В море погасли огни - Петр Капица

В общем, забирайте, а для порядка прикомандирую вам своего помощника по строевой. Вы только разыщите баржу и приберите ее имущество к рукам, а разгрузку и доставку возложите на Макарова. Он все произведет в лучшем виде.

Интендант Макаров оказался расторопным человеком. Без всяких возражений он отправился со мной на Петровскую пристань.

Проходя через сад, затененный огромными дубами, кленами и серебристыми тополями, мы остановились перед памятником Петру Первому, сооруженному ровно сто лет назад.

"Оборону флота и сего места держать до последней силы и живота, аки наипервейшее дело", - прочитал я петровский завет.

Сумеем ли мы его выполнить? Опасность, нависшая над Кронштадтом и Ленинградом, видно, не убавилась. Артиллерия кораблей и фортов продолжала бить по побережью. От частых залпов, сотрясающих воздух, осыпалась листва с деревьев и, кружась, падала на землю.

У пристани стоял небольшой железный катер. На нем мы и отправились на розыски баржи шхерного отряда.

В заливе виднелось много разномастных барж, они были рассредоточены по всему плесу. Небольшие деревянные баржи стояли на отмелях, выпустив вверх аэростаты, а большие железные покачивались на якорях на изрядном расстоянии друг от друга.

- В них снаряды и бомбы с прибалтийских баз, - объяснил Макаров. Близко во время обстрела лучше не подходить.

Ветер вздымал небольшую волну, но мы его не чувствовали. Мне стало жарко. Расстегнув ворот кителя, я в бинокль разглядывал каждую баржу.

СБ - 1 мы нашли на восточном рейде. Она стояла на якоре. По борту ходил часовой с винтовкой.

- Кто идет? - окликнул он, становясь наизготовку.

- Свои, - ответил Макаров и, не обращая внимания на протесты растерявшегося часового, приказал рулевому подойти к борту.

Зацепившись крюком за баржу, я увидел выглянувшего из трюма пограничника со "шпалой" в петлицах.

- Здесь типография шхерного отряда? - спросил я у него.

- Здесь, - отозвался пограничник. - И не только типография, но и вся редакция. Наконец - то вспомнили. Мы вас давно ждем.

- Меня не укоряйте, - остановил я его. - К Пубалту имею такое же отношение, как и вы. В Кронштадте и суток не пробыл. Мне приказано принять имущество газеты, а вас отослать в отдел печати.

- Ну что ж, принимайте, - огорченно сказал он. - Всегда так, сработаешься с людьми, а тебя сразу в другое место.

Он провел меня по шаткому трапу в свой отсек баржи. Там на грудах бумаги сидели три девушки в тельняшках и черных юбках, подпоясанных широкими матросскими ремнями. Две из них при свете лампочки разбирали шрифт и раскладывали по ящикам кассы, третья что - то писала. При нашем появлении они встали и вытянули руки по швам.

- Садитесь, - с досадой сказал редактор. - Я же вам говорил, что во время работ начальство не приветствуют. - И, обратясь ко мне, добавил: - Вот видите - на барже два номера газеты выпустили.

- А где отпечатали?

- На этой "американке", - показал старший политрук на небольшой печатный станок, установленный в углу.

- А других типографских машин вы не вывезли?

- Нет. Для походной редакции и этой достаточно. Зато шрифтов у нас много. Да что я рассказываю... Вот список редакционного имущества. Проверяйте.

И он протянул мне развернутый лист бумаги. Занявшись проверкой, я натолкнулся на четыре кучки гранат и патронов.

- Мое войско вооружилось, - смущенно ответил старший политрук. - Ждали нападения катеров. Решили живыми не сдаваться.

Одна из девушек вдруг поднялась и спросила:

- Товарищ старший политрук, разрешите обратиться?

- Обращайтесь.

- Мы просим послать нас на сухопутный фронт. Надоело на этой проклятой барже сидеть.

- Теперь с рапортами не ко мне, а к другому старшему политруку, объяснил редактор, указывая на меня. - Вы перешли в его подчинение... Как он решит.

Девушка решительно шагнула ко мне и протянула три рапорта.

- А что вы на фронте намерены делать? - спросил я.

- Здесь на барже мы оказывали первую помощь раненым. И видно, не плохо, врач похвалил. Кроме того, мы стрелять умеем.

- А в редакции работать больше не желаете?

- А кому нужна будет теперь газета, на закрутку что ли?

- Понадобится в любом случае. Без газеты не обойтись.

- А у нас здесь даже курящие не брали. Говорят, бумага толстая.

- Значит, плохую газету выпускали.

- Как плохую? - захорохорился редактор. - Сам последние сводки по радио принимал, свежими печатал.

- Да не в укор вам, - поспешил я успокоить его. - Просто объясняю, какой газета должна быть в принципе.

- Все равно хотим на фронт, - продолжали твердить свое девушки.

Их упрямство вывело меня из терпения, и я строго заметил:

- А с дисциплиной у вас неважно дело обстоит. Военные люди находятся там, куда их ставят. Понятно? Где вы их взяли? - спросил я у редактора.

- В Выборге мобилизовали... двух наборщиц и корректора. До этого военной службы не проходили. А насчет дисциплины вы правы, есть распущенность.

- Остаетесь в типографии, - сказал я девушкам. - А если понадобимся на фронте, пойдем вместе.

Девушки обиженно умолкли и стали укладывать свои вещи.

В редакционный отсек спустился и интендант Макаров. Он уже успел облазить всю баржу и пришел не одни, а с хитроватым техником - интендантом шхерного отряда.

- Мы беспризорные, отряда нашего уже не существует, - пожаловался снабженец. - Вы теперь наши хозяева. Так забирайте со всеми потрохами. Сколько же можно тут болтаться под обстрелом! Еще утопят.

- Но на всех у меня нет полномочий.

- А всего - то всего - два бойца осталось от команды, я да жратвы немного в ящиках.

- Но зачем мне баржа?

- Не вам, а для базы пригодится, - негромко вставил Макаров. - Вы только распишитесь, что приняли в свое распоряжение имущество типографии и... личный состав. А все остальное мы сами оформим.

Он дал мне расписаться в каких - то двух ведомостях и сказал:

- А теперь можете отправляться по своим делам. Все сделаем в наилучшем виде. Можете не беспокоиться.

Мне и в голову не могло прийти, что в такое тревожное время интенданты пойдут на какую - то махинацию.

Попрощавшись с девушками и печатником, редактор подхватил свой потертый чемоданишко, полевую сумку, и вместе со мной перебрался на катер.

Катер, обходя стороной корабли, ведущие бой с берегом, проскочил морские ворота и доставил нас в Итальянский пруд.

В Пубалте мы нашли только инструктора по печати.

- Все в разгоне, - сказал он. - Немцы усиливают нажим. Сегодня, видно, критический день.

Он тут же при мне передал редактору шхерного отряда предписание явиться во вновь сформированную бригаду морской пехоты, а у меня спросил: