Хозяйка Горячих ключей - Марьяна Брай

заказом, написала номер, по которому ей можно отправить мгновенное сообщение, приняла оплату и посоветовала посмотреть что-то еще. Оказалось, ателье имеет свои альбомы с выполненными на заказ работами.

— Если можно, я посмотрю его, - Саша осмотрелась и указала на диванчик. - Можно здесь?

— Да, конечно, если хотите, мы угостим вас чаем , - предложила хозяйка ателье или из-за такого крупного заказа, или просто потому, что была доброй женщиной и заметила, что заказчица устала. - И я забыла представиться. Мария Петровна, - добавила она с милейшей улыбкой.

— Очень приятно, а меня зовут Александра. Спасибо за предложение, я очень хочу чая. И, если можно, с конфетой, - стесняясь, попросила Саша.

Покупка ткани и пошив обошлись почти в двести тысяч, но Светлана Борисовна решила, что обратной дороги нет. Как говорится: “гулять, так гулять”.

Гостиничный бизнес, чем по сути и являлась ее задумка, строился именно на таких вот деталях.

18.

После обеда Саша добралась до вокзала, где ее радостно встретил Макар. Его помощь необходима была во второй части закупок: нужны были доски, чтобы построить как минимум еще четыре-пять кроватей. Простых, без излишеств.

Когда по дороге в Кисловодск она начала у него выспрашивать о том, кого можно нанять для этого дела, он уверил ее, что возьмется за работу сам с сыновьями. Это решало хоть одну проблему.

Вместе они поехали на лесопилку, где машинист придирчиво выбрал необходимое количество. Тщательно, проверяя каждую доску на сухость, он отложил большую кучу, которую тут же погрузили на телегу. Он настоял ехать прямо за ними, чтобы продавец «не подменил, упаси Бог» на сырые.

Потом была поездка в скобяную лавку и на базар рынок, где Саша добрала продуктов. С вокзала она телеграфировала домой, предупредить, чтобы встречали её с телегой для груза.

А вечером, когда Макар растопил печь в кухне поезда и собирался было сам начать готовить, она быстро стушила картошку с мясом и морковью, щедро сдобрив рагу жареным луком. Нарезала крупно, как любил муж Светланы Борисовны, хлеб и позвала Макара с сыновьями.

До отъезда они дружно ужинали, болтали о всяком, а Саша готовилась проехать часть пути, как всегда мечтала, в кабине машиниста.

— Если бы комиссия тогда допустила электропоезда, не бывать мне машинистом, - потягивая чай, вздохнул Макар.

— Что значит «не бывать»? – переспросила Саша. Ее и саму долго интересовал вопрос электричества. Освещение в Москве и на вокзале в Кисловодске было электрическим, а вот в Пятигорье – газовым. Но, там понятно: отец не провел его, возможно, из-за дороговизны. И ему важнее была транспортная доступность.

— Это ж ты должна знать, девочка. Больше ста лет назад, комиссия из большинства стран приняла решение, что повсеместное применение электричества будет пагубно влиять на землю. Запретили создавать искусственные продукты и вещи, которые только-только начали появляться. Даже сахар начали делать из черт-те чего, - хмыкнул он.

— А от электричества-то какой вред?

— В качестве освещения – пожалуйста. А вот еду извольте готовить на огне и газе. Опасное оно.

— По мне, газ куда опаснее, Макар, - ответила Саша с сомнением. Но машины-то на фабриках на электричестве работают? – с надеждой посмотрела на машиниста Александра.

— Есть и такие, но они платят намного больше налогов, - сложив мимику в маску грусти, он покачал головой.

— Значит, нет нейлона, пластика и всего, что не разрушается естественным путем?

— Вот эти слов мне не понять, а последние – да. Ты сказала прямо в точку. Только натуральное, чтобы не загрязнять нашу землю.

— И когда же приняли это решение?

— По-моему, в тысяча девятьсот двадцатом. Или чуть позже, - Макар сощурился, словно вспоминал какую-то очень важную дату. – Расцвет времен изобретений в то время был просто ослепительный, пока не начали говорить о бомбах и всем, что с ними связано. Мол, возможно их производство и все такое только с электричеством.

— Но оно же есть, как ни крути. Электричество-то не отменили, - перебила его Саша.

— Не отменили, да, но оно, как мне объяснили, очень слабое, а на больших фабриках, где его используют, есть специальные люди от комитета. Они-то и наблюдают за тем, чтобы на этих территориях кто-то не вздумал заниматься созданием страшных этих бомб, - полушепотом закончил он.

— Значит, это политики решили? Интересно, а в других странах? – Саша даже чай с конфетой отложила. Тема была ой какой интересной.

— Везде, девочка. Странно, что ты так удивлена, - Макар вдруг посмотрел на Сашу внимательнее.

— Я никому не говорю, но у меня проблемы с памятью. Что-то случилось после того, как исчез отец. Да еще и из дома пришлось уехать. В общем, сейчас все налаживается. А вот память дальше пары лет назад, как в тумане. Боюсь матушку пугать, вот и выспрашиваю у всех, что интересно, - жалостливо ответила Саша и глубоко вздохнула.

— Ну, может, врачей каких надо было посетить? В Кисловодске хорошие врачи, деточка. Сейчас в провинции доктора куда лучше, чем в столицах, - не без гордости заявил пожилой машинист. – Говорят, раньше такого не было. все в Москве, да в Петербурге. Как Владимир Николаич заступил на престол, так и принялись бегать все, как блохи от бензина. Сам лично ездил проверял больницы и школы. Без упреждений, чтоб сообщить не могли, что проверка.

— Я дальше Николая Второго и не помню ничего, да и бабские россказни, знаешь, - Саша сделала такое лицо, когда хотят сказать, что мол, «так себе». – Ты, гляжу, хорошо историю знаешь. Расскажи, а? Хоть кратенько.

— Чичас мне перед дорогой надо пару-тройку часов отдохнуть, да и тебе, девонька, тоже советую. А как тронемся, я за тобой Данилу пошлю. Мы нонеча одни едем, так что хучь всю ночь напролет могу балаболить. Это и хорошо - сон отбивает, - машинист дал понять, что надо уходить. Саша, улыбнувшись, тоже встала и принялась убирать со стола.

Ждать четыре часа рассказа о том, что ее интересовало было невозможно, хоть и заселилась она сегодня в единственное хорошо меблированное купе со всеми необходимыми удобствами.

Олюшке вопросы по истории она не задавала. Та лишь кратко описала устройство нынешнего общества. А Софья рассказала о Тюмени, которая нынче процветала и росла вширь, как и положено столице. За последние пятьдесят лет царь, Николай Третий много сделал для развития глубинки. Урал и Сибирь стали центром