Робин Гуд с оптическим прицелом. Путь к престолу - Борис Орлов

— Джонни, будь любезен… — он моментально вытягивается в седле, едва не чиркнув ногами по неровной булыжной мостовой. — Отправь-ка кого-нибудь из своих ребят посмотреть: а чего это там так визжат? Кто-то что-то опять с евреями не поделил?

Де Литль отдает соответствующий приказ, и уже через пару минут из дома вылетают два близнеца-племянника Джона, которые рапортуют нестройным дуэтом:

— Не евреи! Там этого… богомерзкого алхимика бьют!

Алхимик? А, это которые философский камень и панацею делали? Не, непорядок: ученые нам еще пригодятся…

— Живо прекратить! Алхимика — ко мне!

И уже через пять минут передо мной стоит крепкий, абсолютно лысый мужичок, с изрядным бланшем под левым глазом, и хорошей такой ссадиной на правой скуле. Он низко кланяется:

— О благородный господин, милорд. Я искренне благодарен вам за спасение моей жизни и жизни моих близких. Воины нечестивого принца Робера…

На этом самом месте он перестает кланяться и падает ниц у моих ног. Не по своей, правда, воле. Малютка Джонни слегка пинает его сапогом под ребра, и взрыкивает:

— Ты что плетешь, debiloid? Прынц тебя защитить велел, а ты!.. — после чего следует уже более серьезный пинок.

— Ваше высочество! Пощадите! Нам говорили… — алхимик корчится на земле, точно угорь на сковородке. — Нас обманули!..

— Прекрати, Джон. Аккуратно поставь его на ноги. Ты же видишь: он — жертва пропаганды…

Де Литль сдвигает набекрень свой шлем и чешет в затылке:

— Не… Ну, если тебя сама Рropaganda заколдовала… тогда конечно… — и с этими словами он поднимает ученого бедолагу на ноги и даже отряхивает его костюм. — Так бы и сказал, что тут Prоpaganda ошивается… Ты, кстати, ее не видал? Не знаешь, где она прячется?

Мужичок обалдело мотает головой и крупно вздрагивает…

— Да ты не дрожи, браток! Будь уверен: мы тебя ему в обиду не дадим!..

И с этими словами Джон хлопает ошарашенного алхимика по плечу.

Мне стоит невероятных усилий не расхохотаться, глядя на то, как сержант-ат-армее де Литль разыгрывает из себя «доброго чекиста» в лучших традициях советского кинематографа. Вот же блин горелый! Веселуха… Позвольте-ка… Алхимик, говоришь? А вот кстати…

— Слушай-ка, муж ученый. Тебя как хоть зовут-то?

Но ответить мужичок не успевает. Из дома вылетает пухлая, не лишенная привлекательности дамочка средних лет и весьма растрепанной наружности. В отличие от мужа, она мгновенно въезжает в ситуацию и бухается передо мной на колени, одновременно умудряясь принудить своего дорогого супруга занять туже позицию…

— Ах, ваше высочество! Не знаю, как и благодарить вас за вашу милость. Мой-то пентюх, — она чувствительно толкает его в бок и шипит «Кланяйся, кланяйся», — мухи в жизни не обидел. Кому беда от того, что он всякой ерундой в своем подвале занимается? Дурного же в этом нет? На свои ведь денежки… Хотя я ему тысячу раз говорила: не доведут тебя до добра твои занятия! Не дело для доброго христианина Меркурия с Сатурном совокуплять! И так-то срам, а ведь еще и слова языческие!..

— Та-та-та! Добрая женщина, сделай одолжение: помолчи!

Я поворачиваюсь к алхимику:

— Ну-ка, встань. Теперь отвечай: как звать?

— Эдгар, Ваше Высочество, — он кланяется в пояс. Эдгар Годгифсон, если Вашему Высочеству будет угодно…

Интересно, а если мне будет неугодно, как его звать будут? Ладно, к делу…

— Послушай, Готфигсон, у меня к тебе есть пара вопросов. В твоей лаборатории…

— Простите, Ваше Высочество, в моей где?..

— Ну, в твоей мастерской. Есть в ней такая… — Блин! Как бы ему серу описать? — Такое вещество… Оно желтое, горит синим пламенем и очень воняет. Кислым таким воняет…

На мгновение алхимик задумывается, а потом радостно выдает:

— Вы имеете в виду терра фоетида, Ваше Высочество?

Ага. Именно ее… возможно. Сейчас разберемся…

— Если она есть — веди и показывай.

Минут через пять мы стоим в лаборатории достопочтенного Эдгара Годгифсона. Вокруг некоторый беспорядок, но, кажется, особенно ничего не пострадало…

— Вот, — Готфигсон или как там его, протягивает мне желтый кристалл.

Тэк-с… Это вроде бы сера…

— И много ее у тебя?

