Долг чести (СИ) - Романова Злата

Однако, избежать взгляда мужа все равно не смогла. В гардеробной было слишком много зеркал и в одном из них, их глаза встретились. Дон удерживал ее взгляд несколько долгих мгновений, после чего сделал шаг вперед и быстро застегнул пуговицы с непроницаемым выражением лица. Только после того, как она повернулась к нему, он оглядел ее с ног до головы, показывая одобрение ее внешним видом.

— Ты прекрасно выглядишь, — не скрывая восхищения в голосе, сказал он.

Бьянка чуть было не ответила, что он тоже, но вовремя прикусила язык, чувствуя, что краснеет. Дон действительно прекрасно смотрелся в смокинге, подчеркивающем его атлетическую высокую фигуру, и, тот факт, что она начала считать его привлекательным, казался ей дикостью.

— Спасибо, — сухо ответила девушка, пытаясь взять эмоции под контроль и отходя, чтобы надеть туфли. — Мне надеть еще какие-нибудь украшения?

— Только если сама хочешь.

Бьянка решила остановиться на небольших серьгах с бриллиантами, которые уже надела, и обручальном кольце.

— Не хочу. Я готова, — неловко сказала она, с ожиданием глядя на него.

— Тогда, пойдем ужинать, — улыбнулся Дон, протягивая ей руку. — Надеюсь, ты голодна, потому что повар особенно старался сегодня.

* * *

Бьянка вложила слегка подрагивающую от волнения, как он надеялся, а не страха, ладонь в его руку и Викензо почувствовал, что даже такое невинное прикосновение находит отклик в его теле. Выбросив из головы непристойные образы того, как еще она могла бы его коснуться, он повел свою маленькую жену в столовую, помогая ей спуститься по лестнице, не запутавшись в длинном платье.

Бьянка выглядела потрясающе этим вечером. Как и утром. И даже днем, когда ее тошнило так сильно, что он невольно морщился, представляя, как это, должно быть, больно для ребер. Именно в тот момент, когда он уложил ее в постель, в грязном платье, с не самым приятным запахом, исходящим от ее тела, не испытывая при этом отвращения, а только желая, чтобы ее мучения прекратились, Викензо понял, что действительно происходит.

Он влюбился в нее.

Осознание не ударило по нему, подобно грому среди ясного неба. Мысль просто промелькнула и он принял ее, как должное. Викензо с самого начала понимал, что в его влечении к ней кроется нечто большее, хотя тогда и не любил ее. Но все к этому и шло. Он не был рад своим чувствам, но знал, по прошлому опыту, что от них не скрыться и принимал их, как неизбежное зло, которое обязательно завладеет им, делая уязвимым. Оставалось только продолжать плыть по течению и постараться не повторить прошлых ошибок, ведь и Бьянка была не так проста, какой казалось, и, совершенно отличалась от Марии.

Укрыв одеялом, он оставил жену отдыхать, а сам пошел в кабинет, чтобы немного поработать. И подготовиться к вечеру.

Викензо приготовил ей приятный сюрприз и теперь не мог дождаться ее реакции, что удивляло даже его самого. Бьянка выглядела такой счастливой утром, узнав, что они посетят ресторан ее кумира, что ему не терпелось снова увидеть эти эмоции на ее лице и более того — стать их причиной.

— Я очень сильно проголодалась, — призналась девушка, как только они оказались в столовой и увидели накрытый стол.

В качестве исключения, очень редкого и очень дорогого, Викензо пригласил немного недовольного такой честью, шефа Тотти на ужин в свой дом. Разумеется, чтобы он его приготовил и лично подал его жене, считающей этого брюзгливого старикана кем-то вроде идола. Конечно, ревновать Бьянку к кому-то вроде Тотти было ниже его достоинства, но Викензо ничего не мог с собой поделать. Хотя, он совладал со своим желанием прикончить старика и решил порадовать жену, которая впервые за время их брака предстала перед ним без маски безразличия или гнева. И все благодаря упоминанию какого-то повара! Но, раз уж он делал ее счастливой, то Викензо мог и потерпеть его раздражающее присутствие один день.

— Пускай сразу подают, — сказал он горничной, усаживая Бьянку за стол и садясь во главе стола.

— Мы не подождем Виви? — удивилась она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вивиана сегодня ужинает с Тео, — ответил он, не говоря, что сам отправил ее к нему, чтобы они могли побыть наедине.

