Эмигрантское чтиво - Асия Караева

рядом с дворцом королевы. Каким-то образом, у него появились деньги на депозит, и мы переехали в двухкомнатную квартиру в новом доме в районе Ама. Не самая лучшая часть Копенгагена, но и не худшая.

Матиас больше не выходит в город, как раньше. И даже не посещает готические вечеринки. Он действительно изменился. Стал таким тихим, что не узнаю его. Поняла, что, на самом деле, он очень хрупкий. Я думала раньше, что он необыкновенно сильный, но это была лишь маска. Меня это даже пугает. Человек, в которого я влюбилась, отличается от того, с которым сейчас живу.

Даже заниматься с ним любовью стало по-другому. Он как-то сказал, что неплохо бы родить ребенка. Удивилась услышать от него такое. И стала относиться к нему с подозрением. Кажется, это у него от шока, от того, что я с ним разорвала. Ведь до этого я всё прощала. Даже его поездки в далекие экзотические места. Тогда я наивно полагала, что он был мне верен. Но после его последней поездки в Никарагуа, поняла, что он мне изменял, и он сам недавно во всем признался. «Я пытался убежать от любви», так он объяснил свои измены. Его новая идея о ребенке — просто способ сделать меня полностью зависимой — тогда я никогда его не покину и смирюсь со всем, что он будет вытворять. Так думаю. Пытаюсь проникнуть в темные извилистые коридоры его подсознания, в которых он сам давно потерялся.

Что еще сказать, мой драгоценный друг? Чувствую себя уставшей. Не знаю почему.

Пожалуйста, пиши, даже если нет настроения. Тебе нужно писать. Это поможет проанализировать твои шаги и принимать правильные решения,

Твоя Анара

Мое первое романтическое путешествие

Дорогая Мия,

Давно ничего не слышала от тебя. Всё ли хорошо?

О Матиасе… Просто не узнаю его. Кажется, в одну из самых темных ночей фея пробралась к нам в дом и заменила одного Матиаса на другого. Он ходит в магазин, готовит и больше не встречается со своими друзьями музыкантами. Даже немного скучно.

На прошлой неделе мы поехали Испанию. И провели почти неделю на побережье в городке Тосса де Мар. Сидели на залитой солнцем террасе с видом на море и на средневековый город Вила Велла.

Вдруг Матиас спросил:

— Анара, что сделает тебе счастливой? Хотела бы ты стать адвокатом и провести всю жизнь в Дании?

— Не думаю, что я когда-нибудь стану адвокатом, — ответила я. — Для этого надо работать в бюро адвокатов и учиться еще три года после окончания университета. Самое лучшее, что со мной может случиться — работать в государственном учреждении. Нет, я не хочу провести остаток жизни в Дании. Но есть ли у меня выбор? Только, пожалуйста, не рассказывай про Калифорнию…

— У человека всегда есть выбор, — перебил Матиас. — Калифорния — лишь один из вариантов. Мы могли бы жить в Испании.

— Матиас, у тебя датский паспорт и постоянный вид на жительство в Штатах. А что есть у меня? Паспорт беженца, вернее подобие паспорта, а на простом языке — проездной документ…

— Ты любишь всё усложнять, Анара.

— Я — реалистка.

Он раздражает меня своей наивностью.

Мы вернулись в Копенгаген. Здесь холодно, ветрено и идет дождь.

Пожалуйста, пиши!

9

She ' s in parties [1]

Дорогая Анара, я получила удовольствие, читая твои письма! Мне не хватает скучной одомашненной жизни, хотя в тоже время понимаю, что тебя это не удовлетворяет. Что за парадокс! Как только получаем то, чего так хотели, тут же хотим чего-то нового, а иногда даже противоположного тому, чего желали раньше… Как думаешь, это присуще всем людям или только мы такие сумасшедшие?

Да, пока не забыла, есть причина, объясняющая мое долгое молчание. Я нашла очень интересные вечеринки, которые проходят в огромных бывших складских помещениях. Как я оттягиваюсь! Поэтому так долго не писала.

