Двенадцать тысяч миль под парусами - Леонид Радионович Аксютин

Памятник создавался совместно: французы собирали деньги на статую, американцы — на пьедестал. Последние, видно, без большого энтузиазма, так как начавшееся строительство пьедестала вскоре пришлось прервать из-за нехватки средств. Лишь после развернутой в печати большой кампании удалось изыскать необходимые деньги, и пьедестал был закончен в 1885 г. В том же году статую в разобранном виде привезли К Нью-Йорк, и 28 октября 1886 г. состоялось открытие памятника.

Статуя расположена на маленьком островке Бедлоу, в старом форте. Внутри статуи есть лифт и винтовая лестница, ведущая на смотровую площадку, расположенную на уровне короны. Высота статуи около 45 м.

К достопримечательностям Нью-Йорка относится и Личкольн-центр, находящийся близ Центрального парка, между 62 и 66-й улицами, на пересечении Бродвея и авеню Колумба. Это архитектурный ансамбль из шести зданий. В него входит концертный зал «Эвери Фишер-холл», театр оперы и балета «Метрополитен-опера» (в нем в те дни гастролировал ансамбль Моисеева), театр «Вивьен Бомонт», библиотека и музей театрального искусства, «Джулиард билдинг» — известная музыкальная, театральная и балетная школа. Весь комплекс рассчитан приблизительно на 14000 зрителей. Линкольн-центр построен в строгом стиле: плоские крыши, прямоугольные основания, колоннада и сводчатые галереи, фасады, облицованные белым итальянским мрамором,— все напоминает памятники античности.

Во время экскурсий по городу нам несколько раз пришлось со всех сторон проезжать мимо Центрального парка и хотелось проникнуть в его заманчивую глубину, но всегда мнение наших сопровождающих было категоричным и одинаковым: в парк ходить небезопасно. После 6 ч вечера полиция вообще не отвечает за безопасность посетителей.

У одного из входов в Центральный парк Нью-Йорка

Не рекомендуется появляться белым туристам и в негритянских кварталах Гарлема, однако туда мне с несколькими товарищами проникнуть все-таки удалось. Название этого района Нью-Йорка известно всему миру. Когда-то это была деревушка Новый Хаарлем, основанная голландским губернатором Питером Стайвесантом и названная в честь голландского города Хаарлема.

В начале XX в. резко увеличился приток «цветного» населения с юга в поисках более высоких заработков и сносных условий существования. Так появились первые негритянские кварталы у северной границы Центрального парка, которые, постепенно разрастаясь, превратились в сегодняшний Гарлем. Автобусы с туристами сюда не заезжают, потому что местные жители встречают гостей недружелюбно и даже забрасывают машины камнями.

В Гарлеме много заброшенных и совершенно пустых многоэтажных домов с выломанными дверьми, выбитыми окнами, часто со следами пожаров. Они встречаются тут в каждом квартале и удручающе действуют на зрителя: отсюда хочется убраться, как можно быстрее. Улицы усыпаны обрывками бумаги, не говоря уже об окурках (на таких улицах их и за мусор не считаешь), заставлены разнообразной жестяной и пластиковой тарой и прочим хламом. Прямо на улицах стоят брошенные старые автомашины, проржавевшие и ободранные.

Сказать, что многие люди одеты бедно — значит ничего не сказать. Зачастую их одежду можно назвать просто лохмотьями.

Мешки с мусором на тротуарах и еще не убранный мусор под ногами — характерная картина не только для Гарлема, но и многих других районов Нью-Йорка. Я могу смело утверждать, что не видел в своей жизни города более грязного, чем Нью-Йорк. Мусор на его улицах поражает не меньше, чем небоскребы.

Нью-Йорк показался неуютным городом, и расставались мы с ним без сожаления.

Перед отплытием нам предстояло принять участие в последнем мероприятии, предусмотренном программой Операции Парус-76 — в сухопутном параде экипажей парусных судов. Он состоялся в 12 ч дня 6 июля на Бродвее, на участке от Баттери-парк до Сити-холл. Объединенная колонна экипажей парусников «Товарищ» и «Крузенштерн», наверно, впервые в истории пронесла советский флаг по знаменитому Бродвею.

Так завершилось наше пребывание в Нью-Йорке.

7 июля в 16 ч 40 мин «Товарищ» снялся с якоря. Снова поплыли мимо берега Гудзона, но уже в обратном направлении. На судне царило понятное всем морякам оживление: ведь мы идем домой! Впереди еще не одна тысяча миль, тяжелый путь через океан, но все это будет преодолено.

Глава VIII

Курс на Геркулесовы столпы 

Океан встретил нас крупной зыбью. Ветер дул умеренный, но небо затянуло тучами, в сумерках за кормой далеко на горизонте вспыхивали зарницы. Через несколько дней волнение усилилось. Судно испытывало настолько сильную бортовую качку, что на палубе пришлось натянуть штормовые леера. В каюте стало снова, как в аквариуме: иллюминаторы почти непрерывно находятся под водой. Волны через штормовые портики лижут палубу и периодически щедро обдают фонтанами брызг поверх фальшборта. Ходить по палубе надо с оглядкой и не зевать по сторонам, чтобы остаться сухим.

В такую погоду всем не сладко, но, наверное, хуже всех нашей буфетчице Лиде Калитюк. Четыре раза в день она должна пройти по танцующей палубе от камбуза, расположенного около полубака, до кают-компании, находящейся на корме, держа в руках ведра или кастрюли.

Есть в таких условиях — сущее наказание. Тарелки все время скользят по столу, хотя скатерти смочены водой, и содержимое из них все равно выплескивается.

Сейчас, когда кончилась регата, снова начались занятия. Проводить их тяжело, несмотря на то, что на «Товарище» есть специально оборудованная аудитория. Стоишь у доски — не забудь одной рукой взяться за что-нибудь, сидишь — упрись ногой в стол.

Хорошо, что ветер постоянный и уже несколько дней мы идем не меняя галса, поэтому мало авралов. «Товарищ» без верхних и нижних бом-брамселей идет со скоростью 10 уз. Каждый день в 17 ч по судовой трансляции передается штурманская сводка: где находимся, сколько прошли и самое главное — сколько осталось.

По воде вновь плывут островки саргассовых водорослей. Летучие рыбы — символ океанского простора — поодиночке и стайками вычерчивают в воздухе свои трассы. Английские моряки дальнего плавания раньше называли себя, в отличие от каботажников, «моряками летучей рыбы». Почти все время встречаются сухопутные птицы. Интересно, где и как они отдыхают вдали от земли?

Мы шли к Азорским островам, до которых осталось еще около 600 миль. Океан в этом районе пустынен. На всем переходе только однажды вдали показался силуэт небольшого судна. Поэтому все обрадовались, когда увидели несколько огромных черепах, уверенно следовавших куда-то своим, только им известным курсом, а нежащийся в воде кит произвел настоящую сенсацию.

К 14 июля ветер ослаб, но зыбь осталась, и бортовая качка не становилась меньше. Скорость ко всеобщему огорчению снизилась до 7 узлов. Через несколько дней океан успокоился и ветер стал встречным. Он был несильным, но все равно мешал: ведь мы — не современный лайнер.

Наконец, 18 июля во второй