Азартные игры высшего порядка - Мария Симонова

И они пошли. Не успели одолеть и десяти метров, как мальчик, тащившийся между Чарли и Лобстером, тихонечко заныл:

— Я устал… Хочу на ручки… Уста-а-ал… Хочу на ру-учки…

Для «ручек» он был уже великоват и, похоже, сам об этом прекрасно знал. Чарли обернулась и принялась утешать, стуча зубами и отмахиваясь от комаров:

— Не будь занудой, Ники, потерпи немного, скоро мы уже придем… Куда-нибудь…

Ник словно только этого и ждал: остановился, сел в грязь и занудел уже от души:

— Устал, на ручки, на ру-у-учки!..

Чарли и Лобстер встали над ним в замешательстве. Вздохнув обреченно, Чарли протянула ему руки:

— Ладно, давай попробуем.

— Где тебе, не сдюжишь, — отстранил ее Лобстер и сам наклонился за мальчиком. В этот момент, ощутив позади заминку, вернулся Ларри:

— Что тут у вас?

— Вот, — Лобстер выпрямился, разводя руками.

Ник, маленький и жалкий, весь облепленный грязью, под взглядом Ларри еще уменьшился и почти шепотом повторил:

— На ручки…

— Ясно, — только и сказал Ларри. Передал слегу Лобстеру и поднял мальчишку на руки. — Пошли. — Он кивнул в ту сторону, куда, по его мнению, следовало идти, хотя сумерки и туман сгущались одинаково по всем направлениям. Лобстер зашагал вперед, Чарли и Ларри, переглянувшись безрадостно через плечо мальчишки, пошли следом.

Наконец-то Ларри избавился от своей опостылевшей машины, но, похоже, был меньше всех этому рад. Хотя к чему машина на болоте? (И откуда оно, к дьяволу, взялось?..) Никому не хотелось думать о худшем, но похоже было на то, что им предстояло плутать тут всю ночь. Еще через несколько шагов Ник, заметно взбодрившийся на руках у Ларри, подал голос:

— А вон там какая-то блестяшка подмигивает!

В той стороне, куда он указывал, в тумане действительно что-то едва заметно взблескивало — не то чтобы светилось, а словно бы отсвечивало что-то металлическое. Они некоторое время вглядывались: поди разгляди через туман, что там отсвечивает? Наконец Ларри распорядился:

— Давай туда.

Свернули. Через несколько шагов мерцание исчезло, но они продолжали на него идти. Вряд ли там могло быть что-то существенное. Да не все ли им было равно, куда шагать.

Вероятно, они достигли уже того места, где что-то блестело, а потом погасло, а может, и не достигли еще, как вдруг болото под ногами резко всколыхнулось, и прямо перед Лобстером с громким неаппетитным чавком воздвиглась из болота человеческая фигура. Человеческая, да не совсем: какие-то мощи с жалкими ошметьями то ли одежды, то ли догнивающей плоти, наполовину облезший череп и в нем — два круглых, тлеющих желтизной глаза. Явление сопровождалось своего рода газовой атакой — волной сшибающего с ног аммиачного духа. Едва поднявшись из тины, «оно» устрашающе завыло и протянуло к Лобстеру тощие руки со скрюченными пальцами.

Лобстер шатнулся назад, роняя слегу. С некоторым опозданием завизжала позади Чарли. Мальчишка изо всех сил вцепился в Ларри. Ларри собирался опустить мальчика на ноги, чтобы как-то подсобить Лобстеру, когда тот сделал короткое движение рукой, после чего страшилище внезапно умолкло и с мощным всплеском пролилось в тину. Не упало, а именно пролилось, словно ведро воды, как будто мертвец был жидким и Лобстер проколотил тончайшую оболочку, обтягивавшую его члены.

Лобстер обернулся к попутчикам, переводящим позади дух, и растерянно показал им «розочку», зажатую в руке — все, что осталось от бутылки.

