А «Скорая» уже едет - Константин Шох

– Ну?

– Я не хочу жить! – пронзительно вскрикивает дама. – Не хочу! Я вас прошу – уколите мне что-нибудь, чтобы я смогла навеки покинуть этот мир и избавиться от мучений. Мне так все опротивело, я устала от всего этого! Это же просто непереносимо…

Вот-вот, и эту песню мы тоже не раз слушали. А потом сами же и распространяются про «врачей-убийц». На одном похожем вызове такая вот умирающая, в ответ на довольно резкий отказ Михайловны, кинулась на нее с кулаками. Я ее еле оттащил. К счастью, за годы работы я уже выработал четкий алгоритм общения с этой категорией мучеников, имеющий терапевтический эффект почти со стопроцентной гарантией. Поэтому я быстренько пихаю локтем доктора, уже приоткрывшую рот.

– Вы серьезно?

– Я серьезно, молодой человек. Вы даже представить себе не можете, как серьезно. Проживите мою жизнь, претерпите те терзания и лишения…

С радостью, моя дорогая. Особенное если результатом лишений и терзаний будет такая вот квартирка с египетским диваном и домашним кинотеатром. Но я не спорю.

– … уже не говорю о том, какие я испытываю боли. Это адские муки, у меня внутри как будто жидкий огонь переливается! Я вас умоляю, хотите – на колени перед вами…

– Ладно, – прерываю я. – Но вы, я надеюсь, понимаете, что такого рода услуга…

– О-о, берите все, что хотите! – громко восклицает Стефания Аркадьевна, заламывая руки. – Мне в этом бренном мире уже чуждо все материальное! Там мне уже будет все равно!

Офелия хранит зловещее молчание, наблюдая за нами. Судя по тоскующему выражению лица Бэллы, все это она уже видела и слышала не единожды. Ничего, сейчас внесем разнообразие в рутину.

– Ладно, – я выуживаю из укладки ампулу с физраствором и подбрасываю ее в руке. – У нас есть то, что вы хотите. Это вам обойдется в пять тысяч долларов.

– Да просите все, что… СКОЛЬКО?!

– Пять тысяч американских рублей, – повторяю я. – Что-то вас смущает?

– Но… почему так дорого?

– А какая вам, собственно, разница? – включается в игру Офелия. – Там вам будет все равно – что пять, что пятьдесят тысяч.

– Э-ээ, да… но… просто я…. как бы вам сказать… не ожидала… такая сумма…

– А вы как думаете? – пожимаю плечами я. – Мы же не только о себе хлопочем. Часть надо отдать старшему врачу, часть – судмедэксперту, следователя не забыть, своему адвокату заплатить и судье часть. Нам почти ничего не останется. Не сомневайтесь, это очень дешево. Киллера нанять будет намного дороже.

– А грех велик, – назидательно добавляет Офелия. – Мы ведь клятву Гиппократа давали.

Дама в смятении и неподдельном испуге смотрит на нас, потом на дочку – та лишь пожимает плечами. Мол, твои здоровье и жизнь, тебе и решать.

– Знаете… э-ээ… я, наверное…

– Потом? – насмешливо спрашивает Михайловна. – Ну и ладушки. Как надумаете – звоните, мы до восьми утра работаем. Собирайся, Антон.

Я, деланно вздохнув, бросаю ампулу обратно, быстренько закрываю сумку.

Мы выходим в прихожую, когда нас догоняет Бэлла.

– Ребята, одну секунду.

Нам в нагрудные карманы с шелестением запихивается по бумажке.

– Не пять штук баксов, конечно, но на хлеб хватит.

– Благодарим, – высокомерно отвечает Офелия и выходит за дверь. Дочка ловит меня за рукав. Улыбается.

– Спасибо, что припугнули ее. Я сама медсестра. Была когда-то. Она из меня всю кровь выпила своими капризами. Вы, надеюсь, не серьезно, насчет эвтаназии[28]?

– Нет, конечно, – улыбаюсь в ответ. – Такое черное дело и пятью миллионами не отстираешь. А совесть свою – и подавно.

* * *

– Бригада четырнадцать, вы где находитесь?

– Все там же. Улица Черешневая, 18, у гаражей, как и передали. Мы уже все обыскали, все вокруг два раза обошли.

– Вас никто не встретил?

– Никто нас не встретил. Да и нет тут никого, ни живых, ни мертвых.

– Подождите, уточню у Галины, она принимала вызов.

– Ждем.

Офелия, не стесняясь, широко зевнула и устало откинулась на спинку сидения. Я, протирая слипающиеся глаза, рассматривал сбегающие капельки моросящего дождя по стеклу окна. Спать в холодной машине невозможно, кресло настолько жесткое, что зад через пять минут начинает отекать в любом положении. Подозреваю, что поганец Гена вместо поролона набил кресло речной галькой. Или еще чем похуже.

На часах мерцают цифры «02:07». Мы уже отмотали пять вызовов, с двумя госпитализациями. После последней, если честно, рассчитывали быть приглашенными на станцию с целью подремать хотя бы полчаса. Ан нет – «Ромашка» в лице Инны Васильевны влепила нам «лежит мужчина, вызывает сосед» к этим трижды неладным гаражам. Вызов был сам по себе непонятен – что это за сосед, который вызывает к лежащему на улице? Лежащий рядом? А если нет, то какого-растакого не поможет по-соседски бедолаге встать? Впрочем, все риторика. В ночь на смену в диспетчерскую пришли три «свиноматки» – могучие дамы преклонного возраста, за телефонами сидящие уже не первый десяток лет. Что такое выездная работа, они давно забыли, и лично я сомневаюсь, что у них хватило бы навыков на произведение банальной внутривенной инъекции. В отличие от молодых девчонок, хоть как-то дифференцирующих поступающие вызова, эти принимают все подряд, и, без намека на сочувствие, шлют на них бригады. Обычно, как правило, всех стараются согнать на станцию к двенадцати ночи, чтобы старший врач мог подбить суточное количество вызовов и составить рапорт, но сегодня, из-за засевшего в диспетчерской триумвирата, написание рапорта откладывается на неопределенный срок.

Мы с Офелией, устало ругаясь, обегали все окрестности гаражного кооператива, разыскивая лежащего страдальца. Его не оказалось, как и таинственного сердобольного соседа. Ни в одном гаражном окошке не горел свет. Правильно, в такое время и в такую погоду все нормальные люди спят под крышей и теплыми одеялами. По улицам только Психи шастают. Кому не спится в ночь глухую…

– Бригада четырнадцать, ответьте «Ромашке».

– Отвечаем, «Ромашка».

– Вам этот вызов отставить, запишите другой.

Пауза. Словно Инна Васильевна собирается с духом. Мы терпеливо ждем.

– Улица Благостная, дом семнадцать с дробью три, квартира два. Там «давление».

– Сколько лет?

– Тридцать лет, фамилия Васютин. Вас будут встречать у проходной.

– Приняли вызов, «Ромашка».

– Во как! – с искренним восхищением произнес я. – Благостная! У них там что, острый припадок щедрости? Или они нас с кем-то перепутали?

– «Блатные» все на вызовах, – сердито отвечает Офелия. – Вот и дали нам. Поехали.

Действительно, только такой факт, что все «блатные» на вызовах, мог подвигнуть диспетчера швырнуть нам такой лакомый кусок, как улица Благостная. Под улицей подразумевается коттеджный поселок поодаль от основной городской магистрали, обособленный от шума городского высокими соснами и массивным забором, столбы которого