Превращение - Кэрол Берг

Принц Александр встретил монарха в колоннаде Летнего Дворца, низко склонившись перед ним. Айвон поднял его и крепко обнял, чем вызвал восторженные крики зевак. Затем они вдвоем прошли в Главный Зал, где Айвон официально объявил открытие двенадцатидневного праздника, который должен был завершиться помазанием Александра и сделать его вторым человеком в государстве. Потом отец и сын в сопровождении двух тысяч друзей и соратников уселись за пиршественный стол и провели остаток дня и вечер усердно напиваясь.

Всего этого я не видел. Меня подняли задолго до рассвета, и я целый день носил в комнаты гостей горячую воду, выносил помои, карабкался на лестницы, чтобы стереть пыль с ламп и заменить сгоревшие свечи, относил чистое белье в ванные комнаты, доставлял в комнаты дрова, выносил ведра с золой и вытирал бесконечные грязные следы с плиток пола. Тем же был занят каждый раб и слуга из дворца и еще множество женщин, девушек и юношей, нанятых в Кафарне. В следующие двенадцать дней поспать вдоволь не удастся никому из нас. Принять непосредственное участие в праздновании мне удалось уже после полуночи, когда я, ползая на четвереньках, вытирал лужи блевотины с пола Главного Зала. Я так устал, что не чувствовал даже отвращения.

Я принадлежал к числу рабов, непосредственно обслуживающих принца, обычно меня не занимали работой на бойнях и не заставляли выносить помои, я вообще не работал за пределами дворца. И вся моя деятельность, даже ночная переписка бумаг для Фендуляра, считалась работой для принца. Сейчас принц был слишком занят, чтобы давать мне какие-либо задания, поэтому на весь период дакраха я поступил в полное распоряжение господина главного управляющего. Как я и опасался, Фендуляр счел, что мне нечего бездельничать, занимаясь чтением и перепиской, и вообще вертеться возле принца или гостей.

На четвертую ночь дакраха уже после полуночи, когда гости разошлись по своим комнатам, мне приказали убирать Зал. Я уже шел к выходу, неся четыре тяжелых ведра с помоями, когда нечаянно поскользнулся на мокром полу. Это само по себе было плохо, поскольку теперь я должен был заново собирать с пола грязь, вместо того, чтобы пойти спать, но еще хуже было то, что помои попали на Бореша, одного из помощников Фендуляра.

– Безрукий идиот! – Завизжал он, тыкая мне в лицо носком башмака. Он не был так силен и ловок, как Александр, но и он справился. Следующие два часа, когда я собирал с пола отвратительную жижу, я плохо различал окружающие предметы из-за синяков и шишек, покрывавших мое лицо. Обычно я брал для себя перед сном ведро воды и мылся, зная, что тогда я смогу лучше выспаться. Но в эту ночь я обессилено рухнул на солому как был, грязный, обещая себе, что завтра утром вскочу, как только услышу крики стражи и самым первым доберусь до нашей единственной бочки с водой.

Никуда вскочить мне не удалось. Мне повезло, что один из рабов увидел меня спящим уже после побудки и, проходя мимо, ткнул в бок. Я успел лишь выбежать на двор, а затем явился к Борешу. И, конечно, именно в это утро Александр вызвал меня к себе.

Я стоял на верхней ступеньке шаткой лестницы под самым потолком Главного Зала и старался отскрести воск с медной лампы. Мой правый глаз совсем заплыл, поэтому мне никак не удавалось определить расстояние до предметов, и я очень долго возился. Мне уже пригрозили поркой за медлительность, но я пропустил эту угрозу мимо ушей. Меня больше беспокоила лестница. Я совсем не хотел превратиться в бесформенную кучу кожи и костей на поблескивающем где-то далеко внизу полу.

– Здесь есть раб по имени Сейонн? – закричал помощник главного управляющего.

Мое имя эхом разнеслось по залу. По моему телу прошла нервная судорога.

– Здесь наверху.

– Ступай к его высочеству в комнату для даров.

Я слез с лестницы и подошел к Борешу прежде чем уйти.

– Наверное, мне следует сперва помыться? – Спросил я, когда его физиономия скривилась от моего отвратительного вида и запаха.

– Принц хочет видеть тебя немедленно. Что с того, что он увидит тебя таким, каков ты на самом деле? Я слышал, что вы, дикари, обычно расписываете себя навозом.

От меня несло хуже, чем от навозной кучи. Пусть Александр полюбуются, во что меня превратили по его милости. Я стал ходячим воплощением мерзости. Принца, наверняка, оскорбит мой вид, он накричит на меня за неуважение к нему и, скорее всего, захочет узнать, чем я заслужил колотушки. Чтобы морально подготовиться к общению, я пошел в его крыло через все залы и переходы, и видел, как встречные вздрагивали от отвращения при виде меня.

