Пьесы - Габриэль Марсель

Ноэль. Думаю, это не то, чего ей недостает. Во всяком случае, я пожелал бы, чтобы визиты аббата Рушета к нам стали реже… значительно реже. К тому же, совершенно незачем приглашать его к обеду. Если мама или ты нуждаетесь в его поучениях, можете приглашать его в те часы, когда Жанны нет дома. Надеюсь, я ясно выразился.

Моника. Как ты со мной разговариваешь!

Ноэль. Не вдаваясь в детали, повторю тебе еще раз: у меня есть основания предполагать, что он оказал на Жанну пагубное влияние… И, кроме того, я не хотел бы, чтобы вы таскали Жанну с собой на все ваши приходские лицедейства.

Моника (резко). Успокойся, она совершенно непредсказуема, в том числе и в посещении служб. Вчера она нам сказала, что пойдет к мессе, которую должны отслужить по погибшим 422-го полка. Моему удивлению не было предела!

Ноэль. По-видимому, ты плохо помнишь, что когда я просил маму взять к себе Жанну с детьми, я поставил несколько условий.

Моника. Можешь не возвращаться к этому; ты нас тогда достаточно оскорбил.

Ноэль. Я рассчитываю, что мне не придется к этому возвращаться. Имеющий уши да слышит. (Выходит из комнаты.)

Моника (подходя к двери). Жанна! Жанна!

Жанна (за сценой). Я занята.

Моника ходит взад и вперед в сильнейшем возбуждении. Она зовет Жанну еще раз.

Жанна (входя). Что случилось?

Моника. Можно подумать, что вы поклялись всех нас тут свести с ума. Из-за вас Ноэль разговаривал со мной так, как не разговаривал за всю свою жизнь!

Жанна. Из-за меня?

Моника. Он перекладывает на нас вину за тот более чем странный прием, какой вы ему оказали… Не можете же вы воображать, что я ничего не заметила. Я не слепая. Мама — тоже.

Жанна. Не понимаю, к чему вы клоните.

Моника. Разумеется, я не могу точно знать, в чем он вас упрекает.

Жанна. Если ни вы, ни я не знаем, о чем речь, разговор мне кажется беспредметным. (Собирается уйти.)

Моника. Видели бы вы, какое у вас сейчас выражение лица!.. (Жанна пожимает плечами.) Вы слишком склонны забывать, что живете у нас.

Жанна. Но вы не пренебрегаете ни малейшей возможностью напомнить мне, что я действительно не у себя; и я хотела бы предупредить вас, что у меня уже не хватает сил терпеть этот постоянный надзор за тем, что я говорю и что делаю.

Моника. Не я одна нахожу, что вы нуждаетесь в опеке.

Жанна. Что вы хотите этим сказать?

Моника. Ничего.

Жанна. Я жду.

Моника. Антуан, единственный, с кем вы здесь хоть как-то считаетесь…

Жанна. Так что же?..

Моника. Он того же мнения, что и я.

Жанна. Сильно сомневаюсь в этом.

Моника. У меня есть доказательства.

Жанна. Могу я их знать?

Моника. Нет.

Жанна. Моника, я не привыкла к подобному обращению; и если вы не выскажетесь яснее, сегодня же нас с детьми в этом доме не будет.

Моника. Это может решать только Ноэль.

Жанна. Ноэль не допустит, чтобы меня здесь оскорбляли.

Моника. Никто вас не оскорбляет, вас только считают безответственной, вот и все. И, повторяю, Ноэль полностью разделяет это мнение; он вынужден усматривать в этом дурное влияние…

Жанна. Ваше, вы хотели сказать?

Моника. Он еще не в курсе некоторых странных вещей; знал бы он, что вы сжигаете его письма!.. Сжигать письма мужа, когда неизвестно, вернется ли он вообще! Вот — одно из доказательств бессердечия, по поводу которых вы так негодуете; это все до того противоестественно!

Жанна (резко). Довольно.

