Скандал в шелках - Чейз Лоретта

— Н-нет. К-конечно, н-нет.

— А может, расстроились из-за того, что я не подглядывал в замочную скважину?

— Н-не будьте идиотом.

— Тогда зачем плакать?

— Я не плачу. — Софи снова заморгала. — Со мной все в порядке.

— Ничего подобного.

— Нет-нет, все в порядке, — настаивала девушка. — Просто… я… Я все время думаю, что нужно было остаться с вашей сестрой, когда она приезжала в магазин. Я обещала вам разделаться с Аддерли, но ей ничего не сказала. Голова была занята совсем другим. Вашей матушкой. И Даудни. А теперь… Похоже, я занималась не тем. Мне следовало успокоить вашу сестру, а я этого не сделала.

— Абсурд! Вы понятия не имели, что Клара поведет себя как идиотка!

— Я не обратила внимания на ее состояние! А теперь она в опасности. Она совершенно не умеет выживать! И не распознает негодяя, даже если тот повесит себе на шею табличку с объявлением. Она доверилась Аддерли, этому подлецу! Выбрала именно его! Мне нужно было что-то предпринять!

— О чем вы? Что вы могли бы сделать?

— Что угодно! — отмахнулась Софи. — Но я могла бы спасти ее.

Граф подошел к ней, схватил за плечи и слегка встряхнул.

— Прекратите!

— Ах, я так тревожусь, — сказала она со вздохом.

Гарри взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. Полны слез… Похожи на Адриатическое море в туман… Крошечные капельки ползли по щеке. А нижняя губа дрожала.

«Нет, не время и не место, — сказал он себе. — Нельзя рваться вперед, очертя голову».

Но в голове графа Лонгмора могла удержаться только одна мысль, а слово «нельзя» он совершенно не выносил. Именно поэтому граф впился в губы девушки яростным поцелуем.

Лонгмор никогда ничего не делал наполовину. Поэтому целовал сейчас Софи увлеченно и страстно — так, как привык делать все. И он вовсе не думал об осторожности. Ему это даже в голову не приходило! Он просто целовал ее, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь.

И вдруг словно полетел с высокого обрыва. Теперь он ощущал соленый вкус ее слез с легким привкусом вина, которое она пила. И он вдыхал чудесный аромат. Лаванда… и что-то еще?.. Запах, наполнявший воздух, внезапно воскресил воспоминания: солнце Тосканы и вилла, утопающая в лаванде и жасмине… Сейчас он ощущал то же самое всепоглощающее счастье, которое владело им несколько лет назад. И это было нечто чудесное, волшебное — такое невозможно ни понять, ни осознать.

А губы Софи, такие мягкие и нежные, таяли под его губами. Да и все тело ее как будто растекалось по его телу. И казалось, что не было ничего более естественного, чем то, что происходило сейчас. Ее руки обвивали его шею, а грудь прижималась к его жилету. Она была такой податливой, а он — горячим. И с каждой секундой раскалялся все сильнее. Поцелуй же становился прямо-таки обжигающим, и шумело в ушах.

Его руки скользнули вниз, к ее ягодицам, и он еще крепче прижал ее к себе. И в тот же миг тело Софи напряглось, и он, опустив руки, оторвался от ее губ. Чуть помедлив, сделал неверный шаг назад. Потом — еще один.

Ее огромные синие глаза как будто заволокло дымкой. И она чуть покачнулась. А шаль лежала у ее ног цветной лужицей.

— О боже… — выдохнула она. — Боже милостивый!

Склонив голову к плечу, Софи с изумлением смотрела на стоявшего перед ней мужчину.

«Черт побери! — мысленно восклицал граф. — Ведь это ее первый поцелуй! Ее никогда раньше не целовали! Но это совершенно невозможно! Нет, возможно. Впрочем, не важно».

Нахмурившись, Лонгмор проговорил:

— Никогда больше не делайте такого.

— Такого? — Софи улыбнулась. — Чего именно?

— Терпеть не могу истерик, — заявил граф.

— Д-да… Конечно… — пролепетала Софи.

У Гарри тоже все плыло перед глазами, но он достаточно отчетливо видел стоявшую перед ним девушку. И еще видел кровать, находившуюся всего в нескольких шагах. Такую гостеприимную и манящую…

Так почему же не принять приглашение? Хм… потому что… Он не знал, почему. И не знал, почему сдерживал себя.

