Билль о правах - Борис Палант

Джоунса, закрепленные Четвертой поправкой к Конституции США, были нарушены в том, что четырехнедельный «обыск» автомобиля, на котором он передвигался, был произведен без должного ордера. Поскольку государство не выдвигало во время первоначального суда аргумент, что поводом для обыска было разумное подозрение и, следовательно, он мог быть произведен и без ордера, а выдвинуло этот аргумент, когда дело уже было в Верховном суде, то Скалия данный аргумент проигнорировал.

Признав, что права Джоунса, закрепленные Четвертой поправкой, были нарушены, Верховный суд отправил дело в окружной суд на новые слушания, но уже без использования незаконно добытых доказательств. Было проведено новое расследование, в результате которого государство получило доступ к информации о географическом нахождении сотового телефона Джоунса на основании Закона о хранении коммуникаций. Иными словами, не имея возможности использовать в качестве доказательства записи с прибора навигационного слежения, установленного на днище джипа, государство решило использовать автоматически регистрируемую информацию о местонахождении сотового телефона Джоунса. Федеральный судья, председательствовавший на процессе, такое использование информации разрешил, и новое слушание началось в январе 2013 года. Интересно, что прокурор дважды предложил Джоунсу признать себя виновным в обмен на уменьшенный срок тюремного заключения (от 15 до 22 лет), и оба раза Джоунс отказался. На суде он представлял себя сам, что случается крайне редко, так как председательствующий судья, чтобы разрешить человеку самому представлять себя в суде, должен убедиться в его юридической компетентности и понимании сути и процедуры процесса. Суд закончился «подвешенными присяжными», в данном случае голоса за и против вердикта «виновен» разделились поровну. Прокуратура намеревалась начать новый процесс против Джоунса (а в таком случае она имеет на это право), но через несколько месяцев Джоунс принял условия предложенной прокурором сделки – 15 лет тюремного заключения.

Исключения из требований Четвертой поправки

Не нужно быть экспертом по криминалистике или конституционному праву, чтобы понимать, что если агент ФБР или полицейский каждый раз, прежде чем совершить обыск или арест, будет обращаться к нейтральному судье или магистрату за ордером, то в большом количестве случаев он упустит возможность собрать доказательства, арестовать подозреваемого, а иногда может и расстаться с жизнью. Четвертая поправка не указывает, как, где и когда можно и нужно проводить обыск или арест; она говорит лишь о том, что обыск или арест лица или его имущества не может быть совершен без ордера, выданного при наличии достаточного основания. Какие основания достаточны, подпадает ли конкретное дело под исключение, если обыск был произведен при достаточных на то основаниях, но без ордера, – все эти вопросы являются прерогативой суда. Суд же всегда пытается найти золотую середину между нашими свободами и нашей готовностью пожертвовать какими-то из них ради безопасности и обязанностью государства по поддержанию порядка. Именно суды и определили несколько исключений из требований Четвертой поправки – ситуации, когда обыск можно и часто даже нужно проводить без ордера.

При чтении решений Верховного суда США по любым поправкам у дилетанта может сложиться впечатление, что Суд занимается крючкотворством – выискивает в деле, казалось бы, совершенно незначительные мелочи, которые потом раздувает до глобальных масштабов. Такое впечатление ошибочно, ибо как иначе может функционировать система англосаксонского права, построенного на прецедентах? Ведь абсолютно одинаковых дел не бывает, всегда есть какие-то различия. Какие различия считать существенными? Как они влияют на основное решение? От каждого решения Верховного суда часто зависит жизнь или свобода отдельного человека, но значение таких решений велико в первую очередь потому, что они могут на много поколений вперед определить диапазон наших, как граждан США, свобод, будь то свобода слова или свобода от обысков, свобода на ношение оружия или свобода не давать показаний против самого себя.

Исключение 1. Обыск, сопутствующий законному аресту

Здравый смысл диктует, что сразу после ареста или задержания неплохо было бы обыскать не только арестованного, но и непосредственно прилегающее к нему пространство – на тот случай, если в нем окажутся изобличающие нарушителя улики или оружие, которое он может пустить в ход против арестовавшего его полицейского. Однако такой обыск не означает, что полицейские или агенты правоохранительных органов могут перевернуть все вверх дном, особенно если арест произведен в доме, который не принадлежит арестованному. Поэтому в деле «Чимел против штата Калифорния» / Chimel v. California, 395 U.S. 752 (1969) Верховный суд постановил, что полиция имеет право обыскать «пространство только в пределах досягаемости арестованного».

В этом деле полиция получила ордер на арест некоего Чимела, который подозревался в совершении ограбления. Когда полицейские пришли к нему домой, дверь открыла жена и впустила их внутрь. Спустя некоторое время появился и сам Чимел. После того как он был арестован на основании ордера, полицейские спросили его, не возражает ли он, если они обыщут его дом. Чимел ответил, что возражает, однако полицейские тем не менее обыскали дом и нашли редкие старинные монеты, которые впоследствии были представлены суду в качестве доказательства, что именно Чимел совершил ограбление. На суде он был признан виновным, апелляционный суд подтвердил решение суда нижней инстанции и, таким образом, дело попало в Верховный суд США. Верховный суд постановил, что ордер на арест не дает права на обыск, если обыск не производится в пределах досягаемости арестованного. Смысл такого обыска – не допустить уничтожения улик и, главное, обезопасить себя от внезапного нападения со стороны арестованного, если он каким-то образом умудрится дотянуться до спрятанного в пределах его досягаемости оружия. Фраза «в пределах досягаемости», таким образом, должна пониматься буквально – сам арестованный и какая-то территория непосредственно вокруг него, в пределах которой он может овладеть спрятанным оружием или быстро уничтожить изобличающие его улики. Суд назвал такую территорию «контролируемой».

Когда двое полицейских направились к Чимелу в спальню (монеты они нашли в тумбочке около кровати), он сидел в наручниках около входной двери на первом этаже в окружении двух других полицейских. Суд не согласился с позицией государства, что Чимел в такой ситуации «контролировал» второй этаж дома и мог каким-то образом уничтожить или перепрятать монеты.

Интересно, что суды признавали конституционность так называемых защитных прочесываний (protective sweep), т. е. не обыска, но как бы «быстрой пробежки» по дому, чтобы убедиться, что в прилегающих помещениях нет никого, кто мог бы представлять угрозу жизни или здоровью полицейских. Полицейские также имеют право на поверхностный обыск (сродни «защитному прочесыванию»), если услышат подозрительный шум. Однако при этом разрешено заглядывать только в такие места, где может спрятаться человек. Открыть шкатулку или заглянуть в ящик письменного стола, если у них нет ордера на обыск, они не могут.

Исключение 2. «Автомобильное