Моника. Бедный, к счастью, ему это и в голову не приходит; если ему суждено отдать богу душу на поле боя, пусть он хотя бы сохранит свои иллюзии…

Жанна (со страстью). Я вам запрещаю говорить о его смерти! Вы не имеете права вообще касаться этой темы. Это дозволено лишь тем, кто любит всем своим существом. С вашей стороны это кощунство, преступление!

Моника. Вы смеете утверждать, что я не люблю своего брата? Да есть ли что-нибудь выше нашей с ним взаимной привязанности!

Жанна. Не будем касаться чувств.

Моника. Вы не знаете, что такое семья, вы (помолчав)… это, пожалуй, единственное, что может вас извинить. Ну, конечно, когда перед глазами — известные нам примеры…

Жанна. Замолчите.

Моника. …тогда женщина, возможно, действительно не способна правильно вести себя в жизни. И ей можно посочувствовать.

Жанна. Не пытайтесь чернить меня вашей жалостью: оставьте ее при себе.

Моника. Все же очень горько думать, что… (Замолкает.)

Жанна. Опять!

Моника. Очень горько…

Жанна. Я поставлю Ноэля в известность, что больше не проведу ни одной ночи под этой крышей.

Моника. Давайте, продолжайте. Надеюсь, хоть это откроет ему глаза.

Входит Антуан. Он плохо выглядит; останавливается, чтобы отдышаться.

Антуан. Ничего, не обращайте внимания… Там, на заводе, у меня началось головокружение, это со мной случается.

Моника (торопливо). И ты вернулся один? Какая неосторожность! Ты так изменился в лице… я принесу что-нибудь от сердца.

Антуан. Маме ничего не говори.

Моника. Не беспокойся; это ее привело бы в такое состояние!.. (Кивая в сторону Жанны.) О! Она… как вспомню, что ты мне говорил вчера вечером! (Поспешно уходит.)

Антуан. Не смотрите на меня с таким испуганным видом, ничего серьезного, я показался врачу. Однако похоже на болезнь, вот в чем идиотизм.

Жанна. Но что это может быть?

Антуан. Неважно; допустим, анемия. Не стоит много говорить об этом. Мне уже гораздо лучше.

Жанна. Если бы вы знали… Но, видимо, вы с ней заодно в готовности оскорблять меня, презирать…

Антуан. Что вы такое говорите, Жанна?..

Жанна. Вы заявили, что мне необходима опека.

Антуан. Кто вам это сказал?

Жанна. Моника… только что. Что вы ей говорили вчера вечером?

Антуан. Не следует обращать внимание на слова Моники. Временами жизнь, которую она ведет, ужасно ее гнетет; ее надо скорее пожалеть.

Жанна. Вы пытаетесь сбить меня с толку. Речь не о Монике и не о ее характере. Она ведет ту жизнь, которая ей только и подходит, притом, повторяю, у нее на роду написано быть старой девой.

Антуан. Я с трудом нахожу оправдание этим вашим выпадам, Жанна. К тому же… (Не заканчивает фразы.)

Моника (входя). На, выпей горячего. (Протягивает брату кипящий грог.)

Антуан. Спасибо.

Моника. Тебе следует отдохнуть. Пойди, ляг в постель. Неразумно оставаться здесь; да и о чем говорить, бог мой?

Антуан. Нам с Жанной нужно побеседовать, Моника.

Моника. Уж не льстишь ли ты себя надеждой, что сумеешь объяснить ей, чем она нам обязана!..

Антуан. Жанна нам ничем не обязана.

Моника. Я ухожу… ты меня очень огорчаешь. (Уходит.)

Жанна. Не скрою, Антуан, для меня нестерпима мысль, что Ноэль посвятил вас в вопросы, касающиеся только его и меня.

Антуан. Он был не прав. Это надо отнести на счет пережитого им неожиданного удара.

Жанна. Его реакция была грубой, недостойной.

Антуан. Существует некая нравственная утонченность, развитию которой не может способствовать война.