Вечно голодный студент 2 - RedDetonator

часть осколков, прикрыв Ронина и Фуру. В смысле, он этого не планировал, но так получилось, что он оказался перед ними.

Ронин получил осколочное ранение в правую руку, а Фура отделалась лёгким испугом и тремя осколками, застрявшими в бронежилете.

Фазан тоже был ранен — в него попало прямо много осколков, судя по множеству кровавых пятен на руках и ногах, но ни один из них не смог преодолеть его костно-металлические плиты, равномерно распространённые по всей поверхности тела. Единственное, ему обожгло лицо и глаза, но это было устранено очень дёшево и быстро.

В перестрелке, пока я бился против гранатомётчика и троих его друзей, ранили Галю и Лапшу, но они уже оклемались.

Сразу после того, как стало ясно, что оставшиеся противники ушли, мы заняли квартиру на втором этаже и начали приходить в себя.

Оружие и экипировка убитых врагов находятся здесь, в гостиной — РПГ-7 с двумя выстрелами ПГ-7ВЛ, три АК-74М, один АКС-74У, около 900 патронов 5,45×39 миллиметров, а также две гранаты РГД-5.

Другие противники, с которыми мы перестреливались через дорогу, бросили тела, но забрали оружие и снарягу, поэтому Проф и Фазан вернулись ни с чем.

— Ты как? — подошёл я к Щеке.

— Ощущаю, как в требухе двигаются осколки… — пожаловался он. — Анлак…

— Сочувствую, — сказал я. — Может, промедола вколоть?

— Наркоту?.. — поморщился Щека. — Нет, нахуй…

— Как знаешь, — пожал я плечами.

Достаю из рюкзака вяленую свинину, пачку чипсов со вкусом грибов в сметане и бутылку «Фанты». Надо поесть и подумать о дальнейшем развитии.

У нас вынужденный простой на полтора часа, пока все не восстановятся. Ронин, конечно, так быстро не поправится, ведь он не КДшник, но у остальных никаких проблем.

Жуя жёстковатое мясо, думаю о том, что в иной ситуации, будь мы обычными людьми, я бы выбыл по ранению на пару-тройку недель, с высоким риском заражения и потери конечности, Галя и Лапша тоже бы выбыли на срок до месяца, из-за пулевых ранений, а Щека бы 100% умер, как и Фазан.

Фура и Проф — это единственные, кто должны были тащить нас всех, будь мы обычными людьми…

Но пройдёт ещё полтора часа и мы будем готовы продолжить путь.

— Недолго мы на электробусе по Москве покатались, — сказал вошедший в квартиру Проф. — Есть ещё вяленка?

— Да, — кивнул я и достал из рюкзака ещё один свёрток.

Проф сел за обеденный стол справа от меня и достал из подсумка плоскую фляжку с самогоном.

Сделав из неё глоток и довольно крякнув, он откусил кусок мяса и начал его тщательно пережёвывать.

В квартире, кстати, не обнаружилось никакой еды — судя по следам на входной двери, её грубо вскрыли, а затем квартира была ограблена. В спальне обнаружились неплохие деньги, где-то 40–50 тысяч рублей 1000-рублёвыми купюрами, вываленные на пол. Но мародёры искали совсем не деньги…

Квартира на четвёртом этаже, где погиб гранатомётчик и команда, тоже была разграблена, причём очень давно. Метод аналогичный — грубое вскрытие и тотальный бардак. Даже мебель переворачивалась и распарывалась, будто кому-то пришла в голову идея, что кто-то станет прятать в ней еду.

Съедаю примерно полкило мяса, всю пачку чипсов и выпиваю литровую бутылку тёплой «Фанты». Теперь можно посидеть в кресле и подумать, куда вкладывать очки характеристик.

Мне отсыпало за этот бой 9607 очков опыта, что очень много, но, как и в предыдущие разы, когда мне щедро отсыпало опыта, я не хочу повторять такой капец снова. Я ведь думал, что умру сегодня, потому что сразу после взрыва мне казалось, что всё, докатались.

Я взял сразу два уровня и поднялся с 40-го по 42-й. Развитие медленное, потому что интервалы между уровнями идут на тысячи очков опыта.

Два очка характеристик решаю вложить в «Термоконтроль», потому что зима близко — во-первых, а во-вторых — лучше приготовиться к следующему повышению «Энергетического уровня» заранее. Но я больше исхожу из резона зимы.

Теплых мест для зимовки никто не гарантирует, может быть, нам придётся часто морозить задницы за городом — кто знает, как всё сложится? Вот и я не знаю, поэтому подстраховываюсь.

Да и вообще, всё уже, исходя из сегодняшнего опыта, складывается, мягко говоря, не очень.

Смотрю на итоговую статистику:

— Иди на крышу, — попросил Проф. — Посмотри, что творится вокруг.

— Окей, — кивнул я и поднялся с кресла.

Поднимаюсь на пятый этаж хрущёвки и взбираюсь по стремянке, поставленной под люком на крышу.

Наверху уже сидят Фура и Ронин.

— Как рука? — спросил я у последнего.

— Приемлемо, — ответил он. — Но стрелок из меня теперь неважный.

— М-хм… — хмыкнул я. — Ничего страшного. Если что, прикроем.

Подхожу к ограждению крыши и рассматриваю улицы.

На противоположной стороне холодно, из домов тепло никуда не просачивается, что означает лишь то, что там его нет — в Новокузнецке мне нравилось определять, живёт ли в доме кто-нибудь — по теплопотерям, хорошо видимым через ИК-зрение.

Это очень надёжный способ выявления постоянного обитания людей, даже если нет отопления — когда в квартире кто-то просто находится больше суток, начинается нагрев и идут теплопотери в области швов и окон. В случае старых домов, работает безотказно, а вот всякие новостройки, со стеклопакетами и современной теплоизоляцией, конечно, всё портят.

В брошенных машинах тоже холодно. Уже темнеет, поэтому я активирую УФ-зрение, чтобы посмотреть на наличие следов поблизости. Видны следы засадников, которые активно шастали тут около трёх-четырёх часов назад, плюясь и сморкаясь, бросая бычки и прочий мусор.

Вряд ли они пришли конкретно за нами — когда они уже были здесь, мы ещё не прилетели.

— Что всё это может значить, Ронин? — спросила Фура, прислушивающаяся к окружающему пространству.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Но, похоже, что здесь всё хуже, чем я думал.

— Куда мы дальше? — спросила она.

— Нам нужно на Лубянку, — ответил Ронин. — И вообще, в центр — если где-то и сохранилась власть, то там. Хотя… Я не знаю, что делать дальше. Эта группа — непонятно, кто они. Возможно, лучше будет залечь на дно, до выяснения.

Ни один из заваленных нами уродов не был из КДшников — это были обычные люди, причём очень тощие. Наверное, питались очень плохо, причём уже давно.

— А где? — спросил