Резко повернувшись спиной к Софи и к кровати — ко всему на свете! — граф стремительно вышел из комнаты.

Затаив дыхание, Софи провожала его глазами.

Он ушел. Черные и растрепанные — словно он ерошил их — волосы… И еще — широкие плечи и могучие мышцы на руках, соблазнительно игравшие под тонким полотном сорочки… Он с громким стуком захлопнул за собой дверь, заставив ее вздрогнуть.

Софи со вздохом покачала головой. Закрыла и тут же открыла глаза. Провела языком по губам, совсем как он…

Чуть помедлив, Софи подошла к столу, наполнила бокал и залпом выпила, чтобы укрепить решимость. Затем шагнула к смежной двери и рывком распахнула ее.

Лонгмор замер с бокалом у рта. У него были такие чувственные губы, и она до сих пор ощущала их жар…

— Нет! — выпалила Софи. — Ни за что!

— О чем вы? С ума сошли? — пробормотал Лонгмор.

— Да, но только на минуту. Не смейте больше этого делать! Нельзя же быть таким идиотом!

— Уходите! — велел он. — Неужели не понимаете?… Вы же почти раздеты!

— Не важно! Мне необходимо…

— НЕ ВАЖНО?! Послушайте меня, мисс Невинность, существует много вещей, на которые мужчина может не обратить внимания! Но только не на полуголую женщину!

— Бросьте! — отмахнулась Софи. — Времени не было одеться. Должна сообщить, что я все еще не пришла в себя.

Лонгмор провел ладонью по растрепанным волосам.

— Вам не нужно ничего сообщать. Лучше уходите.

— Я не могу заводить романы с заказчиками. Это плохо для дела, — пояснила девушка.

— Для дела?

— Только не говорите, что вы не заказчик.

— Конечно, нет, идиотка! Когда я в последний раз покупал платье?

— Любой мужчина, имеющий средства, чтобы оплатить счета, рано или поздно обзаведется женщиной, которая захочет прийти в наш магазин, — пояснила модистка. — Но никто не пожелает иметь с нами дело, если мы приобретем репутацию легкомысленных девиц, крадущих чужих мужчин.

— Речь идет не о нас с вами, а о магазине?

— Вот именно! Я говорю совершенно серьезно: если вы еще раз меня поцелуете — ударю вас ножом!

С этими словами Софи вышла и захлопнула за собой дверь. Налила еще вина, но на сей раз пила медленнее. Сердце билось так сильно, что даже ребра заболели. Она не помнила, когда в последний раз ей приходилось так трудно. Когда в последний раз она так отчаянно противилась собственным желаниям…

Неудивительно, что Марселина потеряла голову из-за Кливдона! Неудивительно, что она настойчиво объясняла ей, Софи, как делаются дети.

Похоть — опасная сила. И, как всякая Нуаро, Софи любила опасности, риск и азартную игру.

Но она не могла и не хотела ставить на карту «Мэзон Нуар». Если она позволит опасной силе увлечь ее, то вместе с ней погибнет и все, ради чего они работали и страдали.

Софи встала, подошла к ванне и выудила из нее пеньюар, который утопил Лонгмор. Выжала и повесила на спинку кресла, поближе к огню. Его еще можно было спасти. Девушки из «Общества портных» распорют его и перешьют.

Но пеньюар — чепуха, глупость. Ей сейчас нужно спасать магазин, а для этого нужно спасти леди Клару. Нелегкая задача!

Софи улыбнулась. В конце концов, она — Нуаро. А легкие задачи — они ужасно неинтересны!

Глава 8

«Площадь Ричмонд-парка — восемь миль в окружности, а именно 2253 акра, из которых менее ста относятся к этому приходу. 650 акров находятся в Мортлейке, 265 — в Питершаме, 230 — в Патни, а остальные — в Кингстоне. Земли этого парка имеют не только холмы, но и долины, не говоря уже о прекрасных старых дубах и других насаждениях».

Уорфорд-Хаус

6 июня. Суббота

— Больна? — переспросил Аддерли. — Надеюсь, ничего серьезного… Но ведь Клара здорова как лошадь. Как корова! Вот кого не назовешь слабой или болезненной.