Трэвис Мак-Ги - Джон Макдональд

- Просто он очень осторожный человек.

- Что ж, этот мир и впрямь учит нас быть осторожнее, и что ни год, все больше и больше.

- Мистер Холл, вы не могли бы мне сообщить, когда ваши клиенты предполагают возобновить сотрудничество?

- Они мне не сказали. А излагать вам не более чем догадки было бы невежливо.

- Ну, может быть вы все же могли бы определить по тону, каким это было сказано, или по выражениям, когда приблизительно это может быть через два месяца, через два года...

- Ну, может быть, я и мог бы сообщить вам некие... как бы это... полезные выводы, мистер Мак-Ги, если бы у меня была с ними прямая связь. Но они действуют через представителя.

- Кто же это?

- Некто, кому они вполне доверяют и оставили твердые указания по всем вопросам, я полагаю.

Он выражался, как человек, исполненный множества добродетелей. Если вы уже общались с одним-двумя ему подобными, вы всегда сможите впоследствии узнать эту породу. Они бесстрастны, постоянны, дружелюбны. Профессиональные дельцы. Никто и никогда не способен вывести их из себя. Они совершенно равнодушны к лести, подкупу, шантажу и угрозам. Они во всех случаях сохраняют олимпийское спокойствие, свойственное в той же степени только истиным мастерам покера. У них не бывает иного настроения, кроме спокойной и дружелюбной готовности во всем соблюсти свои интересы. Они не морщатся, не зевают и не чешутся. Они способны сидеть за своим столом напротив вас и улыбаться в течение тридцати шести или сорока восьми часов, изображая на лице внимание и озабоченность, пока наконец вы не озвереете от этой пытки, проклянете все на свете и не согласитесь со всеми их требованиями, изложенными вам, сэр, еще в самом начале.

Мне следовало просто поблагодарить его, подняться и уйти. Но, как говорят англичане, и кошка может посмотреть на короля, не так ли?

- С другой стороны, мистер Хейс, пожалуй, вздохнет с некоторым облегчением. - Я сделал паузу, но никаких замечаний не последовало. Он просто сидел и смотрел на меня, не мигая, ожидая продолжения. - Его очень беспокоила одна небольшая деталь. Он говорил мне, что весьма удивлен желанием владельца документов иметь не более чем пятьдесят процентов в общей сумме чистого дохода - в случае обнаружения клада. Это заставило его думать, нет ли некоторых неувязок в законности и действительном праве на эти документы у вашего патрона.

Он посмотрел на меня с уважением.

- Несколько... как бы это... деликатно сказать, сэр. Вопрос собственности на документы, добытые путем разбора старинных летописей, действительно весьма спорен. Точно так, же как и вопрос их достоверности, то есть удачного завершения поисков по ним. Карта с островом сокровищ, на котором когда-то давным-давно кто-то зарыл состояние в миллион долларов на нынешние деньги не имеют такого же статуса, как заверенный чек на тот же самый миллион долларов. Я уверен, что мой клиент предложил лицу в общем-то постороннему равную долю скорее из... как бы это... маральных соображений.

- Не очень понимаю, что вы хотите сказать.

- Однажды некто крадется к черному ходу церкви и удирает во время службы в какой-нибудь из святейших праздников, переодевается и спешит на площадку для гольфа, где с наслаждением играет партию-другую сам с собой. Господь взирает с небес на грешника, а из-за плеча Господа смотрит невинный ангел, которому неведомы грех и зло. Ангел смотрит и видит: грешник как ни в чем не бывало ведет лунку за лункой, и каждый раз мошенничает. Подправляет там, подталкивает здесь. Сталкивает мяч в лунку просто носком ботинка, если до лунки еще, скажем полметра. Вытворяя все это, игрок проходит первые девять лунок за двадцать ударов и очень горд собой. А когда до десятой лунки он, сильно и хорошо размахнувшись нужной битой, добрасывает мяч одним ударом, ангел не выдерживает и кричит: "Господь, это же грешник! Почему же ты награждаешь его?". И Господь улыбается. "Разве награждаю? Подумай-ка хорошенько! Кому он сможет рассказать об этом?"

Ага, подумал я, мистер Менсфилд Холл уж наверняка неоднократно это проделывал. Может, и не в святой день, но все-таки. Я улыбнулся и кивнул.

- В наше время и в нашем обществе поиски сокровищ... как бы это... несерьезны или хотя несолидны. Капитан Кидд. Йо-хо-хо-хо. Повесить его на рее ет цетера, ет цетера. А ведь человек, заболевший этим может оказаться преуспевающим юристом или владельцем крупной фирмы или магазина, или видным ученым. Его просто могут поднять насмех коллеги или сослуживцы, он потеряет авторитет. - Он выпрямился в своем кресле, и восьмидюймовое возвышение предоставило ему возможность взглянуть на меня с высока. Передайте мистеру Хейсу, что если я буду снова уполномочен этим заниматься, я... как бы это... вероятнее всего свяжусь именно с ним.

