именем Чжичжи и разместил свою ставку на востоке.

В 54 году до н. э. новоявленный шаньюй Чжичжи разбил войска другого самозваного шаньюя Жунчжэна, убил его и присоединил к себе его воинов. «Затем он напал на Хуханье и разбил его войска. Хуханье бежал, а Чжичжи поселился в ставке шаньюя». Противостояние двух братьев — единственных двух шаньюев, оставшихся у власти после нескольких лет гражданской войны, — определило историю сюннуской державы на ближайшие два десятилетия.

После поражения Хуханье один из его сановников предложил шаньюю «признать себя вассалом, явиться к императорскому двору и служить Хань, а за это просить у Хань помощи, что дало бы возможность восстановить спокойствие среди сюнну». Остальные сановники категорически воспротивились этой идее. Они, как пишет Бань Гу, заявили:

«По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов. Смерть в бою — удел сильного воина. Ныне между братьями происходит борьба за власть в государстве, и если она не достанется старшему брату, то перейдет к младшему. Пусть один из них будет даже убит, влияние и слава сохранятся, и наши сыновья и внуки будут вечно главенствовать над всеми владениями. Хотя Хань сильна, она не в состоянии поглотить сюнну, и разве можно в нарушение древних установлений служить [династии] Хань в качестве вассала, позорить имена умерших шаньюев и подвергать себя осмеянию со стороны всех владений! Хотя и воцарится спокойствие, как мы будем главенствовать в будущем над всеми народами?»

Но Хуханье не столь философски относился к идее, что для государства не так уж и важно, кто из двух братьев будет убит. Он повел народ на юг, к границам Китая, и послал своего сына «прислуживать императору» — то есть отдал его в заложники. Чжичжи последовал примеру брата и отправил ко двору своего сына.

Тем временем Хуханье «выразил желание представиться императору». В 52 году до н. э. состоялась первая в истории двух держав встреча венценосных особ. Шаньюй гостил в Поднебесной целый месяц. Его принимали с исключительной пышностью. В каждом из семи округов Китая, через которые он проезжал, его встречал выстроенный вдоль дорог почетный караул из двух тысяч всадников. Император Сюань-ди вручил гостю богатые подарки, а после его отъезда отправил из пограничных округов огромное количество продуктов — оно во много раз превышало дань, которую Китай выплачивал сюнну раньше. Но за все эти удовольствия Хуханье пришлось поплатиться гордостью: теперь он признал себя вассалом императора — именно так его именовали на официальном приеме, устроенном в его честь. Правда, «император разрешил шаньюю не совершать земного поклона», но совсем недавно сама мысль о возможности такого поклона не пришла бы в голову ни сюнну, ни китайцам.

В знак того, что власть шаньюя над сюнну теперь делегирована ему императором, он получил в подарок «золотую печать на зеленом шнуре», текст ее гласил «Императорская печать шаньюя сюнну»{246}.

Впрочем, хотя формально сюнну признали над собой власть императора, фактически все осталось по-прежнему. Лишь объем подарков, отсылаемых в степь, увеличился — ведь теперь китайцы платили не только за мир, но и за удовлетворенное самолюбие.

Хуханье, опасавшийся своего брата, не хотел уходить далеко от китайской границы. Он испросил разрешения обосноваться вдоль очередной укрепленной линии, построенной китайцами в 102 году до н. э., «а в случае опасности укрываться в ханьском городе Шоусянчэн». Сюань-ди дозволил это и для обеспечения безопасности шаньюя (а на самом деле, вероятно, для спокойствия своих границ) выделил немалую армию: двум воеводам «с 16 тыс. всадников а также с тысячами воинов и лошадей… было приказано остаться [в землях сюнну] охранять шаньюя и содействовать в наказании непокорных».

Мятежный Чжичжи, узнав о тесных связях своего соперника с владыкой Поднебесной, отправил к императору послов с подношениями, и тот «принял их очень ласково». Но когда позднее оба шаньюя направили ко двору своих послов, император «отнесся к послу Хуханье с большим вниманием». Подходить к границам Поднебесной Чжичжи не стал; напротив, он двинулся на запад. По дороге он разгромил армию какого-то очередного новоявленного шаньюя, присоединил к себе остатки его войск и утвердился в западных землях. Чжичжи не боялся Хуханье, считая, что тот «ослабел в военном отношении», однако же сомневался, что сможет сам «водворить спокойствие среди сюнну». Он направил посла кусуням, «желая объединиться с ними», но усуни, зная, что Китай поддерживает Хуханье, отрубили послу голову и двинули на Чжичжи 8000 всадников.