Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

И скоро следующее полнолуние — сегодня я отчего-то ощущаю его дыхание острее, чем обычно. Близость инкубов волнует сильнее прежнего, несмотря на сумятицу в мыслях и смутную тревогу от возможного разговора. В просторном зале ресторации я замечаю несколько знакомых лиц и запахов, но, к счастью, среди них нет ни Лизетты, ни Клеона с Валентиной. Мортимеров тоже, и я испытываю облегчение, радуюсь, что неприятных встреч не предвидится.

Постепенно, за трапезой и беседами, я успокаиваюсь, и мысли все чаще норовят соскользнуть в область не вполне приличную. Смотрю на инкубов чуть иначе, вспоминаю произошедшее на вчерашнем пикнике и не могу отделаться от желания повторить.

В конце концов, к чему ждать первой брачной ночи?

В кои-то веки волчица всецело согласна со мною, у нее, в отличие от меня, даже мысли не возникает, что из соображений приличий, безопасности и надежности все же следовало бы обождать до свадьбы. Она уверена, что инкубы никуда от нее не денутся и легкомысленное поведение невесты, не желающей терпеть до первой брачной ночи, их не отпугнет.

Я дожидаюсь момента, когда с основным блюдом будет покончено, и официант заберет пустые тарелки со стола. Делаю глоток вина и говорю, что хочу сообщить важную весть. Инкубы переглядываются заинтересованно, затем сосредотачивают взоры на мне.

— Чем именно ты хочешь поделиться? — уточняет Арсенио, приняв вид нарочито беззаботный, словно, что бы я ни сказала, его это равно и не огорчит, и не обрадует.

— Я приняла решение, — на языке вертится нечто вроде «я много думала и тщательно все взвесила», однако я понимаю, что фраза эта будет ложью — думала я не так уж и много, а «за» и «против» и вовсе не просчитывала. — Я согласна выйти замуж за… — я запинаюсь невольно — все же странно еще произносить подобное вслух в публичном месте, — за вас… обоих.

Волчица рычит, напоминая о четвертой стороне, но я одергиваю зверя — ни к чему портить момент неуместным в данной ситуации признанием.

Еще не время.

Волчица недоумевает — а когда оно настанет? Когда случится момент, подходящий для правды о Клеоне?

Инкубы переглядываются вновь, на сей раз удовлетворенно.

— И я готова покинуть Лилат.

— Уверена? — спрашивает Байрон. — Эван останется здесь, никто из нас не прихватит его с собой в Лайвелли или вообще куда бы то ни было.

— Уверена.

— Рианн, если мы уедем отсюда, то в Лилат ты, скорее всего, больше никогда не вернешься.

— Да и вурдалак с ним, — перебивает Арсенио Байрона. — С Лилатом, я имею в виду, не с Эваном. Твой братец давно уже взрослый оборотень, он прекрасно позаботится о себе сам, — Арсенио берет мою руку, кладет на столешницу, осторожно сжимает мои пальцы в своей ладони и смотрит на меня с обожанием столь сильным, обезоруживающим, что я лишь убеждаюсь, что сегодня и впрямь не время для признаний. — Это замечательная новость, Рианн. Ты не представляешь, как я рад ее наконец услышать. С Эваном ничего не случится, он проводник, решит тебя навестить и обязательночто-нибудь да придумает.

— Что подтолкнуло тебя к принятию решения? — во взгляде Байрона я вижу не только радость от моего согласия, от предстоящих изменений, но и интерес пытливый, вдумчивый.

— Наверное, понимание, что Эван не останется здесь совсем один. Мне кажется, он счастлив рядом с Тессой, а она, в свою очередь, сможет стать ему надежной, верной парой.

И поспешная, едва ли полностью обдуманная идея Эвана надеть на Тессу родовое ожерелье для подтверждения ее статуса невесты может быть знаком свыше, даром богов для нас обоих. Неудачное стечение обстоятельств, оплошность, обернувшаяся благими деяниями самой Каро.

— Напомни поблагодарить Тессу при случае, — замечает Арсенио нетерпеливо. — Когда отправляемся?

— Совершенно точно не сегодня, — улыбаюсь я.

— Это-то понятно. Но какие-то примерные сроки ты уже наметила?

— Нет, конечно.

— Полагаю, этот вопрос стоит обсудить после бала-маскарада Верховного собрания лордов, — произносит Байрон тактично.