Я выждал некоторое время в лифте, а потом, выйдя из здания, кинулся разыскивать телефонную будку. Телефон офиса Тома Коллайра я нашел в справочнике. Чтобы не мучаться с монетками, я воспользовался своей кредитной карточкой. Мне ответил коммутатор и я попросил контору мистера Тома Коллайра. Трубка пискнула и ответила девичьим голосом:

- Контора мистера Коллайра.

Я надеялся, что у меня все же получится, несмотря на давнее отсутствие практики с магнитофоном. И я сказал:

- Прошу прощения, милочка, но я хотел бы... как бы это... напомнить мистеру Коллайру об одном обстоятельстве, которое не упомянул в нашем сегодняшнем разговоре.

- О, мистер Холл, мне очень жаль, но мистер Коллайр уехал буквально десять минут назад. Он не появится в офисе до следующего вторника. Что-то действительно важное?

- Нет, нет. Просто некие... как бы это... подробности к тому которое мы обсуждали ранее. Пожалуй, не следует... как бы это... беспокоить его этим. Благодярю вас, милочка.

Я вышел из телефонной будки с чувством полного триумфа. Может быть, в этом было что-то ребяческое, но я готов был аплодировать сам себе. В общем-то, мне не пристало бы удивляться, что все вышло так, а не иначе. Большую часть своей сознательной жизни я провел в вежливой битве с человеческой хитростью и изворотливостью, слой за слоем счищая эту кожуру. Процесс это похож на чистку каштанов, когда малыш, найдя его на дороге, упорно обламывает колючки и ошкуривает плод, точно зная, что под слоем кожуры и скорлупы таится нечто гораздо более привлекательное.

Я, наверное, не смог бы по пунктам расписать - причина первая, причина вторая, причина третья - почему я так ухватился за шаткую, в общем-то, идею взаимосвязи Менсфилда Холла и Тома Коллайра. Человек, переходя вброд незнакомую реку, тоже не отдает себе отчета, почему он пошел краем песчанной отмели, хотя чуть левее, казалось бы, мельче. Просто там вода была темнее и неприятнее, пожмет он плечами на охи местных, знающих, что на этом "мелководье" достаточно шагнуть на полдюйма в сторону, чтобы оказаться в воде с головой.

У законников, действующих на поприще собственного маленького бизнеса, есть одна черта, которую они в зависимости от обстоятельств либо держат при себе, либо активно демонстрируют окружающим: они действуют исключительно в интересах клиента. Всегда, когда выдвигаются новые условия, или предложения, такой законник с вежлевейшими извинениями отступает в сторону, заявляя, что сначала ему надо посоветоваться с клиентом, инкогнито которого нерушимо. У меня в таких случаях складывается впечатление, что противоположная сторона просто пытается выиграть время.

В этом же конкретном случае, Том Коллайр допкустил серьезный промах, убедив Менсфилда Холла в том, что он представляет какое-то еще третье лицо. Менсфилд Холл полагал, что его клиент застрахован вдвойне, и поэтому не был так осторожен и осмотрителен, как обычно ведут себя подобные ему старые лисы. Я совершенно был убежден, что если бы Холл знал, его настоящим патроном является Коллайр, наш с ним разговор протекал бы совсем по-другому. А наше время никто никому не верит. Даже один законник другому.

Я еще не очень представлял, какой именно суковатой палкой разворошил этот гадюшник. Поэтому, бросив ломать себе над этим голову раньше времени, поехал обратно к Майеру - советоваться.

10

В больницу к Майеру я попал только в половине девятого. Он сидел в постели, погруженный в глубокие раздумья над шахматной позицией, раставленной на придвинутой к самой кровати низкой тумбочке.

- Ага! Фрэнк Хейс выиграл, как я вижу!

- Как о большом одолжении прошу тебя: заткнись.

Я подошел ближе и взглянул на доску. Позиция игры в самом разгаре. Сицилианская защита.

- Я стал врать вот отсюда. На двенадцатом ходу. Конь берет коня, мрачно сообщил Майер.

- А после этого обмена он объявил тебе шах ферзем?

- Продувная бестия!

- Тебе следовало сначала подвести поближе ферзя, а потом уже разменивать коней.

- Я уже об этом знаю, Трев. Ладно, ты так и будешь стоять у меня над душой со своими дурацкими советами или все-таки сыграешь партию?