Мир всем - Ирина Анатольевна Богданова

профессор, погибший под обстрелом в блокадном городе. На диване лежали подушка и одеяло, видимо, профессорша предпочитала обитать именно здесь, не заходя в спальню.

Всё так же молча Елизавета Владимировна опустилась в кресло, около которого стоял крохотный круглый столик со стеклянной столешницей, и стала раскладывать пасьянс из каких-то диковинных карточек с иероглифами. Мне она сесть не предложила, и я стояла посреди комнаты, как у классной доски.

— Елизавета Владимировна, меня зовут Антонина Сергеевна, я учительница младших классов. — Не выказав никакого интереса, профессорша вытащила одну карту из колоды на наложила на другую. Я чувствовала, что говорю в пустоту, но всё-таки продолжила: — Я хотела поблагодарить вас за тетради и карандаши, которые вы подарили моей ученице Вале. Если вы помните, у вас их попросила дворник, и вы не отказали.

Профессорша поменяла две карты местами и взяла третью. Обычно у доски я веду себя свободно, а тут не знала, куда девать руки, и они мешали мне, как пудовые гири. В конце концов я сплела пальцы в замок и решила, что вся моя продуманная до мелочей речь внезапно испарилась из головы и улетела по неизвестной траектории. Если я буду дальше стоять и мямлить, то ничего не получится. Разговаривать с человеком, игнорирующим твоё присутствие, — словно камни в колодец бросать. Трудно, но надо.

Прикрыв глаза, я явственно вспомнила голос нашего комбата на построении перед выходом на задание: «Помните, бойцы, от ваших чётких действий зависит движение фронта. Вы, регулировщики, главные на дороге, поэтому не трусить и не поддаваться панике ни при каких обстоятельствах».

Разозлившись на себя, я чётко проговорила:

— Елизавета Владимировна, я пришла просить вас взять над Валей шефство.

Рука Елизаветы Владимировны с картой замедлила ход и зависла над столиком. Она подняла на меня глаза.

— Я не прошу вас провожать её в школу или, например, стирать ей одежду. Но если бы вы разрешили девочке хотя бы иногда приходить к вам почитать книгу или посидеть сделать уроки, то я была бы вам очень благодарна. Дело в том, что у Вали погибли родители, и она живёт с братом, который… — я не смогла подобрать слова и по-простому сказала, — которому на неё наплевать с высокой башни. Конечно, со своей стороны я сделаю всё возможное, чтобы помочь Вале, но мне бы хотелось, чтобы она в родном дворе тоже не чувствовала себя неприкаянной. Дворник Евдокия Савельевна добрая душа, но у неё много дел по хозяйству.

Мне показалось, что брови Елизаветы Владимировны слегка шевельнулись, но я не смогла определить — это в знак согласия или отрицания. Призвав на помощь терпение, я вежливо наклонила голову:

— Елизавета Владимировна, я думаю, что не дождусь ответа, но очень прошу подумать над моей просьбой. Война закончилась, у нас у всех больше потери, но чтобы жить дальше, нам надо помогать друг другу, ведь верно?

В полном молчании я вышла из квартиры и мягко прикрыла за собой дверь. После общения с профессоршей я крепко засомневалась в успехе своей задумки, но останавливаться на половине дороги не привыкла и поэтому отправилась прямо к Вале Максимовой, тем более, что в прошлый раз я к ней не заглянула.

К Максимовым полагалось звонить шесть раз. Дребезжащий звонок на дверном косяке издал жалобное чахоточное треньканье, едва слышное с той стороны, но тем не менее дверь открылась.

— Ой, Антонина Сергеевна, это вы?

От неожиданности Валя попятилась. Я положила руку ей на плечо:

— Конечно я. Мне надо знать, как живут мои ученики. Ты разрешишь мне войти?

Залившись краской, она несколько раз кивнула и показала пальцем в глубину квартиры:

— Наша комната там.

Тёмный коридор был настолько узкий, что стены вплотную придвигались к плечам. Если бы я несла в руке портфель, то его пришлось бы прижимать к груди. Неожиданно коридор закончился просторной кухней, завешенной мокрым бельём. Лавируя между натянутыми простынями, Валя подвела меня к двери комнаты и испуганным шёпотом сказала:

— У меня ещё уроки не сделаны.

— Уроки я проверю в школе. Ты лучше покажи, как ты живёшь, есть ли у тебя место для занятий.

Я шагнула в комнату и остановилась, удивлённая царившей там чистотой.

В первую очередь обращали на себя внимание большие настенные часы в деревянном корпусе с круглым маятником в форме солнца. В дверце двухстворчатого шкафа поблёскивало зеркало. Один угол длинной комнаты отгораживала пёстрая занавеска.

— Там кровать брата, — пояснила Валя. — А я сплю на диване возле печки. — Она указала на оттоманку с потёртой обивкой. Вплотную к оттоманке стоял овальный стол, на котором лежали Валина тетрадь и несколько ивовых прутиков. Я сразу поняла, зачем они:

— Ты делаешь счётные палочки? Молодец, не забыла про задание, сразу видно, что готовишься стать отличницей. — Я обвела взглядом комнату: — Ты сама убираешь?

— Сама. Мама не разрешала устраивать бардак. И Кольку тоже ругала, но он её не слушал.

— Твой брат сейчас дома?

— Да нет. — Валя махнула рукой. — Он дома совсем не бывает. Иногда переночевать приходит — и всё.

— Ты что, и еду готовишь себе сама?

Валя втянула голову в плечи и съежилась:

— Мне соседки помогают, тётя Нина и тётя Оля, а иногда и сама Серафима Калистратов на. — Видимо, Серафима Калистратовна обладала авторитетом среди соседей, потому что при её упоминании Валин голос уважительно дрогнул. Она облизала губы. — Только у нас примус сломался. У меня карточки есть. А пенсию за папу почтальонша приносит.

Откинув угол скатерти, Валя выдвинула ящик стола и продемонстрировала круглый кошелёк и купон с карточками на грубой серой бумаге.

— Хлеб я сама отовариваю, а остальные карточки тёте Нине отдаю, она меня вечером ужинать зовёт. Только у неё своих трое мал мала меньше. Но вы не думайте, Антонина Сергеевна, я не жалуюсь. — Она ненадолго замолчала. — Я очень хорошо живу. Ведь я не умерла в блокаду, правда?

От Валиных слов у меня заныло сердце, и я подумала, что могла бы снова пойти убивать фашистов, а потом оживила их и ещё раз убила.

Я присела на стул и посмотрела на Валю. Она стояла напротив меня, и наши глаза находились на одном уровне.

— Валюша, помнишь, я рассказывала, что в День седьмого ноября первоклассников будут принимать в октябрята?

— Да, помню. Вы говорили, что октябрята — дружные ребята и что нам дадут октябрятские звёздочки.

— Правильно, молодец. Но ещё октябрята должны помогать взрослым и делать добрые дела. И первое очень важное поручение я хочу дать тебе прямо сейчас. Ты готова?

Глаза Вали стали размером