Полдень XXI век, 2012 № 09 - Николай Романецкий

И вот теперь на краю открытой банки сидел малец. Одной рукой он держался за вспоротый консервным ножом жестяной край. Ножки едва доставали до поверхности стола. Если бы не покинувшая глаза резкость, капитан Елецкий разглядел бы суровое выражение лица маленького мальчика.

— Пьешь? — услышал капитан.

— Нет. Употребляю.

Весь мир сошел с ума. Нет, весь мир просто упился до чертиков. И он, капитан Елецкий, в том числе.

— А ты кто?

Юрку обнаружил охранник Виктор Лавров возле входа в банк. Юрка, а точнее, его тело, сидел на урне, привалившись спиной к стене. Весьма elegamment.

Охранник Лавров потом убеждал своего напарника Григория Красина, что будто бы видел в затылке у трупа винную пробку. Будто бы она торчала в нем, в затылке, словно в бутылке. «Затылок-бутылок», — срифмовал он тогда, но под серьезным взглядом Красина осекся, понимая, что сморозил глупость.

Вызвали, конечно, полицию. Чего вызывать — рукой махни: 28-й отдел полиции, где имел честь служить и выпивать капитан Елецкий, находился прямо напротив через дорогу.

В конце концов тело увезли. Если бы Надежда Петровна, уборщица, драившая ежедневно коридоры банка, знала, что выброшенная ею пробка может послужить вещественным доказательством, она, несомненно, сохранила бы ее. А так — пробка и пробка. Лежит между дверьми в офис — непорядок. Здесь все-таки банк, заведение солидное. Да и спроси ее, что за пробка, она вряд ли бы ответила, зато взахлеб рассказывала, что из-под тумбочки выскочили два маленьких мальчика и одна девочка. Росточком — ну со средний палец, и вместо волос у них чешуя, а у девочки рыбий хвост на голове, а мальчики одной рукой подтягивали сползающие с голой задницы штанцы, а другой — придерживали белые панамки на головах. Они перепрыгнули через швабру, один из них растянулся на тряпке, подскочил, издевательски хлопнул себя по заду и побежал догонять остальных. А орали-то они, как орали, визгливыми голосами, и противно, мерзко хихикали, а у самих глаза будто рыбные, она-то их разглядела, потому что даром что они маленькие…

Оператор почтового отделения Елена Ставридина, когда пришла в себя, утверждала, что видела маленьких мальчиков в белых панамках, в черных шортиках и белых рубашках, которые с кулинарными шпажками наголо выскочили из порванного рта клиентки. Девушка с самого начала показалась ей странной. Хотя бы тем, что в петличке у нее торчала гвоздичка. Ну кто теперь в петличках носит гвоздики! Нет уже ни первомаев, ни седьмых ноябрёв. Девушка подошла, покачиваясь, словно была не в себе, к окошку приема ценных и заказных писем и буквально рухнула на стекло. Голова ее едва не втиснулась в окошко. Нижняя челюсть отвалилась (тут-то Елена Ставридина и увидела, что рот безобразным образом порван), и оттуда выскочили эти человечки и, размахивая шпажками, бросились в окошко. Дальше Елена не помнила ничего. Сознание помутилось, она рухнула со стула.

Ей, конечно, не поверили, потому что поверить в такое было невозможно. Все списали на усталость, на отсутствие нормального полноценного отпуска. Вскоре и сама Елена Ставридина согласилась с тем, что все ей это привиделось, потому что неделя выдалась тяжелой, да еще неприятности дома с больной кошкой Мусей, которой нужно было всю ночь через каждые два часа делать уколы.

— Мы особая, секретная разработка НКВД, — говорил малец. — Первоначально задумывались с целью естественного экспорта революционных идей…

— Чего? — капитан Елецкий пьяно икнул. Налил себе водки. С сожалением посмотрел в пустую консервную банку. Покачал головой.

— Ты говори, говори, — сказал он. — Продолжай. Твои слова вместо закуски будут.

И выпил, резко запрокинув голову назад, чтобы водка самотеком попала в глотку. Пробило. До слез. Как будто срез луковицы под нос сунули. И вдруг капитан обнаружил себя сидящим на краю консервной банки, а прямо напротив увидел огромное лицо мальчика и испачканную томатным соусом панамку.

Капитан Елецкий не испугался такой метаморфозы. Потому что для него было в порядке вещей после четвертой рюмки становиться маленьким, словно его втягивало в себя то счастливое детство, когда деревья были большими, а мир необъятным. В такие минуты капитан обретал какую-то особую, нечеловеческую трезвость, звонкую, словно горный хрусталь. И в этой трезвости его мозг мог воспринимать самые удивительные формы, оперировать самыми замысловатыми смыслами и образами:

— …Пионеры, достойнейшие из достойных, были подвергнуты специальной обработке в секретной камере, — губы мальца двигались близко-близко. — Эту камеру разработала группа ученых-биологов, расстрелянных…

Закусывать надо! И не килькой. И водку покупать только в проверенных местах. Ну бред же, бред!

— Их расстреляли особыми пулями, — продолжал вещать мальчик, — отлитыми из металла, найденного на месте падения Тунгусского метеорита. А потом привлекли к работе. Именно так: сначала расстреляли, а потом привлекли…

— Свистишь… — хоть и бред, но капитан не удержался. — Свистишь как…

— Сам не свисти, — отрезал мальчик. — Носопыру всю просвистишь.

Капитан выдул мощно воздух через ноздри.

— Вся суть в камере. Ну вот что ты думаешь, глядя на меня?

— Про закусь я думаю.

— Дурак ты, капитан. Про мальчика-с-пальчик слышал?

— Про пальчика-с-мальчика? Гы-гы-гы…

— В самом деле дурак. Нас готовили к эксперименту. В камере нас сжали до размеров мальчика-с-пальчик. А потом погрузили в состояние, близкое к анабиозу. Далее нас, то есть пионеров, законсервировали и отправили на склад…

— Основной приоритет в общественной жизни страны — борьба с коррупцией. В связи с этим мы изымаем из обращения дательный падеж. Рекомендуем чаще использовать винительный и творительный падежи. Употребление предложного падежа следует сократить вдвое.

Русский алфавит будет сокращен. Тридцать три буквы слишком много для него. Поэтому из употребления изымается буква «р» и соответствующий ей звук, поскольку именно этот звук будит агрессию и провоцирует проявление межнациональной розни. Но чтобы сохранить политкорректность в отношении тех, кто отдает предпочтение в произношении звуку «л», мы изымаем из обращения также и эту букву и звук. Их место займут буква и звук «и краткое»…

Президент закашлялся, прикрыл ладонью рот, сплюнул что-то в руку, а потом бросил это на стол.

— Убейите эту ейунду. Хватит над собой издеваться, — буднично пробурчал он, не смущаясь того, что это пойдет в эфир.