В последнее время стало саму себя жаль, но не хочу омрачать тебя упадническим настроением. Еще мне несколько раз снился один и тот же сон — будто еду в далекую страну, чтобы встретиться с отцом. Прихожу на пляж и сижу на похолодевшей гальке, ожидая его. И у меня большой пустой чемодан. Очень странный сон, который не дает покоя. Не в силах вынести одиночество, я, тем не менее, не хотела звонить ни Дон Жуану, ни Оливеру. А решила позвонить Сальваторе. Помнишь, того парня, которого я встретила в ночном клубе, где танцевала, как Миа Уоллес из «Криминального чтива»?

В прошлую субботу Сальваторе сказал, чтобы я была готова и ждала его звонка. Около одиннадцати вечера он позвонил. Я была так рада, потому что не представляла, как смогу провести в одиночестве еще одну ночь в моей маленькой квартире.

Мы встретились с Сальваторе в Воксхолле. Потом долго ждали автобуса, который должен был привезти нас в секретное место, где проходила вечеринка. Прождали целый час, но автобуса так и не было. И тогда Сальваторе предложил пойти пешком.

Когда подошли к входу в старый ангар, к нам подбежал сумасшедшего вида парень. Он кричал во всю мочь:

— Манди! Вы не видели мою девушку Манди? Ма-анди! Где ты?

Увидев замешательство на моем лице, Сальваторе взял меня за руку и сказал:

— Не обращай внимание. Ему просто нужны наркотики. И он не знает, как их получить.

Оказывается, Манди — кодовое название МДМА, более известное как экстази.

Держа друг друга за руки, мы вошли с Сальваторе в большой темный ангар на стенах, которого развешаны странные украшения. А внутри — люди еще более странного вида. Сальваторе достал из кармана косяк, который мы раскурили, изучая клиентуру этого забытого Богом места.

— Не волнуйся, вечеринка еще не начиналась, — сказал Сальваторе.

Я указала на людей, лежавших в бессознательном состоянии на полу рядами, как сардины в банке.

— Кроме каких-то индивидов, — улыбнулся он.

После косяка захотелось пить. Я направилась к подобию барной стойки и попросила у бармена коку.

— У меня нет, дорогая, — ответил бармен. — Но могу спросить у приятеля. Кажется, у него немного есть. Сколько тебе надо?

«Как странно», подумала я. Объяснила, что мне нужна только бутылка и что обойдусь без льда и даже без стакана.

Он посмотрел на меня с еще большим удивлением, затем взял мою руку и поцеловал ее.

— Нет проблем, дорогая. А я думал, тебе нужен белый порошок.

Мы с ним засмеялись и начали болтать. Потом бармен взял меня за руку, перевернул ладонь тыльной стороной и насыпал в нее маленькие кристаллики желтоватого цвета. Он объяснил, что их надо сначала пробовать по чуть-чуть и добавил, что они очень горькие. И уже после того, как пойму, как они на меня действуют, могу заглотнуть остальные кристаллики.

Я вернулась к Сальваторе. Он говорил со странными людьми с дредлоками и одетыми в одежду с этническим орнаментом.

Я подошла к Сальваторе и открыла свою ладонь, на которой лежали кристаллики.

У него засветились глаза, и он спросил, сколько я за них заплатила.

— Ничего. Добрый бармен, которого зовут Майк, дал мне.

Мы проглотили кристаллики с Сальваторе, запив кока-колой. Вкус у них был ужасным. Самое худшее, что я когда-либо пробовала в своей жизни. Даже во время войны не ела такой гадости.

Оказалось, это МДМА. И через некоторое время я услышала музыку, на которую до этого даже не обращала внимание, хотя она играла громко. Я чувствовала каждый звук и вскоре слилась с музыкой. Только тогда заметила, что весь ангар стал заполняться людьми, и у них над головой появился ареал как на иконах, и все, на кого падал мой взгляд, казались красивыми и полными любви.

Полностью отдавшись этому чувству, я пошла на танцевальный круг. Я танцевала и танцевала, пока не почувствовала, как сама стала музыкой и ничем больше.

Потом к нам подошел парень с камерой и сказал, что снимает фильм об андеграундных рейв-вечеринках. Он спросил, можем ли мы рассказать о наших впечатлениях.

Самое смешное, что парень был в банном халате и у него были искусственные усы. А камера у парня профессиональная. Я позволила ему снять мой танец. Я была под кайфом и меня уже ничего не сдерживало. Ведь я и трезвая-то без тормозов.

Парень в банном халате дал мне попробовать какой-то сироп, по вкусу напоминавший микстуру от кашля. Я решилась выпить сироп