Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

времени. Наконец она услышала, что кто-то пришёл. Это была мама. Щёки у неё разрумянились, и лицо стало ласковым.

– Привет, Гюро, – сказала она. – Прости, что я резко себя вела. Это всё от усталости, но после такой прогулки мысли приходят в порядок. Сейчас мы с тобой проведём субботний вечер по-праздничному: сначала вкусно поужинаем, а потом я тебе почитаю или, если хочешь, сыграем в «Чёрного Петера».

Она вынула из духовки хлебы. Они получились очень красивые, и от них вкусно пахло свежей выпечкой.

И тут вдруг раздался звонок. Гюро от испуга переменилась в лице. Ведь она же больше не играла на скрипке. Только бы это не за мамой, а то вызовет кто-нибудь и мама опять уйдёт!

Мама пошла открывать. За дверью стоял Бьёрн.

– Привет! – сказал он. – Я вот что… Я очень хотел… Лилле-Бьёрн очень хотел… Чтобы вы зашли к нам сейчас в гости. У нас тут такое дело… Сестра испекла торт, и нам хочется, чтобы вы с ней познакомились.

– Никак у кого-то день рождения?

– Ну да, – сказал Бьёрн. – У меня. Вот мы с Лилле-Бьёрном и сходили с утра в кино, а вечером очень хотелось бы собраться с друзьями. Но у вас, может быть, были другие планы? Ммм, до чего вкусно у вас тут пахнет! – сказал он, потянув носом воздух.

– Сегодня полагалось бы дарить тебе подарки, – сказала Эрле. – А мы подарка не приготовили. Мы же ничего не знали.

– Даже не думайте! – сказал Бьёрн. – Если вы придёте, это и так будет самый лучший подарок.

– Спасибо. Ну, Гюро, что ты скажешь на это?

– Да! – воскликнула Гюро. – А можно я возьму с собой карты?

– У Лилле-Бьёрна есть игра, которую ему подарила Эрле на Рождество, – напомнил Бьёрн. – Так что будет во что нам всем поиграть.

– Тогда пошли, – сказала Эрле. – Я только быстренько переоденусь, а то я только что вернулась с лыжной прогулки.

– Хорошо, – сказал Бьёрн и ушёл.

– Как жаль, что нам нечего ему подарить, – вздохнула Эрле.

Она снова стала такая, как всегда, – добрая и приветливая.

– А я придумала! – сказала Гюро. – У тебя же есть хлеб. Вот и подари. Он, наверное, обрадуется.

– Ты так считаешь? Ладно, пускай будет по-твоему. Как удачно вышло, что я надумала испечь хлеба!

– Да, – согласилась Гюро.

Она не стала говорить, что мама была сердитая и вздумала печь хлеб со злости, а просто сказала «да».

Музыка тут и там

Гюро снова отправилась на музыку к Аллану. Они с Тюлинькой ехали туда уже в четвёртый раз. Поездки стали привычными. Теперь они уже знали, на какой поезд садиться и когда он отправляется. Подойдя к школе, они привычно вошли в дверь. Тюлинька, как всегда, села в комнате ожидания, а Гюро побежала по коридору искать Аллана, он сказал, что это можно. В коридоре со всех сторон слышна была музыка. В одном классе кто-то играл на рояле, в другом – на контрабасе. Откуда-то слышалась флейта, ещё где-то играл кларнет, в следующем классе упражнялись на барабане. Это было очень здорово. Гюро чувствовала себя здесь уже совсем как дома. Наконец она услышала скрипку – там и был Аллан. Гюро открыла дверь. Ей повезло – Аллан не сразу заметил, что кто-то вошёл, так что можно было посмотреть и послушать, как он играет.

Гюро тихонько постояла, слушая Аллана, но скоро он всё-таки обратил на неё внимание и перестал играть.

– Здравствуй, Гюро! Молодец, что пришла. Как руки? Не замёрзли?

Гюро потрогала пальцы и сказала:

– Нет, не замёрзли.

– Давай послушаем, как сегодня поживает твоя скрипочка! Надо настроиться, чтобы наши скрипки звучали одинаково. Я уже сгораю от нетерпения.

– А почему? – спросила Гюро, хотя уже поняла, о чём речь.

– Ты приготовила мне песенку? – спросил Аллан. – На свободных струнах?

– Да.

– Придётся мне ещё немного потерпеть, – сказал Аллан. – Потому что сначала ты должна сделать несколько хороших длинных штрихов, а затем мы с тобой поиграем вдвоём. Ну, начали!

Гюро сделала много длинных штрихов на всех четырёх струнах, а затем Аллан сказал:

– Сейчас я напишу на доске, какие ноты тебе брать, когда мы будем играть вдвоём. Ты уже знаешь, как пишется самая низкая нота, и мне не обязательно писать, что это дедушка Андерсен?

– Да. Она стоит под самой нижней линейкой, и сверху у неё надеты две шапочки.

– Правильно.