— О, ладно.

Она пригубила бокал с водой, и, он поймал себя на мысли, что не может оторвать глаз от ее губ. Они были накрашены персиковой помадой, но их натуральный, ярко-розовый оттенок нравился ему куда больше. Викензо задержал дыхание, когда она провела кончиком языка по пухлому изгибу нижней губки, собирая влагу, но звон тарелок, раздавшийся у двери, отвлек его.

Шеф Тотти, выглядя возмущенным и злым, вошел в столовую, держа в руках поднос с изумительно пахнущей едой, способной пробудить аппетит у кого угодно. То, что его ресторан — любимый в его списке, Викензо отрицать не мог, хотя с сегодняшнего утра и невзлюбил старика.

— Боже! — воскликнула Бьянка, вскочив на ноги и прижав ладони ко рту, смотря на повара с округлившимися глазами, которые тут же перевела на Викензо, будто прося подтвердить, что зрение ее не обманывает.

Он не смог сдержать мимолетную улыбку от ее реакции.

— Это правда Вы, шеф Тотти? — дрожащим голосом спросила она.

Тот подошел к столу и, полностью игнорируя их присутствие, принялся расставлять тарелки. Бьянка выглядела настолько пораженной, что даже не заметила его неуважительного поведения.

— Моя жена задала вопрос, — жестко произнес Викензо, давая понять, что он этого не потерпит.

Тотти вздрогнул, встречаясь с ним взглядом, а Бьянка посмотрела на него с осуждением, будто это он, а не чертов старик, оскорбил ее!

— Добрый вечер, — буркнул повар, ставя перед ней тарелку, как первоклассный официант. — Да, я — шеф Тотти.

Бьянка осела на свой стул, продолжая смотреть на него, как на какое-то божество.

— Я просто не могу поверить… — пробормотала она. — Это такая честь для меня! Я всегда мечтала…

Она внезапно осеклась, а потом, на ее лице отразилось выражение ужаса.

— Боже, что Вы делаете!? Садитесь, пожалуйста!

— Я должен обслужить Вас и убедиться, что Вам все нравится, — высокомерно отрезал старик и Викензо едва удержался от желания врезать ему.

— Я не могу этого допустить! Вы не должны нас обслуживать. Викензо, скажите ему!

Свершилось! Его жена, наконец, назвала его по имени. И из-за кого? Высокомерного надутого старикана, возомнившего себя великим… поваром. Какого черта!? Викензо не знал даже, радоваться ему или сердиться.

А между тем, не только Бьянка, но и Тотти уставился на него, дерзко подняв бровь, видимо ожидая какой-нибудь реакции. Нехотя, мужчина легким кивком дал разрешение, после которого Тотти обошел стол и, выдвинув стул, сел напротив Бьянки.

— Учтите, миссис Гвидиче, что пока я сижу здесь, все, что в данный момент на плите, может сгореть, — забрюзжал он.

— О, нельзя этого допустить! — воскликнула Бьянка. — А можно мне посмотреть, как Вы готовите?

Викензо захотелось пристрелить кого-нибудь. Не ужин, а представление одного актера какое-то! Утверждавшая, что умирает от голода, Бьянка, теперь хотела пойти на кухню, чтобы посмотреть на позерство этого старикана, который даже не скрывал своего презрения к ним.

— Бьянка, ты хочешь есть или смотреть? — пытаясь не показывать свой гнев, спросил он у нее. — У нас не так много времени до приема.

Взгляд, которым она одарила его, дал ему понять, что его планы полетят к чертям этим вечером.

— Ну, пожалуйста! — голосом маленькой девочки, взмолилась она, смотря на него умоляющими глазами. — Разве мы не можем один раз немного опоздать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Викензо обреченно вздохнул. Он никогда не позволял себе опаздывать. Лучше, в таком случае, вообще не приходить. Видимо, им предстояло провести долгий вечер в обществе старика Тотти. Мэру предпочли повара. Больше походило на неудачную шутку. Но улыбка, которая расплылась на лице Бьянки после его согласия, того стоила.

Она была так чертовски красива!

Глава 22

Викензо нечасто бывал на своей собственной кухне, но, тем не менее, знал, что она не должна выглядеть таким образом. Комната выглядела так, будто по ней пронесся ураган, когда они с Бьянкой и стариком вошли. Везде разбросана посуда, утварь, продукты — на стойке, столе и всех поверхностях.