Любовь упрямцев - Дениза Алистер

Вот день — обещал вернуться к восьми, часы уже пробили девять, а его все нет. Конечно, могли задержать какие-то дела… Но вот уже десять. Вдруг что-то случилось? В голову лезли ужасные мысли.

Было почти одиннадцать часов, когда двор озарился светом автомобильных фар. Страхи сразу исчезли, и Селма почувствовала, как к ней вернулось старое, знакомое ощущение, связанное с присутствием Адама. Неожиданно вспомнилось: сон! К ней вернулись чувства из того сна, который она никак не могла разгадать.

Адам с удивительной легкостью вбежал по ступенькам веранды. Он выглядел великолепно — сильный, энергичный.

— Привет! Я был уверен, что ты уже спишь.

— Что случилось? Почему так долго? — спросила она тоном взволнованной жены, что, кажется, было замечено. Мужчина криво ухмыльнулся, поставив на пол коробку и свой портфель.

— Скучала по мне?

— Черта с два! Я провела на редкость приятный день. — Волнение уступило место злости.

— Жаль, — бросил Адам и направился в гостиную. — Хочу выпить. Тебе налить чего-нибудь?

— Спасибо, нет. У меня чай.

— Извини, пришлось задержаться. Докладываю: с делами управился, с отцом переговорил — у него все в порядке. Контракт с той злополучной фирмой аннулирован, и ему удалось привлечь внимание высокопоставленных чиновников к мошенникам.

— Хорошо. Полиция узнала, кто забрался в дом отца?

— Они знают, кто стоит за всем этим, но пока громилы не найдены. Так что опасность еще не миновала.

— Это значит, что я пока не могу вернуться?

— Совершенно верно.

— Черт знает что! И сколько это продлится?

— Не знаю. Твой отец даст нам знать.

— И я должна торчать здесь неизвестно сколько?

— Отец справедливо полагает, что здесь ты в безопасности.

Селма со стоном отчаяния закрыла лицо ладонями.

— О господи, я сойду с ума!

— Не сойдешь, — спокойно заметил Адам. — Ты крепкий орешек.

Нет, оказывается, недостаточно крепкий. Вот найдет способ вырваться отсюда, тогда уж можно будет говорить о ее твердости.

— Ты привез мои вещи?

Мужчина махнул рукой в сторону коробки.

— Вещи там. Все цело, кроме паспорта.

— Кроме паспорта? — У Селмы упало сердце.

— Очевидно, кто-то взял его.

— Быть не может! Ты хочешь сказать, что кто-то залез в офис моего отца и выкрал паспорт?

— Успокойся, ты сможешь получить новый паспорт, но для этого придется немного подождать, пока все не прояснится.

Кровь ударила Селме в голову.

— Я не хочу ждать! И не желаю больше оставаться здесь!

Адам ленивым движением взял стакан, медленно отпил виски и ровным голосом произнес:

— Мы не всегда можем получить то, что хотим. Понимаю, что с этим иногда нелегко смириться, особенно такому испорченному, избалованному человеку, как ты.

Селма обомлела.

— Что?! Это я испорченная и избалованная?

— Думаю, что это не является большим открытием для тебя? — Его иронии не было предела, а Селма не находила слов, чтобы высказать свое возмущение. Адам тем временем отдавал должное виски. — В твоей жизни было когда-нибудь что-то, чего бы ты очень хотела и не получила? — спросил он.

— О да, было! Счастливый брак, например!

8

На веранде сгустилась предгрозовая атмосфера. Только что произнесенные слова еще отдавались эхом в сердцах обоих. У Адама лицо застыло каменной маской. Он не сводил глаз с бывшей жены.

— Насколько я помню, у нас была счастливая семья до тех пор, пока тебе не надоело жить со мной под одной крышей. И позволь напомнить тебе, что это ты оставила меня, ты захотела развода.

Нет! — чуть не вырвалось у Селмы. Ошибаешься! Я не хотела этого! Хотела растормошить тебя, почувствовать твою реакцию и подала на развод, совсем не желая разводиться.

— А тебе, конечно, развод был не нужен? — спросила она с издевкой. — Вспомни, сколько времени у тебя ушло на то, чтобы подписать бумаги? Мой адвокат получил их с обратной почтой! Ты не потратил даже паршивой минуты на сомнения!

— А чего ты ждала? Что я заставлю тебя жить со мной против твоей воли?

Да нет же! Мне надо было только услышать от тебя, что я нужна тебе, что ты любишь и не хочешь терять меня! Однако эти слова так и остались непроизнесенными.

— Я не хотел женщину, которая не желала меня. Если мне не изменяет память, мы не виделись с тобой месяцев пять, когда ты написала мне ту милую маленькую записочку.

— Тебя не было в Штатах! — выкрикнула Селма вне себя. — Ты постоянно находился в какой-нибудь чертовой командировке!

— Такая уж у меня работа, и ты знала об этом, когда выходила замуж. Между поездками я целыми неделями жил дома, куда возвращался точно в обещанный срок. И каждый раз, когда приходил, тебя не было. Ты находила одну причину за другой, лишь бы не быть вместе со мной.

Господи, да она всегда считала, что ему было глубоко наплевать, дома жена или нет. Хоть бы раз сказал, что ему это не нравится, что он скучает без нее.

— Да тебе это было абсолютно безразлично! — выкрикнула Селма.

— О нет, если уж кому и было безразлично, то тебе, моя преданная экс-жена. Ты не задумываясь выпархивала из нашего семейного гнездышка каждый раз, когда я должен был туда вернуться. А мы с тобой, дорогая моя, договаривались с самого начала нашей совместной жизни совсем о другом. Мне особенно запомнилась твоя очаровательная поездка в Вашингтон. Помнишь?

— Помню.

— Ты вернулась домой от своей итальянской подруги и за день до моего приезда вдруг срываешься на какие-то курсы по кулинарии! Мы с тобой не виделись пять месяцев — пять! — а тебе срочно понадобилось заняться поварским делом!

— Мог бы приехать ко мне в Вашингтон на выходные. Почему не приехал?

Ответом был горький смех.

— А ты, можно подумать, приглашала, звала меня? Я решил, что у тебя там свои планы. Если уж на то пошло, зачем вообще нужна была твоя поездка? Нет, моя милая, кому-кому, но не тебе жаловаться на чье-то безразличие. Ты сделала все, чтобы убедить меня в необходимости развода. Это ты, а не я, написала ту милую записочку, в которой заявила, что наш брак ничего не значит и ты хочешь развестись.

— А ты даже не потрудился снять трубку и позвонить мне, чтобы выяснить, в чем дело!

Сарказм взгляда предварил сарказм ответа:

— Женщина отделалась клочком бумаги, не дождавшись возвращения мужа. Конечно, решила она, хватит и паршивой записки! Что оставалось делать мужу? — Адам окинул Селму ледяным взглядом. — Прошло уже четыре года, стоит ли что-то обсуждать дальше? Тем более что у меня сегодня был очень трудный день… Спокойной ночи.