Кровь вассалов - Владислав Добрый

бы просвещенности в местных делах. Итвис редко появлялись в Буреломе, поэтому местные справедливо считали, что я ничего не понимаю в их жизни, разве что могу сравнивать с Караэном.

Владения Итвис вокруг Бурелома были обширны. На севере — Змеиные горы, на юге, примерно в двух днях пешего пути (около пятидесяти километров с учётом местности), границей служило пятно Гибельных Земель. Вдоль реки феоды тянулись к самому Тельтау, хотя там было несколько крупных владений других, не вассальных мне родов. На западе — река Во, вернее, множество горных речек, собирающихся в неё. На востоке — почти до самого Большого Забера, где у перевала стоял крупный город, разбогатевший на торговле и удерживающий вокруг себя обширное контадо. По моим прикидкам, территория тянулась километров на двести. А ещё здесь тихо, без пафоса, шла экспансия на западный берег реки Во.

Седой рыцарь, почему-то с типичным скорее для Железной Империи именем Ранульф, возглавлял «священный отряд» Бурелома — двадцать рыцарей, а с оруженосцами и слугами выходило почти сотня всадников. Он естественным образом был центром силы, как и его предшественники. Фактически, здесь сложилось своеобразное маленькое королевство, с выборным королем. И всех вполне устраивало, что Итвис не слишком вмешиваются в их дела.

Их главной ценностью, как и почти везде вне Караэна, была земля. Поэтому соседей здесь «подъедали». Но тихо и методично. Экспансия на запад, через истоки Во, шла куда привычнее и куда умелее, чем то, что устроил Аст. Между делом мне рассказали историю: собрав около сотни всадников и полтысячи пеших, наши переправились через верховья Во на запад и по-рыцарски «предъявили за базар» местному барону. Тот, по словам людей, «сказанул не по-пацански» — если по-человечески, заявил, что держит своё знамя над собственной башней и никому не кланяется. В принципе, вполне законная позиция. Но по рыцарским понятиям её сочли дерзостью.

Сделали всё красиво. Барону бросили вызов — сперва на групповой бой, с вассалами, по правилам и даже «благородно»: выставили равное число рыцарей. В первой схватке барон победил, уложив нескольких наших, но и своих потерял. Разумеется, тут же вышли вперёд родственники убитых и потребовали сатисфакции. Учитывая, что в гербовой книге Бурелома записано всего пятнадцать родов, тут, кажется, все друг другу родня; потому на поединки выставили самых опытных. Речной барон дрался отчаянно и выиграл дважды. Раны ему давали залечить — благородный спор, не разбой. Тем временем немаленькая армия Бурелома стояла под стенами его крохотного замка почти два месяца: Великие Семьи Варры, которым теоретически принадлежали земли западнее Во, то ли не решились, то ли не смогли собрать равную силу. К тому же вмешиваться было неудобно — формально это единичные поединки, а не вторжение. В итоге барона домучили с третьей попытки. Поступили благородно: похоронили с почестями, вдову с детьми увезли в Бурелом «под опеку», детей выдали замуж/женили «за своих». Примерно так — порой без пафоса и просто браками — они уже поглотили немало феодов на западном берегу.

Да, так растягивался на годы, если не на десятилетия. Зато это было надежно и не вызывало отчаянного сопротивления. Напротив, феодалы видели в Буреломе куда более удобного, сильного и надежного сеньора, чем в остальных.

На пятнадцать родов вокруг Бурелома приходилось пятьдесят шесть неделимых феодов; с каждого по первому требованию надлежало выставлять под знамя Итвис трёх всадников, причём во главе — минимум рыцарь-элементалист. Сколько земли они прибрали к рукам за рекой, оставалось неясно, но, похоже, немало. Точных цифр мне не назвали: формально многие земли, фактически контролируемые Буреломом, держались через браки, и сидевшие на них люди оставались одновременно вассалами одной из Великих Семей Варры. Я не стал ворошить этот муравейник.

Очевидно, что к нынешнему дню «феод» здесь — скорее условность. Благодаря отряду в Буреломе, игравшему роль одновременно королевского двора в смысле постоянной вооруженной силы, и некоему «совету благородных», тут сложилось устойчивое, практически государственное образование. Что-то вроде семейной корпорации, общины, где все всех знают. Это работало: суммарно рыцарское сословие (вместе с детьми и женщинами) насчитывало порядка трёх–четырёх тысяч душ, и про каждого всё было известно с пелёнок. Кто на коне лучший, кто в магии силён, кто просто головой думает — все качества лежали на виду, как на ладони.

Должно быть, примерно так и выглядели ранние европейские королевства в моем мире.

Глава 10

Магия и память

Я с неожиданным удивлением ощутил уютное чувство надёжного тыла. Лишь один эпизод слегка испортил его. На охоте Ранульф улучил момент, поймал меня наедине и завёл разговор о Гонорате. Как оказалось, тот прислал гонца с приказом на сбор: мой брат хотел, чтобы Бурелом собрал войско и двинулся ему на помощь.

Ранульф сообщил об этом и долго ждал моей реакции. Не дождавшись, всё же решил пояснить, почему люди Бурелома так и не пришли:

— Когда стяги Итвис с обеих сторон, трудно понять, куда обратить копья.

Я отметил про себя, что он не стал выставлять Гонората негодяем, нанявшим наёмников. Или себя благородным человеком, сразу сердцем прозревшим, что на моей стороне правда. Он говорил честно. Что еще не делало его искренним. Вывод я сделал другой: Ранульф и остальные главы родов предпочли остаться в стороне от семейной распри, вполне обоснованно рассчитывая, что им за это ничего не будет. Кто бы не победил. И в этом сквозила немалая степень их самостоятельности. Значит, и в будущем мне следовало не приказывать, а предлагать. В целом меня это устраивало. Я ведь не знал, что здесь скрывается обширный и богатый край, представляя его скорее подобием пустынных предгорий горных кланов возле Караэна, и потому не включал местных в свои расчёты.

Хотя земли здесь действительно было меньше хорошей, чем в остальной Долине Караэна, зато на множестве холмов росли деревья и кустарники, водились землеройки, а сочная трава прекрасно подходила для выпаса коней. Коней здесь было много. Похоже, Бурелом был если не главным, то одним из основных поставщиков лошадей во всей долине. Холёных коней не пускали без присмотра — их пасли вооружённые мужчины, часто на огороженных пастбищах. И кроме коней здесь держали множество собак.

Меня даже специально отвели на псарню, где я с удивлением обнаружил пару знакомых рож конюхов, доставшихся мне в Таэне вместе с собаками. Тут Ранульф впервые проявил яркие эмоции. Его холодная сдержанность лопнула, как глиняный горшок, и наружу вырвался бурный восторг — седой воин был в неописуемом упоении от собак. Как выяснилось, буквально у