Комната для даров была большой приемной, заставленной статуями, стеклом и серебром, ларцами с драгоценностями, флаконами духов и прочими предметами, которыми люди Империи надеялись купить благосклонное внимание принца. На пятидесяти длинных столах были расставлены мелкие вещи, предметы покрупнее стояли просто вдоль стен. Комнаты охраняли вооруженные до зубов дерзийские воины. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем из-за двери пришло подтверждение, что меня действительно звали. К несчастью, Александр был не один. В комнате находились три изыскано одетых молодых воина, смуглая сузейнская женщина в алых шелках и… леди Лидия.

Я опустился на колени возле самой двери и наклонил голову как можно ниже, от души надеясь, что Александр не прикажет мне подойти ближе.

– Сейонн, подойди ко мне, – нет, сегодня не мой день.

Я поднялся и подошел, неотрывно глядя в пол.

– Мой господин.

– Олдикар сказал мне, что эти подарки не… – Он внезапно умолк. – Посмотри на меня, Сейонн.

Я подчинился железной руке, обхватившей мою шею как тогда, в первый раз, когда он разглядывал мое изуродованное лицо.

– Что они сделали с тобой? – спросил он негромко.

Я тоже старался говорить потише. Я слышал, как его гости смеются в другом конце комнаты над каким-то сделанным из навоза талисманом народа Вештари.

– Ничего, господин. Простите, я не успел вымыться…

– Отвечай мне, Сейонн.

– Я плохо выполнял порученные мне обязанности. Я…

– Какие обязанности?

– Другие, выполняя которые, я служил вам.

– Когда-то ты был откровенен со мной, я хочу, чтобы так было и сейчас. Я только что обнаружил, что многие из этих даров не внесены в каталог, поскольку писцы Фендуляра не успевают. А ты при этом выполняешь «другие обязанности»?

– Я, так же как и другие рабы, занят в работах по уборке, ваше высочество. Больше ничего, – я был готов на все, лишь бы не привести его в знакомое мне состояние холодной ярости.

Он постукивал по полу башмаком из позолоченной кожи.

– Ты нормально видишь?

– Нет, господин, – не было смысла врать. Он сейчас же обнаружит обман, если прикажет мне написать или прочитать что-нибудь. – Но время излечит это.

– Порка тоже. Ты ел сегодня?

О чем это он?

– Нет, господин.

– Они ответят мне головой за это.

– Нет, пожалуйста, не делайте этого, – я не верил, что мой язык осмелился произнести эти слова. – Это не стоит того.

– Александр, не пора ли идти? – Позвал один из молодых людей. – Танцы начинаются в полдень.

– Да, да. Иду, – он прекратил стучать ногой по полу. – Завтра займись осмотром и переписью подарков. Последние дни я чувствую себя как-то… странно…

– Хорошо, господин, – я поклонился и, поскольку не был уверен, что увижу его до его дня рождения, я прибавил еще несколько слов. – Пусть в день вашего дакраха боги наградят вас славой и мудростью, – это пожелание было довольно странным. Славы желали друг другу дерзийцы, а вот пожелание мудрости было исключительно эззарианским.

– Ступай, Сейонн.

Идя к двери, я заметил, что леди Лидия стоит совсем близко, за украшенным рубинами парадным доспехом, из-за которого Александр не мог видеть ее. Наши глаза встретились до того, как я успел притвориться, что не заметил ее. Взгляд ее чудесных зеленых глаз был полон живого интереса.

Остаток дня я провел за теми же занятиями, что и предыдущие дни, но на следующее утро Бореш, морщась от недовольства, вынужден был отпустить меня в комнату для даров.

Приятно было сидеть в тихой комнате. Если не считать регулярной смены караула и визитов Бореша, который приходил бранить меня за лень, я был совсем один с моей книгой и перьями. Окна были занавешены тяжелыми шторами, пламя свечей отражалось на всех гладких поверхностях. После обеда я задремал, но вскоре был разбужен голосами за дверью. Женскими голосами.

– Подожди здесь, Нира. Я хочу взглянуть на кувайский лук еще раз. Мой мастер говорит, что не бывает луков лучше этих, я закажу себе такой, если только смогу его натянуть. И я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я буду это делать, – это была леди Лидия. Спрятаться мне было негде. Я перебежал на другую сторону комнаты за заставленные безделушками столы, надеясь, что она не заметит меня в полумраке. Я опустил глаза в книгу и постарался сосредоточиться на работе.