— Целых два бочонка, ваше высочество! Я совсем недавно купил ее по дешевке…

— По дешевке?! — взвивается миссис Годгифсон. — По дешевке?! Нет, вы посмотрите, люди добрые: отдал за два бочонка бесполезной желтой грязи больше фунта серебра! Это называется «по дешевке»?!!

Понятно. Алхимика надо спасать…

— Джонни, прикажи убрать отсюда эту женщину со всем возможным почтением. И живо!

Эдгар Годгифсон смотрит на меня с немым обожанием. Теперь вот еще что…

— Слушай, алхимик. Мне нужна вся твоя… эта… Как ты ее там назвал? Заплачу, можешь не волноваться. Только знаешь, мне еще нужно… такой белесый налет, который бывает на выгребных ямах…

— Соль Сатурна, Ваше высочество?

— Да хоть перец Юпитера!. Короче, есть у тебя эта фигня?

Алхимик извлекает откуда-то горшок, до краев наполненный селитрой. Но этого маловато. Помнится, наш подрывник говорил, что соотношение сера-селитра-уголь в черном порохе примерно пять-десять-пять…

— А еще достать можешь? Вот этой… которая имбирь Венеры?

— Конечно, ваше высочество. Осмелюсь, однако, спросить: вы ожидаете так много раненых?

— Надеюсь, что нет, мой добрый Годгифсон, — кажется, удалось произнести его фамилию правильно! — Надеюсь, что дело обойдется без особых потерь…

…Третий день новоявленный придворный алхимик сэр Годгифсон варит древесный уголь с селитрой, а двое специально приданных ему подмастерьев перетирают серу до состояния тончайшей пыли. У нас уже накопился изрядный запас пороховой мякоти, которая, как рассказывали на занятиях по минно-взрывному делу лучше всего подходит для мин, фугасов и всякой другой подобной херни. Испытание прошло успешно: маленький горшочек, плотно набитый порохом и тщательно укупоренный, взорвался за милу душу. Так что если мы затянем бочонок этой чертовни под самые ворота — их вынесет на раз, к гадалке не ходи…

…Ночь перед штурмом была насыщена событиями, половина из которых была понята мной неверно, а вторая половина — не понята вообще. Впрочем, это вскрылось значительно позже, а тогда…

— …Маркс, твою мать! Осторожнее!

— Прости, командир, — яростный шепот из темноты. — Тут один kozel чуть меня не prishil na huy! Всю куртку распорол, pedik…

В полной тишине русичи закинули арканы на колья палисада, и по ним мы перемахнули через частокол. Мы — это ударный диверсионный отряд, под командой настоящего старшего сержанта Романа Гудкова, в составе двадцати пяти отборных рыл. Десяток ветеранов, шестеро валлисцев, трое швабов и пятеро русских, не считая меня. Самые отборные бойцы, прошедшие дым и Рим…

Часовых сняли бесшумно, и теперь, в непроглядной тьме ноябрьской ночи, мы торопились занести к воротам наш подарочек — бочонок на добрых сорок кэгэ пороха с длинным фитилем, пропитанным селитрой. Брат близнец этого бочонка уютно устроился под частоколом в ожидании своего часа…

…Короткий взблеск кинжала, сдавленный хрип, и одним часовым на свете стало меньше. Глухой удар чудовищного кулака Маленького Джона возвестил о скорой кончине еще одного караульного…

— Прынц, скорее! — сдавленный шепот — Давайте его сюда!..

Мы помчались к воротам точно угорелые зайцы. Ров… Без воды? Говно вопрос! Парни уже давно выучены выстраивать пирамиду. По плечам и спинам я взлетел наверх и бочонок занял свое место в основании подъемного моста. Маркс быстро защелкал кресалом о кремень, фитиль зашипел…

— Ходу!

Назад к частоколу мы летели еще быстрее. Фитиль прогорит минут за тридцать, но все-таки… Через частокол палисада буквально перепрыгивали взбесившимися кузнечиками, скользили вниз по арканам, и тут же сухой треск кремней, дождь искр, и вот уже взведена и вторая мина…

…На исходной позиции для штурма мы оказались примерно минут за двадцать до взрыва. Здесь уже изготовились к броску пехотинцы Шервудско-Нотингемского и отборные храмовники. Внезапно один из бойцов в белой тунике с красным крестом поверх кольчуги осторожно трогает меня за рукав:

— Ваше высочество, я считаю своим долгом сообщить вам…

Блин! Нашел время разговоры разговаривать!

— Позже, друг мой, позже…

Он мнется несколько минут, а затем решительно выпаливает:

— Сир, это не терпит отлагательства!

Вот же, йокарный бабай! Я тут, понимаешь, пытаюсь на себя кольчугу натянуть, а он, понимаешь…

— Речь идет о даме, именующей себя Беатрис де Леоне…

Твою мать! Мимо рукава промахнулся…

— Ну что там? Давай, выкладывай, только быстро…

— Дело в том, ваше высочество, что мне доводилось видеть ее раньше, в Святой Земле… Она была там вместе с королем Ричардом, вашим отцом, потому что она — не леди де Леоне, а…