— Как же это я, а?.. Весь продукт извел… На этакую слякоть… На такого ж дыхнуть перегаром — рассыплется…

Ларри ободряюще похлопал Лобстера по спине:

— Шалят нервишки-то!

— Напугал, проклятый, — признался Лобстер. — Полный дефект неожиданности. Ну ничего, не последняя. — И выудил из-за пазухи вторую бутылку.

— Крышку заранее свинти, — посоветовал Ларри. — Будешь их опрыскивать наподобие святого.

Лобстер, уже отвинчивая, хмыкнул — нашел, мол, кого учить — и влил для начала дозу «святой воды» в собственное горло. Затем передал «горячительное» Ларри. Ник протянул к бутылке грязные руки:

— И мне тоже!

— Мал еще.

Пронаблюдав, как Ларри глотает коньяк и отдает бутылку Чарли, Ник захныкал:

— Я тоже хочу-у-у…

— Пусть глотнет один раз, не повредит: от простуды способно. От нечисти, опять же, чтоб шарахалась, — посоветовал Лобстер. И просиявший Ник получил свой глоток. После которого его чуть было не пришлось отпаивать болотной водой.

— Зато больше не попросит, — усмехнулся Ларри, перехватывая поудобнее задыхающегося, кашляющего мальчишку.

Пора было двигаться дальше. Лобстер со вздохом поднял слегу. Встряхнулся: что ж, пускай на болоте и без теплого угла, зато теперь с людьми — все лучше, чем глушить коньяк — либо в одиночестве, либо об драконьи головы. Потыкав впереди слегой, сделал первый шаг. И словно где-то за кулисами хлопнул в ладоши невидимый режиссер: болота дрогнули, забурлили, и со всех сторон из топей стали подниматься облезлые фигуры. Со стенаниями и воем, пронзая туман горящими буркалами и простерев вперед черные клешни, они двинулись на маленькую группу живых. Но не смогли произвести должного впечатления даже на малыша Ника, видевшего только что воочию их хлипкую природу. Выскользнув из рук Ларри, Ник занял позицию за спиной у Лобстера, чьему геройству был только что свидетелем. Ближайший мертвец уже протянул свои черные грабли к Чарли, и Ларри вновь получил возможность увидеть хлитс в действии: из вскинутой руки Чарли метнулось гибкое лезвие, вжик-вжик, и в болото обрушивается куча гнилых костей. С другой стороны Лобстер широко взмахивает бутылкой, и ряды наступающих шатаются, крючатся, а те, что поближе, догнивают в рекордные сроки и оседают в тину дымящимися кочками. Некоторые почему-то вспыхивают голубым огнем и сгорают в считанные секунды. Ларри не сразу догадался, что в многочисленных возгораниях виноват не Лобстер с его коньяком, а крутящийся у ног мальчишка: он что-то кидал в мертвецов, доставая это из карманов; стоило Нику попасть, и мокрый труп загорался веселым синим пламенем, наподобие спиртовки. Один только Ларри стоял в самом центре событий в полном бездействии и проклинал тот миг, когда оставил свой лазерник на капоте машины. Вокруг Чарли вовсю свистел хлитс и сыпались кости, мочил монстров старик, сражался даже мальчишка! А он…

— Эй, держитесь! Еще минуту! Сейчас! Трудно было понять, откуда донесся крик и как он прорвался сквозь завывания утопленников — словно кричал тот самый режиссер, что организовал и поставил всю заварушку.

Ларри — единственный из всех, кто ничем не был занят, увидел его первым: человек ходил среди мертвецов, будто пастух меж овцами, тыкая в них своей слегой. Те не рассыпались от тычка и не сгорали, а просто замирали мгновенно, словно парализованные. Когда он наконец добрался до боевой четверки, вся армия утопленников застыла мертвым лесом, медленно погружаясь в топь. Последнего, все еще шагающего, метко поджег мальчишка.