— Возможно, через месяц после бала. Еще столько всего надо сделать: рассказать обо всем Эвану, собрать вещи, подготовить… — я оглядываюсь быстро, привычно понижаю голос: — Это же безопасно — ваш способ покинуть полис? Может, лучше обратиться к Эвану? Мне он не откажет…

— Обойдемся без Эвана, — Арсенио тоже осматривается, похоже, в поисках официанта. — Закажем лучшего шампанского, какое только у них тут есть, а? Отпразднуем такое знаменательное событие…

— Не надо, — я вдруг ловлю возмущенный, неодобрительный взгляд дамы за соседним столиком.

Вспоминаю запах ее, а там и имя.

Леди Амина, одна из дам, входящих в ближний круг друзей Лизетты.

— Почему? — искренне недоумевает Арсенио.

Я кладу свободную руку поверх его, чуть подаюсь к нему через стол.

— Я бы предпочла отпраздновать в… более тихом месте.

— А что там у нас дальше по списку? Театр?

— Ничего страшного не случится, если мы пропустим спектакль.

Байрон тоже замечает леди Амину, хмурится и знаком подзывает официанта. Расплатившись по счету, мы покидаем «Бархат» — и взгляд леди Амины, цепкий, жадный до сенсации, преследует нас до самого выхода из зала, подмечая каждый мелкий знак внимания инкубов, каждый наш жест, каждое мимолетное, более чем невинное прикосновение, при иных обстоятельствах не взволновавшее бы даже закоренелых поборников морали.

Я помню, что инкубы ощущают возбуждение потенциальной партнерши, и надеюсь, что этого хватит, что мне не придется разъяснять свои желания подробно или, того хуже, получать вежливый отказ.

По крайней мере, Арсенио не откажет, в этом я уверена. Волчица чует его желание не хуже суккубы, и оно ей по нраву, оно и радует, и льстит, и побуждает ответить.

Усадив меня в мобиль, инкубы медлят. Они обходятся без слов, ограничиваясь красноречивыми взглядами, но я догадываюсь о кратком безмолвном обсуждении. Неожиданно на долю секунды мне кажется, будто я улавливаю знакомый до боли запах, вынуждающий волчицу отвлечься от Арсенио и обеспокоенно принюхаться к полной транспорта стоянке перед «Бархатом», однако инкубы, приняв решение, садятся сами и наш мобиль выезжает с парковки. На центральных, более оживленных улицах смутное волнение отступает, наваждение рассеивается, и я начинаю думать, что мне и впрямь почудилось.

В конечном итоге, даже обладатель звериного нюха может ошибиться.

Но когда шумные, светлые, несмолкающие центральные улицы сменяются тихими, пустынными, оплетающими район сродни тому, где живет Клеон, тревога поднимается вновь, оттесняя желание и предвкушение. Раз-другой мне кажется, будто за нами кто-то едет, я то и дело посматриваю в зеркало заднего вида, с трудом удерживаясь от того, чтобы обернуться и проверить. Мобиль останавливается перед типовым пятиэтажным домом, Арсенио высаживает нас с Байроном возле третьего подъезда, а сам отгоняет транспорт до тупика стоянки сбоку от дома. Я оглядываюсь, но мобиль, который, как я подозревала последние минут пять, преследовал нас, не поворачивает на тянущуюся между двумя домами часть улицы, но исчезает где-то в ее начале.

И впрямь показалось?

Или все же нет?

Ёжусь невольно — то ли от вечерней прохлады, то ли от собственной растерянности, неясной тревоги, — и Байрон обнимает меня. Под козырьком каждого подъезда горит фонарь, и улица, и стоянка хорошо освещены, света полны и многие окна обоих домов. Уровень защиты здесь не так высок, как в районах более престижных и дорогих, но он есть, обеспечивает жильцам покой, безопасность и относительную долю комфорта.

Бояться нечего.

Наверное.

— Рианн, — Байрон крепче прижимает меня к себе, легко касается губами моего виска, — если ты сомневаешься, то…

— Я не сомневаюсь, — возражаю я мягко. Да и беспокойство мое не связано с планами на эту ночь. — И мне не шестнадцать и даже не двадцать лет, чтобы я не понимала и не принимала своих желаний, а вы опасались меня напугать. Если я на что-то соглашаюсь, то действительно соглашаюсь, без иных вариантов.