Спорим, моя? - Рошаль Шантье

своеобразная застежка, благодаря которой держится верхняя часть платья — и вздрагиваю, ощущая горячие пальцы чуть ниже лопаток.

— Добрый вечер, — здоровается миловидная девушка в фартуке и широких штанах. Таинственная атмосфера между нами рушится. Оборачиваюсь и киваю ей в приветствии.

— Здравствуйте, покажите нам все. — обращается к ней Ветров, все-таки повесив мою верхнюю одежду на небольшую квадратную стойку и отправив по соседству свой пуховик.

— Конечно, прошу сюда.

Спустя десять минут подробнейших пояснений, где что находится и как что включается владелица студии Юлия удаляется, оставив нас одних.

— Ну что, попробуем? — он указывает на станок для формирования посуды.

Я буквально кожей чувствую Макара, мы сидим слишком близко друг к другу. Я впереди, он немного позади меня. Это интимное свидание и сейчас я не уверена, что готова к нему. Радуюсь струящемуся низу платья за то, что не испытываю неловкости сев за гончарный круг. Он берет кусочек глины и накрывает своими руками мои, пододвигая их для формирования структуры.

— Горшок или ваза? — спрашивает мне в волосы.

«Если тебе что-то не понравится — просто скажи, тебе ничто не должно причинять дискомфорт» — говорила мне мама. Я слушала в пол уха, не думала же, что понадобиться.

— Макар, пожалуйста, мне нужно больше пространства, — голос немного осипший и мне приходится прокашляться, чтобы привести его в норму.

— Конечно, — хмыкает он, но отодвигается. Даже свой стул переставляет и теперь он сидит справа от меня, — Так лучше? — он явно удивлен.

— Спасибо, да. Давай все-таки вазу, — говорю, немного расслабившись. Даже не думала, что была так сильно зажата.

Мы прыгаем с темы на тему, не говоря ни о чем конкретном. Вспоминая школьный выпускной, смеемся с его одноклассника, который напившись, начал петь национальный гимн по кругу и не замолкал с час. Я рассказываю, как на свадьбу папиного друга мой брат одел пиджак со своего выпускного, потому что тот ему безумно шел и на одном из конкурсов наклонившись он порвался прямо на спине. Это довольно забавная история и мы снова хохочем. Ничего особенного не происходит, но мы общаемся и узнаем друг друга.

— Когда я была маленькой, говорила всем, что меня зовут Риша, — губы трогает легкая теплая улыбка.

— Не могла выговорить полностью? — улыбается Ветров.

— Ага, многие думали, что такое странное имя мне дали родители, — мы лепим уже чуть больше часа и кроме каши ничего не выходит, — Да ну её! — кидаю глину, что была в руке в гончарный круг и кусочки попадают на белоснежную футболку Макара.

— Я бы испачкал тебя, Арина, но не хочу портить платье, — вкрадчиво говорит, повернувшись ко мне корпусом и большим пальцем проводит полосу на моей щеке. Очень нежно, едва касаясь.

Я наблюдаю за ним, ответ вертится на языке, но острить совсем не хочется. Макар придвигается ближе, я чувствую его дыхание на своих губах и прежде, чем поцеловать он проводит языком по моей нижней губе. Поцелуй, на который я отвечаю. Потому что он нравится мне. Они оба. И Макар и поцелуй. Его рука оказывается на моей шее, я кладу ладонь на его плечо. Я чувствую… не знаю, что именно. Но всё как-то не так. Он отпускает меня, когда дыхание заканчивается и ухмыльнувшись отдаляется.

— Давай закончим эту вазу, — предлагает и отодвигается на прежнее расстояние.

Хмурюсь, но киваю. Эмоций слишком много, чтобы я могла их разобрать, только все немного иначе, чем я себе рисовала. Мы продолжаем вспоминать смешные моменты, но искры между нами больше не скачут. Юлия приходит спустя еще час и помогает превратить кусок размякшего от тепла наших рук нечто в кривоватую вазу, которую я забираю себе.

Макар отвозит меня домой и провожает до ворот.

— Спасибо за вечер, — улыбаюсь, держа в руках нашу работу.

— Тебе спасибо, — подмигивает он и тянется для поцелуя, но я подставляю щеку и вхожу во двор.

Привкус у этого свидания какой-то горький. Не знаю почему.

Глава 20

Утром усаживаюсь на пассажирское сидение маминой машины. Я знаю, что сегодня нам не по пути, однако ей не терпится услышать, как прошло мое свидание. Ну не при папе же! Это женские штучки.

Я рассказываю ей о совершенно неожиданном гончарном искусстве, о том, как Макар был обходителен и галантен, но вот о моих сумбурных ощущениях умалчиваю, спихнув их на волнение. Сначала сама хочу во всем разобраться, а затем уже передавать из уст в уста. Мама действия Ветрова одобряет, особенно ей понравилась та часть, где я попросила его отодвинуться, и он не стал настаивать. В общем печать «одобрено» стоит.

«Вижу, по-хорошему до тебя не доходит. Начнем.» — приходит с закрытого аккаунта инсты. Я к этим сообщениям уже порядком успела привыкнуть. Ну, Ксюха, если это действительно ты, копи на парик!

Её, кстати, вчера не было, так что сегодня ожидаю выплеска двойной порции яда. Не может ярая фанатка Ветрова не знать, с кем вчера уехал объект её фантазий. Такая-то новость, а Федорова не поучаствовала! И правда. Она явно заприметила меня, когда я только подходила к аудитории. Заранее заготовленная фраза должна была лететь стрелой. Ага. Сейчас!

— Вау, Арина, идешь как баронесса! Неужто корона Ветрова на ногу упала? — сухой веткой слова приземляются мимо.

Я заготовки не собираю, поэтому говорю то, что приходит в голову и спешит сорваться с языка. Грубо? Безусловно. Только уж слишком она меня достала!

— Если что-то куда-то и упало, то это ты на пол, когда мать тебя стоя рожала. Срежь клыки, пока я их не вырвала, — говорю довольно громко и Ксюша надув губы, отворачивается.

Не можешь, как говорится, не мучай! Или она думала, я буду молчать? Нет, правда! Ничему жизнь Ксюху не учит. Так заканчиваются все наши стычки: она меня задирает, я отвечаю, и она дуется, потому что не