– И ре тоже под линейкой, – сказала Гюро. – И у неё одна шапочка.

– Да, – подтвердил Аллан. – А ля уютно устроилось посередине между двумя линиями, а ми на струне Сократа живёт у нас на верхнем этаже, вот здесь. Знаешь, – продолжал он, – по-моему, ты была очень прилежной девочкой и много упражнялась. Видно, что ты ни одного дня не пропустила без скрипки.

– Один пропустила, – сказала Гюро. – В субботу, оказывается, у всех тихий час, и одна тётенька ужасно рассердилась.

– Представляю себе! – сказал Аллан. – Может быть, тебе лучше упражняться утром, раз ты живёшь в многоквартирном доме? Ты ведь, наверное, рано встаёшь?

– Очень рано, – сказала Гюро. – Мы с мамой встаём в шесть часов, потом выходим пробежаться, потом возвращаемся и завтракаем, а потом мама уходит и ездит на тракторе или ещё что-нибудь такое делает, а я играю, пока не придёт Тюлинька, иногда приходит Сократ, и тогда…

Тут Гюро ойкнула, так как чуть было не выдала свой секрет, но она вовремя остановилась.

– Что это ты вдруг? – спросил Аллан.

Гюро немножко подумала и сказала:

– Тебе я могу сказать. Тогда мы играем, что я – это ты, а Сократ – как будто я, и я учу его играть, иначе ему будет обидно.

– Ну, это неплохо, – сказал Аллан. – Так, значит, у тебя уже появился ученик! Ты уж приведи его как-нибудь сюда, чтобы я послушал, чему ты его научила.

– Угу, – кивнула Гюро.

Аллан кончил писать на доске, и они поиграли вдвоём.

– У тебя хорошо получилось, Гюро, – похвалил её Аллан.

– Иногда бывает совсем не хорошо, – пожаловалась Гюро.

– Ничего, не огорчайся! Главное, что ты сама это слышишь. Вот погоди. Раз ты упражняешься, у тебя с каждым разом будет получаться всё лучше. А теперь сыграй-ка мне свою мелодию.

– В голове у меня она звучит красиво, – сказала Гюро, – А когда играю, получается не то. У меня там надо играть быстро, а я не помню, сколько должно быть быстрых нот.

– Давай посмотрим! – сказал Аллан. – У тебя написаны ноты?

– Да. Но я не помню точно, сколько между ними должно быть линеечек.

– У тебя хорошая мелодия, – сказал Аллан. – Но, по-моему, ты забываешь о счёте. Можно я тоже её сыграю?

– Можно. Она же твоя.

У Аллана мелодия прозвучала очень хорошо, и он сказал:

– Я рад, если она моя. А теперь продолжим урок. Ведь нужно, чтобы к следующему разу ты выучила что-то новое.

Они позанимались ещё. Когда урок закончился, Аллан достал что-то из кармана.

– Как ты думаешь, – спросил он Гюро, – согласится кто-нибудь, Тюлинька или твоя мама, пойти с тобой сегодня вечером на концерт? У меня, понимаешь, тут два билета, а я сам пойти не могу. Тебе было бы интересно, потому что сегодня дают концерт для скрипки с оркестром. Давай сейчас спросим Тюлиньку!

Тюлинька так и просияла от радости:

– Конечно же я пойду на концерт, – обрадовалась она. – Это же замечательно! И как я сама до этого не додумалась!

– Иногда просто нужен повод, – сказал Аллан. – Всего хорошего, Гюро! Сейчас мне самому пора бежать на урок, учитель уже ждёт меня. Встретимся на следующей неделе в то же время. Ты сегодня очень хорошо занималась.

Тюлинька и Гюро пошли на поезд, и Тюлинька вдруг сказала:

– Ничего, если мы по пути зайдём в городе в одно место?

– Ничего, – сказала Гюро.

Она была даже рада, если поездка затянется: тогда можно будет спокойно вспоминать всё, что она играла, и всё, что услышала сегодня от Аллана.

Они съездили в город, и Тюлинька там зашла в какое-то место и вышла оттуда очень довольная.

– Всё получилось, как я хотела, – сказала она. – Достала ещё два.

– Чего – два? – спросила Гюро.

– Скажу, когда приедем домой, – сказала Тюлинька. – Можешь подождать меня во дворе, пока я зайду к Бьёрну? – спросила она, когда они приехали в Тириллтопен.

Гюро осталась ждать со скрипкой в руках. Мимо проходили несколько больших ребят:

– Что это у тебя такое? Ты что, играешь на скрипке? Лучше бы ты играла на какой-нибудь трубе, тогда тебя взяли бы в оркестр. А ну-ка покажи, что там за штуковина!

– Нет, – сказала Гюро. – Её нельзя вынимать на улице. Сейчас слишком холодно.

– Скрип-скрип-скрипочка, – стал дразниться один из мальчишек, делая вид, как будто он водит смычком по струнам.

– Тоже мне! Чего тут